Мир Приключений 1965 г. №11

Проехала повозка-автомобиль айтсов, развернулась, попала колесом в канаву, обрызгала женщину. Та не подняла головы.

Подгород!..

Было пустынно. Но, по мере того как Толфорза с Алексеем все дальше уходили от Углубления, характер улицы менялся. Среди пещер стали попадаться строения, сложенные из больших глыб, появились щиты с какими-то сверкающими надписями. Потом пещеры кончились, улица сделалась настоящей улицей. Но все так же зловонная канава разделяла ее вдоль. Пахло копотью, прогорклым жиром, и Алексею казалось, что все-все тут — и стены жилищ, и столбы с музыкальными ящиками, и даже самих прохожих — обволакивает сальная, липкая пленка.

Народу становилось больше. Жители группами стояли там и здесь, негромко переговариваясь. Девушка с брезгливо циничным выражением лица сошла с тротуара на мостовую, так странно кренясь и вихляясь при каждом шаге и с таким трудом волоча ноги, что Алексей пожалел ее, приняв за калеку.

Но то был танец. Несколько парней присоединились к девушке, так же вихляясь и таща ноги.

Толфорза и Алексей прошли мимо пожилого жителя, который, сидя прямо на земле, старательно укладывал в свою шапку большой клок чего-то серого, похожего на вату. При такой жаре это представлялось необъяснимым.

Толфорза сказала:

— Он хочет, чтоб его не убили, если его ударят палкой по голове.

— А кто его может ударить? “Верхние”?

Девушка усмехнулась:

— “Верхних” после захода солнца здесь не бывает.

Действительно, космонавт не видел на улице ни одного айтса. Он вспомнил, как Суезуп еще давно, у реки, рассказывал, что “верхние” по ночам не решаются входить в Подгород. Получалось, что жители боятся других жителей. Но он сразу сообразил, что удивляться тут нечему. Угнетение не воспитывает и не облагораживает.

Кучка молодых плечистых жителей стояла на углу на тротуаре. Один пристально посмотрел на космонавта, и того передернуло — таким порочным и злобным был этот взгляд.

Уже подходила ночь.

Толфорза вдруг взяла Алексея под руку. Он понял значение этого жеста. Девушка как бы предупреждала окружающих: не спутайте моего дружка с “верхними” — он совсем другое.

У него потеплело на сердце, и он почувствовал внезапный прилив энергии. Вот так они и пойдут вперед вдвоем: маленький, но крепкий союз, две слившиеся капельки в море, над которым уже собирались штормы.

И действительно нечто собиралось.

Они шли дальше. Людей все прибавлялось, и общее настроение толпы Алексей определил бы как некую злобную радость. Глаза глядели с вызовом и ожиданием — он совсем не привык к такому в душных подземных коридорах. Проехало, направляясь к Углублению, несколько повозок, набитых вооруженными айтсами. В последнюю вдруг полетело несколько камней, но “верхние” не ответили.

Но, правда, все это могло объясняться лишь тем, что уже опускалась над всем этим миром ночь.

Подгород кончился. Толфорза и Алексей вышли на небольшой пустырь. Впереди в темном небе мелькали — подымались и падали — длинные лезвия прожекторных лучей.

Девушка остановилась.

— Теперь нам нельзя вместе. Я пойду впереди, а ты за мной.

Улицы Города заливал безжалостный, ослепляющий свет. Его было так много, что он даже мешал видеть. Опять, как в прошлый раз, в лихорадочном возбуждении бежали и сталкивались толпы айтсов: то ли праздник у них был, то ли пожар. Из-за обилия света все тонуло в каком-то мертвом синеватом мареве.

На миг все окружающее показалось космонавту наваждением. Существует ли он на самом деле, этот Город?

Ему было трудно следить за девушкой. Толфорза шла у самой стенки домов, ее тонкая фигурка то и дело пропадала в игре света и синих теней.

Плотный, маленький и очень энергичный айтс, продираясь сквозь толпу, сильно толкнул Алексея. Тот про себя выругался, бросил на “верхнего” косой взгляд, затем посмотрел туда, где в последний раз видел среди мерцающих теней силуэт Толфорзы, и опешил.

Девушки не было!

Он бегом кинулся вперед, расталкивая айтсов, пробежал с сотню метров.

