Черепаха Тарази

В тишину жарких улиц неожиданно донесся шум базара за углом.

- Вот где собрались все люди! - вырвалось у Бессаза, ибо на пустых переулках его терзало смутное беспокойство. Думал о встрече с людьми и боялся, что отвык от них за время болезни, и все время вспоминал с содроганием тот день, когда все собрались на пустыре, чтобы поглядеть на черепаху.

У ворот базара он, споткнувшись, остановился: впервые после того злополучного дня видел он толпу - разношерстную, шумную, плутующую... Он даже невольно пощупал свой нос, подергал щеку, хотя все было в порядке, ни один, даже самый проницательный торговец не мог догадаться о его дурном прошлом.

А это прошлое угнетало его, навевало тоску, и Бессазу вдруг захотелось совершить что-нибудь дерзкое, предосудительное, чтобы окружающие увидели в нем человека. Скупить, скажем, у продавца чечевичной каши весь товар, а потом вывалить из котла кашу в яму для собак. И чтобы нищие, юродивые отгоняли собак с проклятиями, ползая вокруг ямы и облизываясь...

Но вместо удальского, дерзкого Бессаз робко предложил Хатун:

- Мне так захотелось каши - простой, грубой... Давно, кажется, с детства, не ел каши. Ваш брат, боюсь, испортил мне желудок вкусными блюдами, - добавил он, чтобы придать своему желанию иронический оттенок. Попробуем?..

- Я люблю чечевицу, - с гоовностью поддержала его Хатун.

И они пошли, сели на низенькие стулья напротив повара, который молча сунул им в руки тарелки с горячей, пахнущей травами кашей.

Сзади - топали, галдели торговцы, да так, что Бессаз в беспокойстве оглядывался, ожидая неприятности.

Казалось ему, что сейчас возникнет перед ним какой-нибудь проказник с хмельным взглядом и схватит его за воротник, смеясь, и закричит: "Смотрите, черепаха ест кашу!" И будет, хам, дергать Бессаза за руку, хлопать по спине, пытаясь схватить за хвост, а Бессаз робко будет стыдить его, мол, не к лицу почтенному человеку такие мальчишеские выходки. И чтобы не получился скандал, Бессазу, может быть, даже придется одобрить поступок хохочущего плута, признавая, что, вполне возможно, на базаре в толпе и бродит переодетая черепаха, которая любит чечевицу, но, простите, сам он вполне нормальный человек, даже состоятельный, с годовым ходом в тысячу золотых динаров, и никогда ни словом, ни поступком не давал повода к таким подозрениям. И чтобы скорее забыть об этом неприятном, готов принять извинения человека, по странному недоразумению принявшего его за зверя.

"Я чересчур мнительный, - решил про себя Бессаз, с трудом проглатывая кашу, - ведь никто в этом городе не знает о моем прошлом..."

Но как бы ни пытался успокоить себя Бессаз, он все равно чувствовал себя одиноким и беззащитным. Пододвинул стул к Хатун и прижался к ее плечу.

Хатун, глотая кашу и посасывая от удовольствия, не чувствовала его прикосновения, и Бессаз уже совсем успокоился, сделался увереннее.

Но едва он забыл о своих подозрениях, явился человек, знавший о его постыдном прошлом, и даже не один, а двое разоблачителей.

Жалкие и оборванные мужчина и женщина, блуждающие глаза, которые выдавали в них чужаков, без денег, без знакомых здесь, сели недалеко от Бессаза перед поваром. И заговорили о цене чечевицы; мужчина что-то бормотал, выворачивая карманы и показывая повару монеты, повар же в злости даже ударил его по рукам и закричал благим матом, так что Бессаз невольно повернулся в их сторону. И с ложкой возле рта так и застыл, изумленный, не в силах поверить, что видит Фарруха и Майру.

"Да, это они... Вместе..." И первое, что хотел сделать Бессаз, закричать, звать всех, чтобы задержали мошенников, и даже решительно встал, но, испугавшись, остался стоять с раскрытым ртом - ведь закричи он сейчас, публика узнает, кем он был, а это покажется ей более забавным, чем сговор между слугой и невестой, прибравшими к рукам его наследство,

"Но что бы ни случилось..." - снова мужественно настроился Бессаз, ибо сейчас было подходящее время показать всем свою нормальность - и как человека вообще, и как храброго мужчины, в частности.

