Закон эволюции - роман завершен (СИ)

Я пытаюсь подвести вас к пониманию простой истины: вы не можете вот просто взять и улучшить что-нибудь. Вы можете улучшить лишь конкретную характеристику, расплатившись за это ухудшением других. Хотите выиграть в прочности - потеряете в легкости. Хотите выиграть в цене - потеряете в качестве. И так далее. И то же самое касается социальной организации общества. Я не стану ничего говорить о моральности или аморальности, но вся суть отличия современного общества от демократического общества двадцать первого века сводится к перераспределению благ и привилегий в пользу сильных. В результате мы получили страну, лишенную многих пороков моей собственной родины. Но вы же помните, что я только что сказал? Нельзя получить что-то, не пожертвовав чем-то.

- Пожалуй, я не соглашусь с вами, - возразил еще один гость, писатель-публицист, - вы говорите о самолетах, отлично. Давайте сравним самолеты вашего времени и нашего? И мы увидим, что современные лучше. По всем параметрам.

- Вы сравниваете самолеты разных технологических эпох. Это некорректно.

- А вы сравниваете общества разных эпох. Это тоже некорректно.

Зал зааплодировал, Маркус лишь улыбнулся.

- Самолеты состоят из материалов, узлов, агрегатов. Все это стало значительно лучше со временем. А общество состоит из людей, и люди, как я посмотрю, не изменились ни капли за эти четыреста лет. Когда мы спорили с Первым, он перечислял преимущества нового строя, и мне нечем было крыть. Теперь - есть чем. Вы спрашивали, почему я тему такую выбрал? Ну, во-первых, это злободневно, во-вторых, сейчас повсюду происходит то, что было бы невозможным в моем обществе.

- Позвольте, разве насилие и жестокость не были нормой в ваше время?

- Были. И вы от этого никуда не сбежали. Просто насилие и жестокость приняли другие формы, еще более дикие. В мое время жены не звонили в прямой эфир и не просили убить их мужей. В мое время люди тоже били бутылками друг друга по голове, бывало такое. Но всегда - того, на кого имели зуб. Ненависть носила определенный, локализованный характер. Сейчас же куча люди убивает тех, кто им, лично им, ничего плохого не сделал. Понимаете, это уже ненависть не человека к человеку, а человека к его социуму. При демократии все равны, однородная масса. Здесь же люди разделены на две группы, и одна группа безумно ненавидит вторую.

Лично я всю эту ситуацию описал и попытался проанализировать в своей книге, придав ей форму коммерческого детектива. Описал на примере вымышленных персонажей историю, которая сейчас происходит повсеместно. Человек, сжигаемый ненавистью, совершает череду убийств, и его никто не может поймать, потому что с жертвами его ничто не связывает. Это уже даже не беллетристика, это то, что происходит повсеместно прямо сейчас.

Так вот, вернемся к самолетам. Если у вас есть самолет, вы можете его усовершенствовать. Уменьшить вес, габариты, тем самым увеличив скорость и маневренность. Но в полете он внезапно разваливается, потому что ради скорости пожертвовали прочностью, и вы с ужасом обнаруживаете, что парашюта у вас тоже нет, потому что вместо неудобного кресла-катапульты поставили комфортабельное кожаное. И вот именно это сейчас и происходит с Доминионом. Вспышка неконтролируемого насилия и убийцы, которые не ловятся привычными методами. Первый решил массу проблем, обеспечив райскую жизнь сильным за счет слабых... но цена - ненависть вторых к первым. Решив многие проблемы, которые существовали испокон веков, взамен мы получаем новую проблему, прежде невиданную и оттого особенно страшную. Где было тонко, там и порвалось. Триста лет граждане с высокими индексами сидели на бочке с порохом, поджечь фитиль было вопросом времени - а теперь спасайся, кто может!

***

В общем и целом, поставленная цель была достигнута. Маркус засветился на телевидении, четко обозначил свою позицию, прорекламировал книгу и дал довольно прозрачный намек тем, кто остро нуждался в инструкции.

