Дело о проклятых розах

Лушес сам неоднократно бывал там, потому что именно в каморках этой подземной лаборатории проводил Кадой большинство своих безумных экспериментов. Как сумела из рассказа Лушеса понять Лити, Кадой был великим практиком, его волшебные руки могли собрать любое устройство, загнать в приемлемую для использования материальную форму любое самое сложное заклятие. Лушес как-то мельком упомянул такие вещи, как "магический крот", при помощи которого Кадой и расширял свои подземные владения, или "магический художник", который мог моментально создавать изображения всего, на что его направляли. Правда, эти изображения существовали недолго. Кадой работал над тем, чтобы продлить их жизнь, но не успел закончить этот труд, как, впрочем, и многие другие. Лити подивилась масштабности его замыслов. Самой ей ни разу не приходилось слышать ни о чем подобном, хотя со времен Кадоя прошло немало лет.

Лушес, напротив, был великим теоретиком. Эмпирические находки Кадоя вдохновили его на серьезные догадки в теории поля. Кадой оценил эти идеи, тогда существовавшие только в виде первых неясных предположений. Он загорелся идеей создания прибора, который бы связывал поле и концентрировал его в небольшом объеме. Лити тут же припомнила, что в последнее время подобные разработки стали очень модны, и нахрапистые молодые маги старались перещеголять друг друга, предлагая различные конструкции генератора поля. Оказывается, эта идея принадлежала Кадою. А ведь ни один из этих новоиспеченных гениев об этом даже не упомянул.

В их оправдание Лити могла только предположить, что им это было так же, как и ей, неизвестно.

Кадою удалось создать такой прибор. Но он на этом не остановился. Ему показалось мало концентрировать поле для его немедленного использования. Он захотел большего: связать поле, сжать его до ничтожно малого объема, при этом добившись невероятно высокой, невозможной в природе концентрации, и сохранять его так долгое время. С тем, чтобы этот запас можно было использовать в любой момент и добиваться невероятно высокой мощности заклятий. Чтобы с таким концентрированным выбросом поля не могла сравниться объединенная Сила многих магов. Вот каковы были его замыслы. Он хотел сделать доступными множество полезных заклятий, которые раньше не использовались из-за огромных затрат энергии, превышавших возможности любого живого мага. И он многое успел сделать.

Лити одновременно восхитилась и ужаснулась. Она хорошо представила себе возможные последствия таких замыслов. С одной стороны, почти безграничные возможности, с другой - почти безграничная власть. Неудивительно, что Совет так испугался.

- Нет-нет, об этих опытах Кадой ничего не успел рассказать Совету. Они всполошились гораздо раньше, когда он только заговорил о такой возможности. И с тех пор искали случая расправиться с ним. К сожалению, он был слишком благороден, чтобы воспользоваться таким преимуществом в дуэли, а когда они все вместе подло навалились на него, он не успел воспользоваться своим изобретением.

- Так он что, все-таки закончил эту адскую машину?!

- Да, мы как раз собирались провести серию решающих опытов.

- Боже мой, неужели она попала в руки Совета?

Лушес печально улыбнулся.

- Эта мысль сводила меня с ума многие годы. Сначала я пытался что-нибудь разузнать, но мне это не удалось. Я хотел уничтожить эту машину, чтобы никто из его убийц не смог ею воспользоваться. Но не нашел ни следа, ни намека на то, кто мог ее обнаружить. Потом я решил, что если сделать идеи Кадоя достоянием гласности, тогда каждый, вернее, каждый маг, - с горечью уточнил он, - сможет построить подобную машину и никто не сможет стать всесильным единоличным диктатором. Но меня никто не слушал. Никто! Все считали меня сумасшедшим не-магом, который вещает бредовые идеи, рожденные на почве осознания собственной неполноценности. Я много раз пытался пробраться в нашу подземную лабораторию, но не смог, не смог! Кадой сам перегородил все входы в наше убежище тяжелыми дверями. Он с некоторых пор стал опасаться воров и шпионов. И двери бы еще - полбеды, но он охранил их заклятиями, а это для меня непреодолимо! Я так и не смог с тех пор найти мага, которому мог бы доверить такую тайну. Я был почти уверен, что машину никто не нашел. Ведь за столько лет не было ни намека на возможные последствия. Но тут появляетесь вы и задаете вопросы о природе поля и может ли оно исчезнуть. Признаться, у меня возникли определенные подозрения. И я даже позволил себе навести справки. Так, ничего особенного... Но вот вы появляетесь снова, и мне уже ясно, что это не вы нашли Машину.

