Искатель. 2009. Выпуск №3

Навел дуло пистолета на кусты слева. Выстрелил. На кусты справа. Еще три раскатистых оружейных хлопка. Не ожидавший этого Рахимов скатился в кювет. Лобурев нырнул в машину.

— Это называется, ребятишки мои сопливые, проверка на дороге. — Покальчук почесал рукояткой пистолета затылок. — История-то у нас вышла крайне странная…

Когда два колеса заменили полностью, Игнатий с решительной твердостью в уголках губ раздраженно заметил:

— Возвращаться будем на одном голом ободе. След за собой оставим по асфальту… Но по-другому нельзя… Резину пожуем… Хорошо, у Федьки пару досок прихватили… На песке подложим… Господи, времени-то сколько потеряем…

Мимо них одна за другой, не сбавляя хода, промчались три знакомые машины.

— Мужики от той почтарки возвращаются, — с непонятной самому себе завистью отметил Рахимов.

На обратную дорогу потеряли более часа. Долгими гудками дали о себе знать уже у самых-самых ворот.

— Вот и ладненько, что передумали, — открыл дверь Федор и тут же прикрыл изумленный рот рукой.

Передок новехонького микроавтобуса был глубоко вмят спереди и по всему левому борту.

— Понаставили тут сосен на дорогах, — спрыгнул ему навстречу Лобурев.

— А это что у вас за штука? — Федор указал на выброшенную из салона шипастую ленту.

— Видать, у вас тут какой-то разбойничек завелся. Ванька Каин. Уж не ты ли это? — Игнатий пристально заглянул в самые глаза хозяина дома.

— Смеетесь, я и сам сколько живу здесь, столько и леса боюсь. А такое вообще вижу в первый раз. Ну и влетели вы… У меня тут есть сосед Кешка — водила с двадцатилетним стажем. Всю страну на большегрузной кобылке объездил. Сейчас как раз дома…

Покальчук хотел было остановить Федора, но решил осторожно подразведать у его приятеля детали предстоящего маршрута. Вскоре во дворе появился крупный парень в курточке и кирзе.

— Кеш! Во картина! Прямо тебе «Девятый вал» Айвазовского. И бампер зарогатился. И капот продыром. И в колесах дырки…

Сосед-шофер, развернувшись вполоборота к машине, увидел вдруг ленту, захохотал:

— Ну и удружил я вам, мужики! Да я же против этой самой стервучки… Ну замумукали тут всех нас, лукичёвских, ее городские дружки… Я эту цепочку давно уже подобрал. И все целил, как бы мне их поудобнее прихватить. Эвон, что вышло!.. А то подличьё укатило как ни в чем не бывало… Вы на меня уж дюже не серчайте. Федюнок говорит, что вы свойские ему люди. Вот по-свойски и разберемся тут. Кстати, я вам два комплекта обувки машинной подброшу. Почти задаром… Сами понимаете, время рыночное…

— Торговаться мы с тобой, Кеша, не будем, — Игнатий положил ему на плечо свою тяжеленную ладонь. — Ну а ты уж, брат, постарайся. Ведь после служебной нашей поездки мне надо будет еще кое-куда наведаться. Несколько тысчонок километров прокатиться. Машина должна быть на ходу.

— Семеныч, родной! Чего дрюкаешь?.. Я чуть ли не каждую поездку к черту на рога товар вожу… И почти ни одной серьезной остановочки…

Кеша сбегал домой за инструментом. Помог выправить передок. Даже лачком прошелся по свежим царапинам. Оценивающе отошел к самым воротам:

— Вот теперь порядок! За резиной ко мне заедем. А ленту попрошу мне оставить. Уж очень хочется тех фраеров на нее нанизать.

Пообедали.

И микроавтобус снова вырулил из ворот, в которых стоял и пристально махал рукой улыбчивый Кешка. Уж теперь он маху не даст!

Хмарь сгустилась. Канонадно, с высверками, забабахало над лесом. По крыше машины часто затарабанил дождь. Вдали все еще дробно раскатывался гром, а макушки деревьев так и клонило к дороге.

Вот уж поистине Петька родился в рубашке. Живым остался тогда на черной лесной дороге. Мертвяком его посчитали и когда скинули в разверстый зев колодца. Бывает же такое счастье! Стон его, еле поднимавшийся с самого дна этой ловушки, услышал случайно оказавшийся рядом грибник…

В больнице у Петьки объявился еланский участковый.

