Обыкновенная прогулка

лючил транзистор и заснул. И снилась ему степь, спокойная река и золотые кресты на белых соборах.

Прошло два дня с того странного разговора. Он по-прежнему проводил время на пляже, по-прежнему в столовой, на рынке и перед кассой кинотеатра видел знакомые лица - но гоголевскую панночку ни разу не встретил. И было ему как-то не по себе.

На третий день он нарушил распорядок. Он не пошел с утра на

пляж, дождался тетю Нину, тащившую с рынка огромную спортивную сумку с надписью "Олимпиада-80" и напрямик спросил:

- Тетя Нина, у вас еще есть квартиранты?

Тетя Нина осторожно поставила сумку, разогнулась, поправила платок и отрицательно покачала головой.

- Нет, миленький, никого я больше не брала. Одиноких пока не попадается, а с семейными не связываюсь. Семейные начнут газ требовать, начнут завтраки да ойеды готовить - хлопот не оберешься!

- А девушек красивых нет по соседству?

Тетя Нина присела на край скамейки, задумчиво развела руками, сочувственно улыбнулась.

- Да вроде нет. Разве что Светка из двадцать пятого дома, дак ведь она в стройотряд укатила, аж на север.

- Красивая?

- Дак ведь не поймешь теперь, каковские вам нравятся. Вроде бы ничего. Курносая, стрижечка короткая, джинсы носит. Может и красивая.

И прошел еще один день, а вечером он посидел на скамейке, слабо надеясь на что-то, потом встал и тихонько пошел к колодцу. Опять раздавались шорохи в кустах и падали на грядки яблоки. Наверное, все это выглядело со стороны довольно нелепо: крался в темноте по двору взрослый человек, как будто фрукты-ягоды залез воровать.

Он нашарил рукой шершавый бок колодца и негромко сказал в сырую глубину, едва не запинаясь от неловкости:

- Ау! Вы не выйдете?

В колодце было тихо.

- Девушка! - не сдавался он. - Выходите.

В колодце словно бы легонько вздохнули, но промолчали.

Он торопливо выпрямился и быстро пошел к дому.

"Вот смех! - думал он и почему-то злился. - До какой же мистики

можно дойти южными ночами? Прожить на свете больше четверти века, окончить вуз, регулярно читать брошюры общества "Знание", смотреть телевизор - и стоять над колодцем, вызывая какую-то мифологиню! Крестьянин ты олонецкий, дореформенный и забитый! Хватит!

Называется - молодой специалист эпохи НТР..."

Да, в те годы Эдгар не всегда все до конца понимал. Хотя это не значит, что теперь он все понимает.

И вот одним прекрасным, но слегка грустным утром он с дорожной сумкой в руке в последний раз прошел по двору. Возле самой калитки он все-таки не выдержал и, мысленно издеваясь над собой, повернул к колодцу.

Вода была спокойна, в ней отразилось его сконфуженное лицо. Он стоял над колодцем и напряженно вглядывался в глубину. Под черной толщей воды, у самого дна, лежала бледная тень. Одинокая грустная тень, отражение случайного облачка, заблудившегося в жарком небе.

...А когда самолет, разворачиваясь, пошел над морем, завалившись

на крыло, он, наконец, сообразил, что же было странного в той ладони,