Журнал «Приключения, Фантастика» 2 ' 95

Я согласился, и мы выпили. Потом выпили еще. И еще. Я купил вторую бутылку, а Петр Петрович стал клевать, но при этом пытался рассказывать о своей беде.

— Ты не поймешь, вот будет у тебя сын сволочь, тогда поймешь… Не дай Бог, конечного опять же чем черт шутит… От «адидасов» и «панасоников» до сволочизма один шаг ша-а-аг!!! Я блин инженер по специальным спе-ци-аль-ным средствам связи я ему все отдал а он такое… Мать лет десять назад умерла от рака а я усирался на работе чтобы эти сами «адидасы» у моего Ромочки бы-ы-ли… Но ведь теперь хоть лоб разбей не угонишься… Опрезидентили страну!!! Мозги не нужны стали а у Ромочки мозг ком-м-мерчески устроен стал… Понимаешь? Бабка с нами живет мать моя в-восемьдесят лет ей едва ходит всю войну прошла теперь еле ходит еле соображает н-ну кое-как соображает медали целыми днями перекладывает да фотографии старые но ведь это не значит что ее убивать надо! Д-да д-да уби-вать!!! Эт Ромочка… Бабу-ленька его с пеленок нянчила, а теперь своим существованием досаждает он и говорит: давай батя застрахуем бабу Клаву на десять лимонов а она в ванной поскользнется и об уг-гол виском деньги говорит для страховки найду только п-проценты п-потом вернем а так мол тот же лимон на похороны понадобится… Ты не думай! Не думай слыш-шь!!! Я Ромочке хотел Тараса Бульбу показать: я тебя породил я тебя и убью но он мне своей адидасиной так промеж ног заехал что еле до сюда доковылял здесь и уп-паду… Он напоследок мне еще и сказал: Д-ду-май, старик, а то впустую коптишь небо, не лучше бабы Клавы, та-то хоть не соображает, а ты — ж-жертва коммунизма, во как! Жертва! — и тут Петр Петрович зашелся навзрыд.

Я вдруг понял, что от меня требуется. Пьяные мои мысли подло нащупали беззащитную цель, и я лупанул прямо из пушки:

— Хочешь десять миллионов, Петр Петрович?

Он даже не отреагировал. Потом что-то промямлил про издевательство и хотел было упасть под стол, но я почти закричал:

— Я куплю у тебя биоэнергетическую субстанцию!

Какая Вам разница, как я ему объяснил, что от него требуется. Он готов был продать и душу. Когда я записывал в блокнот «Полуэктов Петр Петрович, 1946 г. р.» и т. д., Варфоломей за моей спиной уже держал туго набитый конверт. И я даже позавидовал Петру Петровичу, что он за день заработал столько, сколько даже в лучшие свои коммерческие времена я не мог заработать за две недели. Кстати, Варфоломей благополучно доставил его домой, к Ромочке. Я же вернулся к рюмочке и слышал, как за моей спиной двигался приглушенный ропот, а для беседы со мной созрел новый клиент…

Расценки в этот день были разные: от бутылки до десяти миллионов. Видимо, Петр Петрович задал потолок. Никто не спрашивал, что это за зеленая лампочка почти не гаснет у меня в руках, никто не спрашивал, что такое биоэнергетическая субстанция и на хрена она мне нужна (зато об этом велись пьяно-научные разговоры за другими столиками). Это то, что я помню. А вот как я отдал маленькой женщине двести долларов просто так (потому что ее больному ребенку необходимо дорогое лекарство), я не помню. Был провал. До нее, а потом смутно и размыто: маленькая женщина со слезами на глазах. У нее слезы — у меня слезы. И дал эти паршивые двести долларов просто так. Я даже не подумал, что с нее следует стребовать биоэнергетическую субстанцию. После нее на очереди оказался какой-то бугай, направив на которого индикатор, я с трудом определил, что не горит ни одна лампочка. Это был Варфоломей.

— Вам нельзя столько пить на работе, сэр. Это может отразиться на Вашей карьере, сэр. Могут быть вычеты и штрафы. И главное: мистер Билл, вероятно, забыл Вам объяснить, что когда Вы не используете возможность заключения контракта, оказывая при этом услуги за счет фирмы, Вы теряете свою биоэнергетическую субстанцию, хоть и незначительно — в микродозах, но нельзя быть таким сентиментальным, я понимаю Ваши чувства к этой женщине, они обострены алкоголем, я отвезу Вас в офис, сэр, где Вы сможете отдохнуть и принять специальные таблетки от алкогольного опьянения, Гражина Вам поможет, а пока отдыхайте здесь, сэр… — И я провалился с его огромных рук на заднее сиденье автомобиля.

