Падающего толкни (СИ)

— Не забывай о побочной цели, — напомнил Кир.

Гром просто отмахнулся.

— Нет пока никакой побочной цели, вот когда ты ткнешь пальцем в нужную сторону, тогда она появиться. А пока у нас только твоя теория.

Кир понимал правоту Грома. Но не мог войти в навь, чтобы попробовать увидеть. И еще он не ощущал ни одной капли энергии на много километров вокруг, кроме той, что догадался запасти. Конечно, ее не так много, но должно хватит по меньшей мере на сотню сложных вед, или сотни мелких. Одна проблема, создание вед также требовало вхождения в навь.

Все уже легли отдыхать, Кир стоял на часах свою смену, когда почувствовал, что вокруг него появляется энергия. Много энергии. Она нахлынула, словно гигантское цунами, захлестнув все вокруг. Если бы она была материальна, то разрушила бы город, словно карточный домик. Стирая с лица то, что не успела уничтожить природа и обезумевшая толпа. Скиф тут же попытался войти в навь и ему это удалось, причем довольно легко. Энергия огромной волной неслась к центру города, точнее определить было невозможно. Но то, что энергетический пылесос в пределах садового кольца, Кир не сомневался.

Будить ребят не имело смысла, нового Скиф все равно ничего не узнал, кроме того, что это случается по ночам и что энергию тянет в центр Москвы. Через час он передал вахту Грому и совершенно обессиливший свалился на подстилку из еловых веток, которые они нарубили по дороге. Ели были голубыми и росли прямо перед КПП дивизии им. Дзержинского. Как таковая дивизия перестала существовать спустя неделю после начала беспорядков. Часть ее дезертировала и присоединилась к бунту, часть была смята на Васильевском спуске, тысячи ног вбивали поваленных бойцов в брусчатку Красной площади, вымещая злость за потери когда дзержинцы открыли огонь. Оставшиеся в живых бойцы укрылись в Кремле и отстреливались до последнего патрона. Их трупы веселые, пьяные от крови мужики скидывали с Мавзолея под одобрительный рев толпы.

Кир перевернулся на другой бок. Наконец его сморил сон. Странный, беспокойный. Кир летел над разрушенной столицей стремительно, словно парящий парашютист. Под ним был черный безжизненный город: ни одного освещенного окна, ни одного движения — все мертво и безжизненно. Город призрак. Яркое пятно вспыхнуло, словно кто-то поднес спичку к конфорке газовой плиты. Почти ровный круг, белые стены, золотые купола и множество огней. Кир ни разу не был в этом здании, но безошибочно узнал храм Христа Спасителя. Именно туда, словно в гигантскую воронку, затягивало волны энергии. Неожиданно сила, держащая ведуна в воздухе, пропала, словно обрубили невидимые канаты. Он закричал и начал падать прямо на крест, торчащий из купола. Он был все ближе, но как Скиф не старался парить, ничего не выходило.

— Проснись, — раздался над ухом женский голос. И Кир открыл глаза. Над горизонтом вставало солнце, сквозь проваленную крышу был хорошо виден красно-золотистый свет. Рядом с ним, держа его за руку, сидела Ольха, ее лицо выражало сильнейшее беспокойство.

— Ты кричал, — видя, что Кир проснулся, произнесла девушка.

Кир разлепил слипшиеся губы, во рту сухость, словно не пил несколько недель. Язык не слушался.

— Что? — почти шепотом спросил он, но не услышал собственного голоса.

Но как ни странно жена поняла, что он хочет знать.

— Ты повторял одну и туже фразу. Только не на крест, только не на крест. И так несколько минут, очень быстро, словно старался успеть, и твердил это как заклинание.

Скиф кивнул и, дотянувшись до фляги, сделал глоток воды. Пожар во рту начал затухать. Он прекрасно помнил свой сон, и теперь со стопроцентной уверенностью мог сказать, где вторая цель.

— Нам пора, — протягивая миску с кашей, заметил Гром. — Солнце уже высоко.

Кир кивнул и взял ложку. Каши было немного, чертовы инквизиторы в Нижнем не дали возможности закупить припасы, и сейчас отряд дожевывал последние остатки. По самым оптимистичным прогнозам Ольхи, еды хватит еще на два дня. Молодая дикая кабаниха, подстреленная Хохлом, кончилась слишком быстро. Скиф быстро съел причитающуюся ему порцию, но только раздразнил желудок.