Нет!

Куда теперь?.. Он знал, что один даже не сумеет выбраться из Города. Растерянно огляделся. Колени ослабели, во рту сразу пересохло.

Прямо на него в группе “верхних” шел Борис Новоселов. Одетый так же, как айтсы, выбритый, чистенький, уверенный в себе и со всегдашним чуть ироническим выражением лица.

Он подошел к Алексею вплотную, повернул к мостовой, едва не задев Алексея плечом, и сел в стоявшую тут же открытую повозку-автомобиль. Три айтса стали усаживаться рядом с ним.

Алексей смотрел на Новоселова, и у него было такое чувство, будто все это происходит во сне. Даже звуки и шум улицы выключились, и сделалось тихо.

В этой тишине, напоминающей немое кино, Борис встал в автомобиле, соскочил на мостовую, обошел кузов, еще раз равнодушно и даже с какой-то холодной брезгливостью посмотрел на Алексея и сел в автомобиль-повозку с другой стороны.

Она тотчас тронулась и уехала.

Алексей сглотнул и откашлялся. Ничего себе — встретился со своими друзьями-космонавтами! Вернее, с одним из них.

Лицо его покрылось испариной, холодная капелька скатилась по лбу на бровь. Он вытер ее ладонью. Улица вокруг возвращалась в нормальное состояние: заговорили и загалдели айтсы, застрекотали прожекторы, зашаркали подошвы.

Алексей глубоко вздохнул. Вот, значит, куда ирония завела, в конце концов, Бориса!.. Перешел на сторону “верхних”, на сторону угнетателей… Все плохое, что он помнил о своем товарище, разом пришло ему на ум: и нетерпимость Новоселова к ошибкам и слабостям своих друзей, и его всегдашняя уверенность в своей правоте, и то, как раздражительно он разговаривал с Алексеем во время последнего рокового полета.

На секунду он даже ощутил облегчение при мысли о том, что Толфорза не видела этой сцены. Но он не успел додумать своей мысли до конца. Резкий удар по плечу заставил его вздрогнуть.

— Эй!

Алексей обернулся.

— Это он! — раздался голос.

Перед космонавтом стоял айтс-Студент. Тот, который в прошлый раз привел его в большой дом, где он видел ракеты и их собственный звездный корабль.

И девушка-айтс, тоненькая и стройная как стрелка, была тут же.

Она подтвердила:

— Да, конечно, это он.

Еще несколько “верхних” — все молодые, рослые — смотрели на Алексея. Один, держа в руке знакомый огнеметный баллончик, зашел ему за спину.

Попался!.. И в Углублении никто не будет знать, как его схватили и где спрятали.

Он шагнул было в сторону. Тотчас два айтса преградили ему путь.

Студент властно и крепко взял его под руку.

— Идем.

Он зашагал в толпе айтсов. Девушка-стрелка хихикала, то прижимаясь к нему, то толкая его на других. Айтсы-мужчины переговаривались на каком-то — уже третьем или четвертом по счету — незнакомом ему языке.

Куда они его ведут?

Шумная улица сменилась другой, потише. Они свернули и с этой в пустынный, безлюдный, но так же ярко освещенный переулок. Остановились перед невысоким зданием. Один из верхних повозился с ключом у двери, отпер, вошел, и тотчас все темные окна в доме осветились.

Студент подтолкнул Алексея.

Какие-то странные ветвистые выросты торчали из пола в прихожей — не то вешалки для одежды, не то местная модернистская скульптура.

Алексея ввели в комнату с одним окном, забранным редкой металлической решеткой. Стол, заваленный всякой непонятной мелочью, стоял у стены. По полу были разбросаны серые кубы — может быть, для того, чтобы сидеть.

Девушка-стрелка толкнула один из кубов ногой. Он открылся. Девушка достала оттуда плоский продолговатый сосуд и вышла из комнаты. Несколько айтсов с гоготанием последовали за ней.

С космонавтом остался только Студент.

Он прошелся по комнате.

— Ну? И что теперь?

Это Алексей и сам хотел бы узнать. На тюрьму комната, во всяком случае, не походила — даже с решеткой в окне. Сквозь приоткрытую дверь доносились крики и смех.

Студент подошел к столу.