Что-то я хотел у него тогда спросить на счет своей биоэнергетической субстанции, сказать ему, что он хороший мужик, но наползавшая бессмысленная темнота была сильнее.

Гражина разбудила меня после двух. Я в одних трусах лежал на диване, подпирая головой маленькую упругую подушку. После двухчасового сна и горсти таблеток я почувствовал себя лучше и отрезвел. Умывшись, я вновь облачился в «спецовку» и выслушал от Гражины расписание на вторую половину дня. Честно говоря, я уже думал о вечере и думал о том, куда дену сегодняшнюю тысячу долларов. Представьте себе, тысяча долларов за один день, а завтра будет столько же! Да еще я не считал выданных мне вчера подъемных. Поэтому, поглощая кофе с бутербродами, я ломал голову над предстоящими затратами, вспоминал долги и даже не помышлял о каких-то там посетителях. Но вошла Гражина, и поезд тронулся дальше…

Первым был нагловатый молодой человек в джинсовом костюме. He расшаркиваясь особо у входа, он ломанулся к моему столу и кинул на полированную поверхность цветастую визитку:

— Ваша?

Визитки я раздавал сегодня в забегаловке на вокзале, и мне (невзирая на стыд о пьяном состоянии) пришлось сознаться:

— Моя.

— Я — Рома, — сообщил молодой человек. — Вы моему пахану десять кисленьких на вокзале отвалили. Так вот, я и мои три друга готовы продать Вам наши… Как их там?..

— Биоэнергетические субстанции.

— Да. Биоэнергетические субстанции. Но, учитывая оптовую поставку, мы желаем иметь тридцать пять лимонов.

Кое-как я сдерживал тошнотворную неприязнь, перебирая в голове матерщину в девятнадцать этажей, но вынужденное профессиональное отношение к клиенту заставило меня холодно, но весьма вежливо ответить:

— Во-первых, молодой человек, оптовые цены по законам рынка всегда ниже розничных. Во-вторых, биоэнергетическая субстанция Вашего отца значительно качественнее, тем более — прошла обработку временем (под столом я уже любовался зеленой лампочкой индикатора, которая и впрямь была тускловата), поэтому могу предложить Вам только по 5 миллионов рублей, что в сумме на троих составит… — с достоинством я воспользовался калькулятором, чтобы совершить эту сложнейшую математическую операцию, — 15 миллионов рублей.

В моих глазах, видимо, было столько сонного безразличия, что Рома, оглянувшись на дверь, решил посоветоваться с друзьями. Я знал, что они согласятся. И когда контракт был заключен, и Гражина заносила данные в компьютер, я смотрел в окно, где трое молодых людей перепрыгивали сугробы и попеременке крутили пальцем у виска.

— Прекрасная работа, сэр, — услышал я за спиной одобрение Варфоломея, и, подмигнув ему, вернулся в кабинет.

Следующим посетителем был лысый круглый и неприятный толстяк. В руках его была папка, из которой он извлек листы с длинными списками фамилий и дат.

— Вот, — ответил он на мой немой вопрос, — это списки работников моего предприятия, их биоэнергетические субстанции в Вашем распоряжении. С тех пор, как с помощью Вашей замечательной фирмы сохранил за собой управление заводом и получил новые материальные перспективы, я решил, что вправе, нет, даже просто обязан предложить Вам биоэнергетические субстанция моих подчиненных.

— Они все согласны? — спросил я.

— Разве их следовало об этом спрашивать? — возмутился он.

— Без их согласия я не могу заключить с Вами контракт. — Под столом горела красная лампа.

— Но я не прошу многого! Человеку просто необходим дальнейший рост!

Его возмущение насмешило меня.

— Когда-то Вы уже воспользовались услугами «Америкэн перпетум мобиле» и сами назначили цену за своя биоэнергетическую субстанцию. Продавать же чужую, даже ради общественного, в Вашем понятии, блага, Вы не вправе. До свидания.

Уходя, он пообещал нажаловаться президенту Соединенных Штатов и в ООН. «Вы еще услышите вой русских бомбардировщиков, Вы еще вспомните шведов под Полтавой!»