— Лошади оседланы. Пора! — взлетая в седло как заправский кавалерист, крикнул Вадим.

— Куда спешишь? — хмуро поинтересовался Гром. Он совершенно не разделял энтузиазм парня. Мертвый город пугал его до дрожи в коленках. И Скиф разделял его опасения. Если сон, который он видел явь, то ничего хорошего в Москве их не ждет.

Лошади медленным шагом, громко цокая подковами по асфальту, несли своих всадников в сторону Москвы, десять минут, и бывшая столица огромной страны поглотит их.

— Впервые вижу шассе Энтузиастов без пробок, — весело крикнул Вадим.

Остальные улыбнулись. Хохол был прав, сколько раз Кир не был в Москве, здесь всегда была пробка: с утра в город, вечером обратно. При определенном невезении можно было в ней застрять на четыре-пять часов. А сейчас Скиф ехал по восьмиполосной дороге без единого автомобиля.

— Весело сверкает коса цивилизации, — громко процитировал он Егора Летова. Пожалуй, именно эта строчка лучше всего подходила к окружающим всадников пейзажам. Только коса уже отсверкала и теперь Скиф видел результат ее покоса.

— Жутко, — вертя головой по сторонам, тихо сказала Ольха.

Кир согласно кивнул. Он уже видел много покинутых городов, но ни один из них не нагонял на него такой страх.

Вообще отряд предпочитал разговаривать шепотом или знаками. Но причина была не в боязни обнаружить себя, город был мертв, во всяком случае отмахав пять километров, они видели только давнишние следы пребывания людей. Самому свежему, по мнению Грома, было около трех лет. Причина крылась в страхе. Кир не был суеверен, но почему-то сейчас, почти со стопроцентной уверенностью, он мог сказать, что громко говорить нельзя. Он не мог объяснить почему, просто что-то не давала ему покоя.

Спустя два часа они увидели первый труп. Человек лежал на животе, а в затылке его зияла рубленная рана, фактически расколовшая череп на две части. Гром спрыгнул с коня и внимательно осмотрел тело.

— Чертовщина, — перекрестившись по привычке, тихо заявил он.

— Что не так? — спрыгивая с коня и присаживаясь рядом на корточки, спросил Скиф.

— Как ты думаешь, сколько этому трупу лет? — поинтересовался у ведуна наемник.

Кир внимательно осмотрел кожу, одежду, запекшуюся рядом с головой кровь и выдал вердикт.

— Два дня, может, три.

Его анализ вызвал на лице Грома веселую, почти бесшабашную, улыбку.

— Ты ошибся, — доставая то, что сжимал в кулаке покойник, и протягивая это Скифу.

Ведун с интересом смотрел на ржавый автоматный патрон.

— Ну и что?

— А то, что этому покойнику не меньше двух-трех лет.

— Бред, — подойдя к ним, сказал Хохол, — труп стопудово свежий.

— Я могу узнать точно, если это важно, — немного подумав, сказал Кир.

— Это важно, — подтвердил Гром.

Кир сосредоточился на своем сапоге и вошел в навь. Веда времени простая, три энергетические линии, переплетенные особым образом. Через секунду Кир набросил ее на покойника. Если бы ему были дни, то маленькая иллюзия показала бы, сколько дней и ночей сменилось, если месяцы, то привязала бы к луне, а если годы… Кир изумленно смотрел, как минуло четыре времени года, затем еще четыре, затем два. Иллюзия застыла, показывая опадающую с дерева листву.

— Этот труп лежит здесь два с половиной года, — выдал он вердикт. — Гром, что это за чертовщина. Тут должен только скелет остаться. А с ядовитыми дождями даже и костей бы не должно сохраниться.

Гром пожал плечами.

— А я откуда знаю, все, что мне известно, что покойник совершенно не пострадал, если, конечно, не учитывать, что он мертв.

— Эй вы, некроманты, завязывайте, и так десять минут потеряли, — позвала спутников Ольха, так и не покинувшая седло.

Не успели они проехать и пятидесяти метров, как наткнулись на целую группу покойников идентичных первому. Пять мужчин и две женщины лежали лицом вниз, с идентичными рублеными ранами головы, великолепно сохранившиеся.