Червоточина

На всякий случай он все же спросил:

– Где Соня?

– Спит, наверное, – пожал плечами Витечка и потянулся за пивом. – Зато у нас Аброськина бодрствует. – Он подмигнул похотливо оглядывающей его блондинке, легко, пальцами, сорвал крышечку и присосался к бутылке.

Второй парень тоже присел к столу и, наклонившись к Ниче, положил ему на плечо руку.

– Сгоняй-ка за пивком!

– Сам сгоняй, – буркнул Нича.

– Я устал, – вздохнул парень. – Витя тоже. Правда, Витя? – подобострастно глянул он на Виктора. – Не даму же за пивом посылать, в самом-то деле! Сбегай, сбегай. И побольше принеси.

– Отстань от него, – вяло бросил Виктор, отставив пустую бутылку. – Сходи и принеси всем по парочке… – Он посмотрел на Ничу: – Ты будешь?..

Нича непроизвольно кивнул.

– В общем, сразу ящик тащи, – подытожил Виктор, и его напарник тут же вскочил и двинул к холодильникам. – Фисташек захвати! – бросил ему в спину Виктор.

– Ничо так, – криво усмехнулся Нича. – Уважает!

– Ага, – легко согласился Виктор. – Потому что я круче.

– Витечка самый-пресамый у нас крутенький, – промурлыкала блондинка Аброськина, обвив руками Витину шею. Тот притянул к себе девушку и стал целовать ее взасос.

Нича почувствовал себя неуютно. Ему захотелось встать и уйти. Но, во-первых, идти было некуда; во-вторых, здесь были единственные встреченные им люди, а есть ли они тут где-то еще – неизвестно; а в-третьих, он был почти уверен, что этот Витя – неспроста. Тем более Студента – тело которого, кстати, уже исчезло – тот ненавидел так же, как и другой Виктор из недавнего сна. Оставлять неразгаданными загадки, ключи к которым худо-бедно имелись, было в нынешней ситуации непозволительной роскошью.

Между тем рука Аброськиной полезла уже в Витины шорты. Нича кашлянул и небрежно бросил:

– Вас что, только трое здесь?

Звякнул принесенным ящиком парень и плюхнулся на стул.

– Ага, – сказал он, ловко зацепив пробками две бутылки, от чего одна из них, чпокнув, открылась.

Парень принялся жадно глотать пиво, а Виктор, оторвавшись от Аброськиной, прищурясь посмотрел на Ничу и сказал:

– Оля, Казик, сходите-ка, искупнитесь.

– А-а!.. Брось-ка, на-а!.. – проныла Аброськина, не вынимая ладонь из Витиных шорт.

– А пиво? – обиженно заморгал парень и посмотрел на бутылку в руке, как на отнимаемую у ребенка игрушку.

– Пиво можете с собой взять, – непререкаемым тоном ответил Виктор и, вынув руку Аброськиной из шорт, шепнул ей: – У Казика тоже такой есть.

– Не тако-ой! – капризно протянула Аброськина, но Виктор так глянул на обоих, что парень с девушкой тут же вскочили и, прихватив по бутылке, потопали к пляжу.

Витя проводил их взглядом и повернулся к Ниче.

– Не отсюда, значит?

– Не отсюда, – кивнул Нича.

– И уже мысли есть, идейки?

– Мысли всегда есть. Лучше скажи, кто ты? И кто тот, который… Которому ты не дал ввести меня в курс дела.

– Я-то? – состроил простодушную мину Витя и отхлебнул из горлышка. – Я Витя. Парамонов. А тот… Не знаю я, кто это был. Смотрю, нормальный пацан сидит, пиво пьет, а к нему придурок какой-то вяжется, в костюме и галстуке. Нет, ну скажи, станет умный человек в такую жару в костюме с галстуком ходить?

– Ты не паясничай, – поморщился Нича и тоже вынул из ящика бутылку. Но пить не стал, поставил на стол. – С нами тоже такой, как ты, был. И с этим, в галстуке, я не впервые встречаюсь.

– Вот как? – Виктор поднес к зубам фисташку, хрустнул, сплюнул скорлупу. – И что же он тебе при первой встрече рассказал?

Нича не стал говорить про яблоко. Он был уверен уже, что Виктор знает куда больше него. А если чего и не знает, то просвещать его тем более не стоит. Но и отрицать все глупо. Поэтому он сказал:

– Первая встреча с ним мне приснилась. И рассказать он мне ничего не успел, потому что ты и там его замочил.

