Сокрушитель

— Э! Э! — сказал Василий, на всякий случай расстегивая кобуру. Но тут он обратил внимание, что стоят они уже втроем. Третьим был мохнатый ино-планетянчик. Собственно, он даже не стоял, а суетился, забегая то справа, то слева, но все равно у Василия сразу отлегло от сердца.

Устройство осадило в метре от них. Затем последовала легкая вспышка, как будто стеклянный корпус наполнился на миг молочным туманом, и «мусорка» деловито поползла (потекла? покатила?) прочь.

Путники ошалело глянули под ноги. На полу лежали, лоснясь, каплевидные пластиковые капсулы граммов по сто пятьдесят каждая. Две оранжевые, одна фиолетовая, остальные салатные.

Василий и Ромка вопросительно уставились на пушистого аборигена. Тот ухватил одну из капсул и, почему-то отбежав, с урчанием впился в нее мелкими зубками.

Переглянулись с сумасшедшей надеждой и быстро подобрали по капсуле. Надкусили, Содержимое напоминало густой бульон — пряный и несколько сладковатый.

— Спасибо… — растерянно сказал Василий. И, видя, что абориген непонимающе таращит глазищи, на всякий случай перевел:

— Данке…

Когда-то в школе Василий учил немецкий.

ГЛАВА 6

Поскольку единственный пригодный для сидения валун был уничтожен, устроились прямо на полу, под самой большой и самой устойчивой глыбой — той, что напоминала тазобедренный мосол.

— А ведь так, глядишь, и выкрутимся… — задумчиво говорил Василий, выжимая капсулу досуха. — Другие нас за эту каменюку знаешь бы как взгрели! А они — ничего… Пожрать вот дали…

— Ничего! — язвительно фыркнул Ромка. — А вчера?

— Ну, вчера… — уверенно начал Василий, но уверенности его хватило как раз на два слова. Он смял в кулаке пустую оболочку и тяжко задумался.

— Ладно, — буркнул он наконец. — Пожрем — у хозяина спросим…

— Да он куда-то делся… — сказал Ромка.

Тут, как бы в ответ на его слова, поблизости раздалось гневное чириканье, и из-за глыбы вылетел давешний знакомец с сильно похудевшей капсулой в левой лапке. Нежная серебристая шерстка стояла на нем дыбом, и он возбужденно указывал на что-то, располагающееся неподалеку от Ромки.

Тот взглянул и, вздрогнув, отпрянул. На расстоянии вытянутой руки к полу припало еще одно точно такое же лупоглазое и пушистое существо. На глазах у Ромки оно испуганно отдернуло шестипалую розовую лапку, с помощью которой явно собиралось приделать ножки отложенной про запас капсуле.

— Брысь! — заорал Ромка, и мохнатый серебристый жулик мгновенно юркнул за глыбу.

— Вась, — растерянно сказал Ромка. — Он у нас жратву стащить хотел…

Привскочивший Василий стоял теперь на коленях (в левой руке — кобура с пистолетом, в правой — початая капсула) и, приоткрыв рот, смотрел на закругление глыбы. Затем перевел взгляд на первого аборигена. Тот пронзительно верещал вслед воришке что-то обидное и вообще ликовал.

— А этот его вроде как заложил… — ошарашенно пояснил Ромка.

Так ничего и не сказав, Василий снова привалился спиной к глыбе и машинально поднес капсулу ко рту. Лицо у него было мрачное, глаза — напряженные, размышляющие.

— Нет, — проговорил он наконец. — Это не хозяева…

— А кто? — жадно спросил Ромка.

— А я откуда знаю! Зверьки какие-нибудь… Ну, вроде как у нас кошки…

— А хозяева?

— Слушай, отвяжись! — вспылил Василий. — Хозяев ему!.. Ты вон лучше консерву эту поближе положи, а то в самом деле уведут.

Ромка отдал капсулу Василию, и некоторое время оба сидели с лицами одинаково недоуменными и встревоженными, видимо, пытаясь представить, как выглядят хозяева.

— А вдруг они все уже вымерли? — упавшим голосом предположил Ромка.

Василий посмотрел на него с удивлением.