Но то ли Фаррух почувствовал, что кто-то пристально на него смотрит, то ли еще раньше увидел Бессаза, а сейчас просто притворялся, разыгрывая сцену, - неизвестно, но он повернулся к своему бывшему хозяину и, ткнув в его сторону пальцем, обрадованно закричал:

- Вот кто заплатит за чечевицу! - и побежал с распростертыми объятиями к Бессазу.

Бессаз сделал шаг назад, всем своим видом подчеркивая неприязнь к слуге.

Фаррух, не зная, бросаться к нему в объятия или же как-то по-иному выразить радость от встречи, поглядывал то на Майру, то на Бессаза и кричал:

- Да что это вы?.. Да как же? Мы же не чужие, Майра, глянь-ка на этого человека!

Майра нехотя подняла голову, наклоненную над чашкой чечевицы, и, равнодушная, лишь ответила хриплым голосом:

- Узнаю... любовничка.

И ничто так не поразило Бессаза, как ее голос - голос женщины, живущей в нужде, промышляющей воровством, не помнящей ничего светлого из прошлого, ни одного вечера, проведенного вместе с влюбленным Бессазом.

"Это она? - ужаснулся Бессаз, глядя, как некогда женщина изящная, с благородными манерами, так же, как Хатун, вылизывает пальцем чашку и сопит от удовольствия. - Слуга не только обманул меня, завладев моим имуществом, но и испортил нрав Майры своей грубой, хамской натурой..."

Это так возмутило Бессаза, так ослепило его ненавистью, что он, не помня себя, бросился к Фарруху и, схватив его за ухо, толкнул к стене.

- Эй, что с вами?! - удивленно хихикнул Фаррух. - Нельзя так грубо... можете поцарапать...

Бессаз все же успел прижать его к стене и протянул было руку к его подбородку, но жаль, обидчик сбрил себе бороду, чтобы быть неузнаваемым. Бессаз в досаде опустил руку и вдруг понял смысл сказанного Фарру-хом, сник и беспокойно отступил назад.

- Что значит поцарапать? - прошептал он. - На что вы намекаете?

- Ногтями... Ведь поцарапать может не только зверь... но и человек. И еще как больно... - Фаррух, чтобы успокоить его, панибратски хлопнул Бессаза по плечу. И, надув щеки, заложил руки за спину и медленно прошелся вокруг растерянного Бессаза, осматривая его со всех сторон, пронзительно и усмехаясь, и задержал свой взгляд на том месте, где болтался раньше у Бессаза хвост.

Но, не обнаружив прежних пороков у своего хозяина, Фаррух удивился, даже, кажется, огорчился и на всякий случай подчеркнул:

- Еще как царапается человек... - И пошел, сел рядом с Майрой, чтобы доесть кашу.

Бессаз хотел было тут же бежать, но передумал: так просто теперь не уйти, надо поговорить и выяснить с Фаррухом отношения. Ведь кто знает, сделай он сейчас шаг к выходу, плут закричит: "Черепаха меня поцарапала, держите ее!" И такой шум поднимется, гвалт - торговцы падки на развлечения.

Хатун не без гордости посмотрела на жениха, когда он обреченно сел с ней рядом, - ей понравилось, как Бессаз прижал Фарруха к стене, хотя и не догадывалась ни о чем, только подумала, что еще немного - и под ее влиянием сделается Бессаз драчливым и задиристым, умеющим, как Абитай, постоять за себя.

Только одного она не понимала - ведь поели они кашу, даже чашки облизали, но не уходят, может, думала Хатун, жених ее решил хорошенько наказать бродягу и ждет удобного момента.

Бессаз действительно готов был сидеть здесь до вечера, если Фаррух того пожелает, - слуга это знал.

- Послушай, а кто эта босоногая? - вдруг развязно обратилась к Бессазу Майра.

Бессаз поежился и опустил голову: скажет "невеста", плутовка захохочет на весь базар: "А у черепах не бывает невест", - и пустится в пляс, кружась в своем ярком, пестром, как у цыганки, одеянии, без конца повторяя: "Не бывает, не бывает... у черепах..."

Хатун терпеливо ждала, что Бессаз объявит торжественно и трепетно, кто она, но не выдержала и зло тряхнула плечами:

- А тебе какое дело? Я его невеста! - сказала так же грубо, бесцеремонно, как Майра.