Пилот, девушка и звездолет в придачу

— Получен сигнал, — «Вика» первая забила тревогу.

Городецкий ничего не успел передать. «Белая ночь» замолчала слишком рано. Последнее, что заметил Костя, глядя на монитор, это то, как взбесилось вражеское оборудование в металлической коробке, замигали индикаторы и… все.

В ответ «Вика» отключила звездолет, причем буквально и почти полностью, будто дернула за ручку рубильника, обесточив практически все системы, в том числе и себя. Закрылись броневые шторки, законопатив слабые места в корпусе, деактивирована любая электрическая система, затаилась любая биохимическая структура. Работал лишь аварийный реактор и искусственная магнитосфера звездолета. Люди оказались в кромешной темноте и в полной изоляции. Наступила зловещая тишина…

Костя почему-то закрыл глаза, откинувшись на спинку стула. Привычка. Зачем бесцельно таращить глаза, если все равно ничего не видно? Затем произошло то, чего он подсознательно боялся. Виноградов ничего не почувствовал, ведь это не чувствуется… Пилот просто осознал произошедшее событие. Перед глазами вспыхнули яркие белые вспышки. А глаза-то закрыты! «Облучен», — страшная мысль пронеслась в голове.

Облучен. И это не смотря на то, что планета загородила собою два притихших звездолета, приняла на себя чудовищный удар, спасла и в то же время оказала медвежью услугу. Малая толика неудержимого потока заряженных частиц высокой энергии, образовавшаяся во время подрыва термоядерного боезаряда, была отклонена магнитосферой планеты и, обогнув каменный шар, буквально прошила насквозь космических пришельцев. Искусственное магнитное поле «Вики» дополнительно отклонило смертоносный дождь, но не обеспечило абсолютной защиты.

Автономная и многократно дублированная неэлектрическая система перезапуска сработала четко. Ее первая ступень — обычный механический таймер отсчитал положенные секунды и соединил два сильно удаленных друг от друга золотых контакта, замкнул электрическую цепь. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы громадный и очень сложный организм под названием «Вика-3» начал оживать.

— С возвращением, «Вика», — Костя сощурился от непривычно яркого матового света, вновь залившего кухню.

— Провожу диагностику и запуск первичных систем управления, — доложил автомат.

— Ты лучше нас диагностируй, — мрачно проговорил пилот, глядя в потухшие глаза Тарасова.

Майор зачем-то вертел в руках ложку, но кушать уже не хотелось.

— Всему свое время, — автомат был занят привычным делом.

— Время? — Виноградов горько усмехнулся.

Тарасов отложил, точнее, отбросил ложку.

Люди без слов поняли друг друга.

В двадцать шестом секторе орбитальной станции творилось что-то невообразимое. По огромному коридору сновали военные и медики, вывозя раненых. Длинная вереница медицинских каталок с сумасшедшей скоростью пронеслась по направлению к грузовому терминалу. Сначала зевак было мало. Но весть о непонятном и странном событии мгновенно распространилась по орбитальной станции. Люди начали прибывать. Военные выставили живое ограждение, не допуская посторонних к той своеобразной дороге, по которой периодически проносились целые колонны медицинских каталок. Зеваки громко обсуждали увиденное зрелище. Страшный гам сотрясал металлические стены. Что случилось? Война началась? Тлалок подвергся нападению? Медики и военные не отвечали на многочисленные вопросы, только отмахивались, да переговаривались меж собой, стараясь перекричать шум. Из-за поворота показалась очередная вереница каталок в сопровождении медперсонала. Зеваки начали напирать, грозя смести живое ограждение, состоящее из солдат. Тут появился офицер с громкоговорителем в руке. Он начал грозно вещать, призывая беснующуюся толпу к порядку. Не помогло. По команде офицера солдаты образовали единую цепь, сцепив руки в замок, и начали буквально грудью оттеснять толпу зевак. Люди возмущались, но все же постепенно отступали под натиском военных.

Молодой женщине удалось вырваться из безликой толпы и вплотную подобраться к солдатам. Она была одной из немногих, кому известна правда. Разумеется, ее не пропустили, не взирая на отчаянные просьбы. Тогда женщина достала служебное удостоверение и буквально ткнула им в лицо подошедшему офицеру.

— Там мой муж! — кричала она.

Солдаты на секунду расступились. Странная женщина кинулась к ближайшей каталке, заметив синий пилотский комбинезон пострадавшего.