— Как же вымерли? — возразил он. — Мусорки-то ездят…

— Мало ли что… — сдавленно сказал Ромка и, встав, подобрал свою кувалдочку, чем сильно напугал лупоглазого доносчика, с писком шарахнувшегося от греха подальше.

— Да нужен ты мне… — горестно пробормотал Ромка и, волоча ноги, пошел к причудливо изогнутой стене. Остановился, ссутулился. Стена состояла из множества крохотных вертикальных стерженьков соломенного цвета. Машинально подковырнул одну из таких соломинок и убедился, что ломаются они на удивление легко.

— Вася, какое сегодня число? — шмыгнув носом, спросил он.

— Ты что там опять делаешь? — всполошился тот. — А ну отойди от стены!

— Так я же не матом, — сказал Ромка. — Число только и фамилии.

Тяжело ступая, Василий подошел к Ромке и уставился в стену, из которой было уже выковырнуто стерженьков десять.

— А чего? — с вызовом сказал Ромка. — Хоть память останется!

Василий крякнул и нахмурился.

— Ладно, — сказал он после тяжелейшей внутренней борьбы. — Только ты это… Фамилий не надо. Василий, Роман… ну и число. И все.

Закончив надпись, отступили на шаг и с минуту молчали.

— Ну что? — вздохнув, сказал Василий. — Я так думаю, что днем нам бояться нечего… Пойдем-ка, Ромк, на площадь… Давай только порядок наведем сначала…

Он присел на корточки и принялся собирать в горсть выломанные стерженьки.

— Да сами уберут! — попробовал урезонить его Ромка. — Что ты им, дворник? Василий насупился и не ответил.

— На вот, — сказал он, поднявшись, и высыпал мусор Ромке в ладонь. — Пойди запихни куда-нибудь, чтобы видно не было… И пакеты по дороге собери…

Чувствуя, что Василий от него не отвяжется, Ромка не стал спорить и, недовольный, пошел к глыбам.

— Ну и что тут собирать?

Они оглядели пустое покрытие. Брошенные под глыбой скомканные оболочки от капсул куда-то исчезли, не иначе — растворенные и усвоенные стеклистым полом,

— Н-ну, понятно… — озадаченно вымолвил Василий. — А я думаю: что это у них везде чистота такая?..

Ромка презрительно скривил рот и, не скрываясь, сыпанул стерженьки на пол.

Странное дело: когда вчера ночью плутали в поисках ночлега меж фосфоресцирующих небоскребов, молочно-белые валуны встречались куда реже и все больше поодиночке. Теперь же, в какой проулок ни сверни — везде нежно сияли целые россыпи причудливых округлых разнокалиберных глыб.

— Да что они здесь, как грибы растут? — не выдержал наконец Василий, обогнув очередную опору.

Сказано было метко. Скопление действительно напоминало выводок гигантских шампиньонов.

— Интересно, они все такие хрупкие? — пробормотал Ромка, озабоченно оглядывая ближайший экземпляр.

— Ты у меня дождешься! — пригрозил Василий. — Нет, ну что за народ такой! Стоит куда прилететь — так либо сломает что-нибудь, либо похабщину на стенке вырежет…

— Как будто они знают, где похабщина, где нет! — возразил Ромка, надо полагать, имея в виду хозяев.

— А то не видно, что ли? — сказал Василий. — Ты вон лучше под ноги смотри: тут тоже капканов полно…

Действительно, под одной из глыб разлегся, подстерегая, зловещий овал неизвестно откуда падающей тени. Ромка прицелился и плюнул. Плевок с легким треском исчез на лету.

— Работает, — с невинной физиономией сообщил Ромка нахмурившемуся Василию.

Они обогнули уже опор десять, а площадь впереди все не показывалась и не показывалась. И это было тем более обидно, что вчера они пытались запомнить дорогу именно по глыбам, не предполагая, естественно, что наутро этих глыб будет кругом — как собак нерезаных… Но в конце концов просвет между опорами все же замаячил, правда, не впереди, как ожидалось, а справа…

— По краю, короче, плутали… — с облегчением подытожил Василий.

Они повернули вправо и вскоре вышли на блистающую, как ледяное озеро, площадь.

— Э! — сказал вдруг Ромка. — А где же?.. Пятиэтажки на площади не было. Василий в считанные секунды постарел лицом лет на десять.