Вот страху-то было! К кому теперь он его потянет и останется ли он в живых на этот раз?..

Дернулся было к двери. Резкая боль вжала его глубоко в больничную постель.

— Петро! Чего ты искал в колодце?.. Ну, даешь!.. Все у тебя одни приключения… То банда та… Неужто снова они?..

В райотделе поговорил с Эфиопом. Ничего путного предположить они не могли.

Кирпотин мыслил глубже. Тут же приказал:

— В больницу нашего человека! А сюда того самого, что по лесу блукал. И на колодец вышел… Допросить потщательнее…

На окрайку леса в яр, где чернел кузов обгоревшей легковушки, съехал «уазик». На расстоянии до десяти метров разбросаны рваные клоки металла, подгоревшие кожаные лохмотья салона, остатки одежды, ботинок… В гущине куста рыжела вздутая канистра.

Очкарик-следователь Анатолий ходил рядом и натужно думал. В салоне находились два сильно обгоревших трупа. У одного — закопченные часы на левой кисти руки. Протер мизинцем копоть. Стрелки свидетельствовали, что механизм остановился в десять минут второго.

Ближе к заболоченному озерку с ржавой осокой лицом вниз лежало еще одно тело со следами термических ожогов.

Эксперт уже заливал колею густой белой массой.

— Так что тут за петрушка вышла? — спросил милиционер-водитель.

— Ты бы это лучше Покальчука спросил. Кстати, где он? Уже несколько дней не вижу. А это его прямое дело. Ковыряться тут…

— Да начальник уже и сам за ним не раз посылал… — повернувшись, сказал эксперт.

В сопровождении гаишника-мотоциклиста на своей личной автомашине подкатил полковник Кирпотин. Выбрался наружу. Почесал затылок. Подходить к груде обгоревшего металла не стал. Только показал пальцем:

— Так я и знал! Значит, Покальчук там… Какие у нас еще подробности?.. А рядом уж не Рахимов ли?.. Тоже, стервец, сколько дней в отдел носа не кажет…

Толик пожал плечами. На этот раз мизинцем протер свои очки.

«Уж лучше бы это Кресало был. Вот бы Клавка обрадовалась… Да и ему бы самому поприятнело… Но вроде не он… Эти помельче будут…»

— А опер-то наш герой! — сказал полковник, снял фуражку и приложил ее козырьком к правому боку.

Несколько минут молча стоял с затуманенными от влаги глазами. Толику было смешно на все это смотреть. Но он продолжал заниматься своим привычным делом: писал протокол осмотра.

Подъехал грузовик из соседнего фермерского хозяйства. С него спрыгнули на землю несколько ладненьких мужичков, от которых изрядно несло сивухой. За руки, за ноги, предварительно раскачав трупы, они с веселым гиком забросили их в кузов.

Те падали как чурки.

Тут же подскочил с перекосившимся от возмущения лицом Кирпотин:

— Сдурели?.. Алканоиды несчастные! Это же герои!.. Можно сказать, при исполнении…

— Экспертиза не подведет!.. — ехидно сказал полковнику Анатолий.

Чуть не задев ржавую, опаленную с одного боку ель, автомобиль затрясся по ближайшей проселочной дороге.

— Тебе эта личность знакома? — Анатолий протянул все еще лежащему на койке Петру служебную фотокарточку Покальчука.

«Господи! Только не это…»

Безотчетно поддернул край одеяла себе на голову.

«Знает… Знает… Тут явно что-то не так…»

Следователь сделал некоторую паузу и затем неожиданно и твердо сказал:

— Наш еланский участковый в рапорте отметил, что вы были доставлены им к Покальчуку…

В горле Петра застряли какие-то угловатые шарики. Он снова дернул одеяло — вниз, широко открыл рот и стал невнятно мьгчать. Так длилось несколько минут. Ни на один вопрос следователя ответа так и не последовало.

— Вот что он мне тут выкозюливает! Ну, это пока. Пусть только выздоровеет. Я ему еланские рожки живо пообломаю.

Спускаясь по лестнице, думал:

«Что-то скрывает… Темнит… А чего это его от личности опера, как от чумы, под одеяло бросило. Есть тут, пожалуй, кое-какие неясности…»

В прокуратуре у него на столе накопилась уже целая пачка бумаг. Среди них было и заключение экспертной группы. Он даже огорчился, что в этом документе не увидел фамилии Покальчука…