— Костя! Костя, — сквозь слезы кричала она, схватив лежащего человека за руку.

— Милая, не плачь, все будет хорошо, — Виноградов постарался сорвать с лица дыхательную маску, но врач, не позволил ему.

Виноградов что-то кричал, но маска мешала, и шум перекрывал его слабый голос.

— Девушка, отойдите, — человек в белом халате старался отстранить женщину.

— Нет. Я поеду с мужем.

— Мы не можем взять вас. Транспорт перегружен. Добирайтесь обычным рейсом.

— Как же так?

— Извините. Много пострадавших.

Лера не могла долго бежать за каталкой, сказывалось ранение. Живот наполнила тупая боль, дыхание участилось, сердце запрыгало в груди, как канарейка в клетке и даже потемнело в глазах. Девушка споткнулась и застыла на месте, схватившись за живот. Она отчаянно ревела на виду у многоликой толпы, провожая взглядом удаляющуюся вереницу каталок. Ей стало плохо, ей показалось, что она навсегда потеряла любимого человека.

Лера не видела как из-за поворота вынырнул Болотников и уверенной походкой направился к офицеру, отобрал у него громкоговоритель и начал успокаивать беснующуюся толпу.

Слова губернатора возымели действие. Люди успокоились и начали слушать. Оказывается не все так страшно, как показалось вначале. Мощная вспышка на солнце. Военный звездолет был облучен. Подобное случается, редко, но случается. Никакой войны нет. Нечего бесноваться. Ничего сверхъестественного не произошло. Возвращайтесь к повседневным делам. Концерт окончен. Все. Авторитет Болотникова был незыблем. Люди действительно начали расходиться. Губернатор вернул громкоговоритель офицеру, потом преспокойно направился дальше по коридору. И тут он увидел заплаканную Леру.

— Боже мой! — воскликнул он и поспешил к девушке. — Лера, девочка моя, — он не побоялся прилюдно обнять одиноко стоящую женщину. — Зачем так горько плачешь?

— Меня не пустили, — Лера рыдала, как ребенок, громко и с надрывом, уткнувшись в лацкан пиджака хозяина планеты.

— Перестань. Сейчас же перестань. Подумаешь, не пустили. Скоро пустят. Я разговаривал с врачами. Они успокоили меня, сказали, что с Костей все будет хорошо. Вылечат. Не надо плакать.

— Правда?

— Правда. Проведет недельку в больнице, а потом…

Болотников не договорил. За спиной губернатора уже собралась целая толпа. Два телохранителя, какие-то офицеры и медики в белых халатах.

— Извините, Константин Леонидович…

Болотников оставил заплаканную девушку и обернулся:

— В чем дело?

— Константин Леонидович, транспорта не хватает, ведь сто пятьдесят человек… лежачих…

— Сколько осталось?

— Семеро.

— В мой космолет, быстро! — губернатор даже не задумался.

— Хорошо, Константин Леонидович.

Тут Болотников вновь повернулся к девушке.

— Лера, милая, давай-ка, вытирай слезы, и вместе поедем в больницу. Здесь нам больше делать нечего, — он улыбнулся. — Согласна?

Девушка лишь закивала головой.

— Умница. Пойдем. И чтоб я больше горьких слез не видел, только радостные, только от счастья…

Пять дней Костя провел в больнице. Всех участников спонтанной экспедиции к красному карлику тут же госпитализировали по прибытии на планету Тлалок. Виноградова и Тарасова даже поместили в одной палате. Ежедневные медицинские процедуры казались развлечением в сравнении со скучным времяпровождением на больничной койке. На улице шикарная погода, солнце светит, природа буйствует обилием сказочной растительности. Хочется побродить по песчаному пляжу, искупаться в ласковом море… А ты лежишь на кровати как бурдюк и, образно говоря, плюешь в потолок от безделья. Лишь визиты родных и близких людей ненадолго скрашивают унылую атмосферу. Тарасова дважды в день навещает супруга. Даже сын прилетел с Земли. А у Кости ближе Леры никого нет. Правда, пару раз заглядывал Болотников, божился, что ко дню его рождения пациентов обязательно выпишут, издаст указ, если понадобится. Он может, губернатор как никак. Друзья с «Белой ночи» лежат в соседних палатах. С ними Виноградов уже обсудил все, что возможно обсудить. Воспоминания о былом, планы на будущее…