Остров "Его величества"

А потом эту «кладовку» нацистских преступников каким-то образом подобрал Хауз. Как он это сделал, я пока еще точно не знаю. И начал их вытаскивать на свет божий, когда в них настала нужда. Бригаденфюрер — это, по-ихнему, генерал СС. Там и были-то в основном старшие офицеры и генералы… Один из них умер при пробуждении, сердце не выдержало, а приятели по службе похоронили его за забором лагеря… Вот это и был «резерв 88»… — сбивчиво объяснил Джерри.

— Почему «88»? — только и смог спросить я. Все услышанное просто не укладывалось в голове.

— Да, я и тогда уже, на Острове, начал кое о чем догадываться, — не слыша меня, продолжал Финчли, — потому и сказал тебе, что мы, кажется, имеем дело с призраками…

— Что означает «88»? — повторил я.

— Восемь — порядковый номер буквы H в латинском алфавите. Отсюда — «Хайль Гитлер» в сокращении «88», ведь в латинском написании оба слова начинаются с буквы H. Сейчас это уже все забыли, но одно время так приветствовали друг друга нацисты в Германии, а после окончания второй мировой войны это приветствие стало популярным среди тайных, а потом и явных фашистов во многих, к сожалению, странах.

В ЮАР, знаешь ли, испокон веков существовала тайная расистская организация «Бродербонд», которая практически правила страной, пока власть не перешла в руки коренного населения… Так вот, ее члены иначе, чем «88», друг друга не приветствовали. А в Англии в середине семидесятых годов двадцатого века, через тридцать лет после смерти Гитлера, даже была создана официально зарегистрированная политическая организация «Колонна 88», которая выставляла своих кандидатов на выборы в парламент. «Сектор 88» — так назывались лаборатории в лагере уничтожения, в которых Крафке проводил свои «эксперименты»… Вот какие корни…

— «Забыли», — задумчиво повторил я. — Ты говоришь, «все забыли»? Нет, Джерри, не все. И ведь те, кто тебе все это рассказал, кто побудил ООН поднять старые документы, они ведь не забыли! Кстати, кто тебе все поведал, Джерри?

И вдруг Джерри потупил глаза. Страшное предчувствие какой-то непоправимой беды охватило меня.

— Кто?.. Кто тебе все это рассказал, Джерри? — повторил я после паузы.

— Друзья Стояна Ганева, — понуро ответил Джерри. — Его друзья и соотечественники из Болгарской миссии при ООН. И твои соотечественники тоже. Я ведь был не так тяжело ранен, как ты, — поспешно добавил он извиняющимся тоном, — да и помощь ко мне подоспела раньше… Поэтому мне и свидание разрешили еще вчера утром.

— Друзья Стояна? — повторил я, начиная понимать, что предчувствие мое было ненапрасным. — Почему не сам Ганев?..

— Он погиб, — еле слышно вымолвил Джерри, и впервые за время нашего знакомства я увидел на его глазах слезы. Старший инспектор СОБН, бесстрашный, веселый и всегда немного наигранно-циничный, Джеральд Финчли заплакал как ребенок. Никогда не думал, что такое возможно.

— Прости, Сергей, — взял он себя в руки. — Стоян был мне как брат. Он погиб, когда призраки атаковали наш десант. Оказывается, Хауз доставил в свои владения целую банду…

— А что сам Хауз?

— Его убили в перестрелке. И убили, надо сказать, при странных обстоятельствах.

— Судить бы его публично…

— Нет, Сережа, нет. — Финчли уже восстановил контроль над собой. — Мне стыдно в этом признаться, но даже с теми документами, которые мы захватили на Острове, со всеми доказательствами, которые у нас есть в руках, он бы вывернулся. Так устроен наш мир…

— Так устроен ваш мир… И пока он именно такой, всегда можно ждать, что появится очередной Хауз… Поэтому мы и не забываем о прошлом, Джерри. С памятью о прошлом часто легче понять настоящее… И думать о будущем… Поэтому мы никогда не забудем и Стояна Ганева. Так устроен наш мир. Да, а что с этим Крафке?

— Крафке застрелил один из эсэсовцев, из его же…

— Смерть Франкенштейна, — только и мог я сказать.

Мы некоторое время молчали, думая о только что услышанном. Наконец я нарушил паузу:

— Послушай, Джерри, а что ты имел в виду, говоря о странных обстоятельствах гибели Хауза?