– Я?! – чуть не поперхнулся фисташкой Виктор. – В твоем сне? Да мы с тобой впервые видимся. Я даже как тебя звать не знаю.

– Меня звать не надо, – буркнул Нича. – Я и так уже здесь. И я же просил не паясничать!

– Ладно, – легко согласился Виктор. – Не буду. Но и ты тогда не дури. Откуда пришел? Из дома? Хотя откуда еще-то… Открываются двери?

– Нет, – подумав немного, решил сказать правду Нича. – Мы стену пробили.

– Ты и… я? – заглянул ему в глаза Виктор.

– Да.

– Кто-то еще был? Соня – это кто? Просто девка или…

– А тебе какое дело?

– Значит, такое вот, если спрашиваю. – В голосе Виктора проскользнули те самые нотки, от которых становились шелковыми его спутники. Но Нича-то был не из их числа. Его на испуг не возьмешь! Во всяком случае, он на это надеялся. И, стараясь выказать как можно больше презрения, произнес:

– Да пошел ты!.. – Взял бутылку, открыл и принялся неторопливо пить.

– Я-то пойду. А вот где ты окажешься?

– Тебе не все равно? – отер Нича губы от пены.

– Абсолютно фиолетово. Но хотелось бы знать: кто… или что ждет меня в доме?

– Ничо так! Ты собираешься идти туда? – подскочил Нича. – Зачем? Там уже есть ты! Ответь же, кто ты такой?!

– Тебе не все равно? – передразнивая его, ответил Виктор. Но потом все же сказал: – Я не человек, если тебя это утешит. И я буду делать ровно то, что сочту нужным. Не спросясь ни у тебя, ни у прочих жалких людишек. Вам так и так крышка. Не забивайте голову тем, чего все равно понять не сможете. Порезвитесь вон лучше напоследок, – кивнул он в сторону пляжа.

Нича оглянулся. На пляжном лежаке у самой кромки воды, широко раздвинув ноги, лежала Аброськина. Над ней, уперев руки в гальку и ритмично двигая голым задом, навис Казик. Нича быстро отвернулся. Витин стул был пустым.

Нича этому не удивился. Он уже привык не удивляться подобному. И в то, что сказал ему Виктор, он тоже поверил. В то, что тот не человек. То, что Студент также не человек, он понял еще раньше. Оставался вопрос: кто же они такие? Боги? Высшие силы? Но Виктор меньше всего похож на высшее существо. Да и не знает многого. Или знает, но прикидывается? Но зачем? Ведь он сам сказал, что ему все равно, что станет с ним, Ничей. И с остальными людьми. В том числе с Соней… Блин, зачем он ему сказал о Соне? Ведь тот именно туда и собрался, где сейчас Соня! Впрочем, он ведь не из-за нее в этот долбаный дом собрался. И все равно ее там увидит. И – что?.. Ему ведь не Соня нужна, он ясно дал понять, какого он мнения о людях. Тогда кто ему нужен? Другой Виктор? Или… Юрс? Кто такой Юрс – тоже не ясно. Скорее всего он также не человек… Тьфу ты! Юрс ведь и так не человек. Но, вероятно, он и не тот, кем кажется, а какая-нибудь третья сила. Кто там вообще бывает? Если Студент – это Бог, а Виктор – Дьявол, то кто тогда Юрс? Архангел какой-нибудь? Или просто ангел? Все-таки он спас их с Соней… Ага, хорош ангел – в волчьей-то шкуре!.. Нет, вряд ли они с небес спустились. Тут что-то другое. Неведанное, невиданное. Может, они инопланетяне?

Нича вспомнил, что еще в детстве читал фантастический роман, где инопланетяне в образе розовых облаков летали над Землей и копировали куски нашей планеты вместе с людьми, а потом где-то в глубинах Вселенной воссоздали эти части в виде небольшого мирка, который и изучали потом в спокойной домашней обстановке [3]. Что-то вроде того… Так, может, и с ними случилось нечто подобное? И на самом деле настоящий Нича сидит сейчас в офисе, планированием материально-технических ресурсов занимается, а сам он – всего лишь лабораторный экземпляр, материал для опытов… И Соня… И Аброськина, и… как его там?.. Казик. Вот, кстати, и они. Нарезвились.

Парень с девушкой неспешно подошли к столику. Аброськина завертела головой.

– А где Витечка?

– Ага, куда он делся? – насупился Казик.

– Я ему не сторож, – буркнул Нича.

– Ты поговори, поговори, – двинулся на него парень.