Полиция тем временем сделала определенные успехи, повысив процент раскрываемости до сорока процентов, и Маркус отдал им должное: быстро учатся. Утешало его лишь то, что все пойманные по-прежнему попадались на собственных ошибках. Неделю спустя расклад изменился: процент раскрываемости в небольших городах вырос до девяноста процентов. Скорее всего, полиция попросту стала допрашивать всех подряд, кто подвергался Вызову сам или у кого от этого пострадала родня, где людей мало, Вызовы редки - там и круг подозреваемых невелик.

Однако в крупных городах убийства продолжались, хоть и не так активно, как прежде. Через три недели после выступления Маркуса книга появилась на полках магазинов, была сметена оттуда покупателями, все три издательства принялись в спешке допечатывать.

Три дня спустя началась новая волна убийств, самая масштабная за все время. За бутылки взялись многие из тех, кто до того не решался, опасаясь поимки. Однако замаскированная под беллетристику инструкция, детально расписывающая, как полиция ищет преступника и как тот может избежать поимки, подстегнула к действию. За все время с того момента, как Маркус впервые нанес удар бутылкой в темной подворотне, жертвами нападений с применением стеклотары стали почти две тысячи человек. Полиция сумела поймать менее трехсот мстителей. Средства массовой информации истерили, отпуск за свой счет взяли, по разным данным, от пятидесяти до трехсот тысяч человек, появились ситуации, когда мелкие и средние предприятия разорялись из-за того, что весь руководящий состав исчезал в неизвестном направлении. Полиция сбилась с ног, Первый и его спецслужбы пытались стабилизировать ситуацию, экспериментируя с комендантским часом, драконовскими мерами, установкой нескольких сотен тысяч видеокамер по всей стране - все напрасно или почти напрасно. К смерти приговорили свыше ста человек, не считая расстрелянных без суда придурков, мстивших собственным обидчикам - но количество погибших от бутылки перевалило за тысячу двести, сотни стали инвалидами. И нападения продолжались, наращивая размах.

Маркус ликовал. Хищников всегда в разы меньше, чем травоядных, это закон пищевой пирамиды. И если размен "один к одному" является выигрышным для травоядных, то текущие пропорции - один пойманный за четверых убитых и двоих выживших инвалидов - приведут к истреблению хищников еще быстрее. И даже если идиотов выловят - умные все равно останутся и продолжат убивать до тех пор, пока не утолят свою жажду мести...

...Или пока убивать станет некого.

***

В один прекрасный день неожиданно позвонила Пайпер.

- Привет, Маркус. А ты, оказывается, писателем стал?

- Привет. Типа того. Как твои дела?

- Да нормально. Наконец-то свободна.

- Рад слышать. Его убили?

Девушка хихикнула.

- Нет пока. Просто идиот, наконец, понял, что нормальной наша семья, - она чуть ли не выплюнула это слово, - не будет, да к тому же каждые три месяца его бы ждала прогулка над пропастью за его же счет, пока кто-то из нас не разбился бы.

- Э-э-э... Не понял?

- У жены есть право бороться за свою свободу, бросая мужу Вызов каждые три месяца за его же счет. Кретин понял, что хорошей супругой я ему не стану, вот и все.

Они немного помолчали, собираясь с мыслями.

- Как дела у ОСС?

- Идут в гору. Правда, в последнее время приток новых людей сократился, потому как Вызовы стали идти на убыль.

- Я над своим "муженьком" подтрунивала, периодически пересказывая ему сводки криминальных новостей. Как-то раз сказала, "смотри, какое красивое праздничное платье. Я бы замечательно смотрелась в нем на чьих-нибудь похоронах". Видел бы ты, как его рожу перекосило.

- Ха, представляю себе. Ты где сейчас?

- Гуляю по парку возле своего дома.

- Составить тебе компанию?

- Нет, Марк, не надо. Я не хочу видеться ни с кем. Думаю, некоторое время мне стоит побыть одной.