Лушес и это слово произносил с большой буквы. И Лити почему-то подумала, что, несмотря на неоднократно высказанную неприязнь к магии во всех ее проявлениях, он в глубине души испытывает пиетет, если не страх, к этой недоступной ему стороне жизни. Впрочем, может быть, таким образом он просто отдавал дань уважения своему другу и учителю Кадою.

- ...А нашел ее кто-то другой. Ясно, что Машина не покидала своего места. К тому же она слишком громоздка для этого. И вы лично заинтересованы в том, чтобы проникнуть в тайну Дыры, которая, несомненно, является следствием необдуманного использования Машины. Поэтому я решил, что вы поможете мне попасть в старую лабораторию Кадоя. Для вас не будет препятствием запирающее заклятие двери. А я в свою очередь покажу вам место, откуда туда можно пройти. Не из дома.

И вот наконец, когда Лушес исследовал границы Дыры, приведшей его в совершеннейший восторг, он повел Лити к тому месту, где был тайный вход в древний подземный лабиринт; Это место довольно далеко отстояло от владений госпожи Осей. Когда они покинули опасный участок, Лити вздохнула свободнее призрак разгневанной хозяйки изрядно действовал ей на нервы.

В том месте, где когда-то существовал вход в забытые катакомбы, мало что изменилось со времен Кадоя. Невысокий холмик, усугубленный заросшей колючим кустарником лощинкой, делали этот кусочек земли непривлекательным для построек. Вряд ли здесь вообще часто появлялись люди.

И только вездесущие мальчишки наверняка излазили все вдоль и поперек. Но их можно было не опасаться - именно на такой случай двери Кадоя и должны были сослужить свою службу.

Лушес достаточно быстро - учитывая темноту и то, что он не появлялся здесь много лет, - нашел вход в катакомбы. Он с тех пор еще немного осыпался, но был пока вполне пригоден для использования. "По крайней мере один раз", - мрачно подумала Лити, критически осматривая низкий лаз в голубоватом свечении магического фонарика. Слава богу, Мертвая зона сюда еще не доползла. А то хороши бы они были, ползая на карачках по земле в абсолютной темнотище.

Оба они - и Лити, и Лушес - предпочитали действовать этой же ночью. Во-первых, чтобы не терять время, ведь мало ли что может произойти с Орамом, не говоря уже о бедняжке Суде. А во-вторых, ни тот, ни другая не были профессиональными взломщиками и действовать днем им не хватало решимости. Ночь же выдалась как раз под настроение - темная, хоть глаз выколи. Лити с сомнением ощупала рукой отверстую пасть, гостеприимно распахнутую ей навстречу. Часть сухой земли осыпалась прямо под ее рукой. Лити не чувствовала в себе того энтузиазма, который прямо-таки переполнял Лушеса. Он чуть не подпрыгивал на месте от возбуждения и бормотал что-то совсем уж малопонятное. При взгляде на него Лити еще меньше захотелось лезть в эту сомнительную дырку в земле, да еще в компании полузнакомого типа со всеми признаками буйного помешательства. Но она не успела ни озвучить эту мысль, ни даже додумать ее толком до конца, когда горячие лапки Лушеса вцепились в ее запястье.

- Я пойду первым, а вы - следом за мной. Главное - не отставайте. Не хотелось бы вас там потерять. Под землей очень много ходов. Отдайте фонарь.

И он выхватил трубку у растерявшейся Лити. Еще миг - и он проворно юркнул вниз, оставив Лити совсем мало времени на размышление. Поколебавшись долю секунды и отогнав робкую мысль о том, что было бы неплохо сейчас иметь под рукой верного Алита - и не связаться ли с ним прямо сейчас? - Лити махнула рукой. Нет времени! Если тратить драгоценные секунды на колебания, то ищи потом этого психа с их единственным фонарем по всему подземелью. И Лити нырнула в темноту, сопровождаемая угрожающим шуршанием осыпающихся комочков земли.