Поход

Когда Ямисса впервые услышала от Дравига, что какие-то чужестранцы пришли в их страну для того, чтобы встретиться с ее мужем, она не придала этому особого значения. Найл всегда старался завязать связи с дальними странами, он очень радовался, когда о его государстве знали в чужих землях и хотели установить с ним прочные и дружеские связи. Поэтому она просто передала Нубус, чтобы та помогла чужестранцам добраться до Города пауков.

Но на следующий день из Приозерья пришло встревоженное сообщение, что чужестранцы бежали. Бежали очень странным образом, применив магию. В сообщении, правда, говорилось, что это случилось как раз в праздник Единения, поэтому, скорее всего, чужестранцев нет в живых.

Ямисса толком не представляла, что же такое праздник мертвых. Единственное, что она знала, так это то, что в эту ночь людям нельзя появляться на улицах города. Пауки бы, конечно, могли рассказать об этом подробнее, но Найл им это делать запретил. Да Ямисса и сама не настаивала: как-то раз она попросила мужа рассказать ей подробнее о том, что происходит в такие дни, но тот не только наотрез отказался это сделать, но и взял с нее слово, что она не будет пытаться выяснить это сама. Княжна не только любила своего мужа, но и уважала, поэтому данное слово оказалось сильнее даже природного женского любопытства.

Когда Дравиг передавал Ямиссе это второе сообщение, он хладнокровно дал ей понять, что на чужестранцах можно поставить крест. Человек, попавший на улицу в праздник Единения, выжить не может. Ямисса посетовала, что могут возникнуть дипломатические осложнения, что теперь эта страна еще долго не захочет устанавливать с Городом пауков какие-либо связи. Но, в конце концов, возложив всю вину за случившееся на Нубус, — а ее суровый нрав и пренебрежительное отношение к мужчинам Ямисса прекрасно знала, — правительница просто выбросила происшествие из головы. Ее заключение было таковым: виноваты сами чужестранцы. Подумаешь, обошлись с ними сурово! Не надо было бежать, а стоило подождать встречи с настоящим правителем страны.

Все это время Ямисса волновалась за мужа, который уехал неизвестно куда, и от которого вот уже много недель не было ни единой весточки. Она прилагала все силы, чтобы достойно заменить правителя в его отсутствие. Такого авторитета, каким обладал Найл, у нее не было, и все же именно его авторитет и заставлял всех относиться к распоряжениям княжны с уважением и неукоснительно их исполнять.

О случае с чужестранцами она вспомнила, когда ей доложили о странном происшествии, случившемся на дороге между Городом пауков и Дельтой. На этой дороге в очередной раз пропал целый караван паломников из северных княжеств. Но если раньше паломники исчезали без следа, то в этот раз младенца, который только что родился у одной из пропавших семей, подкинули другим паломникам. Интересно было и то, что данный младенец обладал способностью передавать свои мысли. Пауки, находясь поблизости от него, получали пока еще расплывчатые, неясные картинки, — но то же самое бывает и с малыми паучатами, пока они не научатся пользоваться своими способностями.

В свое время, когда похитили младенца Стива, Найла это очень встревожило. Тогда он сказал, что как только найдет время, обязательно сам займется расследованием этих странных случаев. Интересно, что бы он сказал по этому поводу сейчас?

Паук Шабр, который еще при правлении смертоносцев занимался людской селекцией, а при Найле помогал увеличить людское население, чуть не подпрыгнул от радости, узнав про случившееся. Одновременно он был до глубины души возмущен тем, что, можно сказать, у него из под носа воруют таких детей! Он требовал тщательного расследования инцидента. Однако Ямисса сказала, что расследование будет начато только по возвращении ее мужа: он уже занимался подобными случаями и лучше знает, как все организовать. Сейчас она может только усилить охрану дороги и отрядов паломников.

Вернувшиеся верующие, которые и рассказали о странном событии, говорили, что недалеко от матери располагались два никому не знакомых человека с охраной из двух восьмилапых. Эти мужчины ни с кем не общались, пришли на место паломничества одни, на следующий же день резко засобирались обратно, и что самое интересное, они ушли как раз с пропавшей группой паломников, не соединившись с ней, а просто следуя позади.

Ямисса сразу же вспомнила о не менее странных обстоятельствах, связанных с побегом чужестранцев. На этот раз она решила поподробней расспросить о них у своего отца — ведь они останавливались и у него во дворце.

На ее запрос на следующий же день пришло подробное сообщение из Граничного княжества. В нем говорилось о том, что чужестранцы вели себя непривычно, но это вполне можно объяснить странными обычаями, которые царят в их стране. Правда, из этих самых странных обычаев все запомнили только то, что мужчинам там разрешается держать много жен. Еще настораживало то, что один из них свободно мог передавать свои мысли, как это делают пауки. Но, в общем, впечатление они произвели там вполне благоприятное и дружелюбное. Старый знакомый Ямиссы и Найла Закий сообщал, что тот, кто называл себя правителем далекой страны, — искусный воин и вполне миролюбивый человек. Закий даже уверял, что чуть ли не подружился с ним. Впрочем, насколько помнила Ямисса, всадник всегда отличался излишней восторженностью и желанием прихвастнуть.

Такие противоречивые сведения сбивали с толку. Ямисса чувствовала, что эти чужестранцы имеют какое-то отношение к исчезновению паломников, но никак не могла предположить, какое именно. Ох, как ей не хватало Найла! Тот, в свое время, очень озабоченно воспринял известия о пропаже младенцев и паломников. В том, что он, в конце концов, раскрыл бы секрет, Ямисса ни на секунду не сомневалась. Паломники не верили, что эти чужестранцы вдвоем могли похитить целую группу людей. Правда, о полной их непричастности они тоже не говорили, так как считали, что те вполне могли быть шпионами истинных виновников происшедшего. Ямисса же, которая верила в магию намного больше, чем ее муж, вспоминая рассказ Нубус, вполне допускала, что они могли сделать подобное и без посторонней помощи.