— А то странно, — медленно и вроде бы даже нехотя ответил Финчли, — что и наш Стоян, и Хауз были убиты выстрелами в упор из пистолета марки «беретта», в то время как участники боя были вооружены автоматами и кольтами. Стояну убийца выстрелил в спину, а Хаузу — прямо в лицо. Сознательно он их расстрелял, короче говоря.

И даже не то странно, что единственную «беретту» среди всего этого побоища нашли только у Баудэна, личного представителя нашего президента. И не то странно, что Баудэн, как сумели установить мои друзья, офицер ЦРУ США. В конце концов, в нашем мире никого ничем подобным особенно не удивишь. То странно, что мои друзья, начавшие копать эту историю, немедленно были уволены со своих постов — кто из госдепартамента, кто из министерства юстиции, кто из других мест. Всего семь человек. Мало того, двоим из них уже предъявлены иски через суд. Нарушение государственной тайны, злоупотребление служебным положением и что-то еще, я даже пока не знаю точно что. И суд, между прочим, это еще не самое страшное…

— Но ведь следствие о смерти Хауза и об убийстве Ганева входит в компетенцию международных органов, — подумал я вслух.

Конни молча смотрела на нас широко раскрытыми от ужаса глазами. Скорее всего она, американка, куда лучше меня понимала, что все это значит и какими могут быть последствия.

— Правильно. Я следил за ходом расследования отсюда, из больницы, — согласился Джерри. — До вчерашнего дня Джейк Питерс держал меня в курсе…

— Почему только до вчерашнего? — не понял я.

— Потому что сегодня утром его уволили из СОБН… И меня тоже, — тяжело вздохнул Финчли, смотря куда-то в угол. — Так что я больше не старший инспектор ооновской полиции. Теперь я — частное лицо. Обыкновенный гражданин США. И как таковой уже успел получить повестку для дачи показаний. Похоже, будут стряпать против меня дело. Нарушение федеральных законов, связь с подозрительными иностранцами…

— Интересно, кто же это? — поинтересовался я, еще не веря в то, о чем догадался.

— Вполне хватит тебя и Стояна, — криво усмехнулся Джерри. — Теперь тебе ясно?

— Ну и ну, — только и смог выговорить я.

— А сегодня я получила уведомление от совета директоров концернов Хауза, — наконец тихо произнесла Конни. — Мне сообщили, что я больше не работаю там. Уволена за нарушение внутренней дисциплины и разглашение служебных дел концерна. И суд, надо полагать, будет на их стороне. Только вот откуда они все узнали, если Хауз, и Сандерс, и Джонсон мертвы? Может быть, просто догадались, что что-то не так?

Но формально они правы, я ведь действительно выдала служебную тайну концерна. Пусть это даже была тайна подготовки государственного переворота… За попытку переворота их, конечно же, накажут: посадят нескольких незначительных участников, возьмут денежный штраф — и все. Благо Хауз мертв, и все можно преспокойненько валить на него.

— Накажут… — ухмыльнулся Финчли. — Кого наказывать-то? И за что? Никаких документов о готовящемся заговоре нет. Хотя я точно знаю, что тогда, на Острове, в кабинете Хауза кое-что найти удалось. Да и здесь, при обыске в штаб-квартире концерна, какие-то документы обнаружили. Но все… бесследно исчезло. Ведь не один же Баудэн из ЦРУ был тогда на Острове во время высадки десанта. Это каждому понятно. Так что я уже ничему не удивляюсь.

— Но ведь есть еще кассета, которую я передала Ганеву в Золотой бухте! — приподнялась на локтях Конни. — Из нее даже ребенку все ясно станет.

— Не волнуйся, не станет, — вздохнул Джерри. — Кассета бесследно исчезла. И поймите вы, хоть и не знаем мы, что произошло тогда в Центральной, но ясно только одно — живых свидетелей не осталось. Костлер, Баудэн и Ганев, с одной стороны, и Хауз, Сандерс и Крафке — с другой, мертвы. Генерал Улеле только руководил операцией, но есть у меня сведения, что его тоже со дня на день могут отстранить. «Голубые каски»? Это же просто солдаты, исполнители. Такого веса, как все остальные, они не имеют. Так что можно считать, что, кроме нас с вами, свидетелей не осталось… Делайте из этого соответствующие выводы…