Ариэль

бы объединить наши хозяйства, зажить одной семьей...

Он замолчал. Молчал и Ариэль. Шарад доедал последнюю лепешку. Лолита из-под опущенных век смотрела на Ариэля. Он чувствовал ее взгляд, и это волновало его.

Глава четырнадцатая

И боги могут завидовать людям

Ариэль и Шарад отдыхали после перенесенных волнений. Низмат и Лолита ухаживали за ними; на Ариэля они чуть не молились. Шарад уже называл Лолиту сестрою – диди. К нему скоро вернулась детская жизнерадостность. Низмат полюбил его, как сына, «дарованного ему небом», Лолита баловала, как младшего брата.

Шарад нашел семью.

Ариэль задумался о судьбе Шарада и о своей собственной судьбе. Среди этих простых любящих людей он чувствовал бы себя совсем хорошо, если бы к нему относились, как к Шараду. Излишняя почтительность, которая граничила с обожанием и религиозным поклонением, очень стесняла и смущала его. Каждое утро Лолита, склоняясь до земли, подносила ему венки и гирлянды, словно жертвоприношения. Он читал в глазах вдовы-подростка, как в открытой книге: почтение, смешанное с долей страха, – вот что было в ее душе. В этих больших темно-карих глазах с длинными загнутыми черными ресницами он хотел бы видеть более простые, дружеские чувства. Ариэль пытался шутить с нею, показывая всем своим видом и поведением, что он обыкновенный человек, но лицо Лолиты оставалось серьезным, строгим, почтительным, и это огорчало Ариэля.

Он уходил в лес, забирался куда-нибудь в чащу, ложился на траву и думал.

Как странно и печально сложилась его судьба! Он не знал родителей, не видел ни любви, ни дружбы, ни ласки, не имел настоящего детства, ничему не учился, кроме нескольких языков, зубрежки текстов священных книг. И вдруг его сделали летающим человеком. Он может летать свободнее и легче, чем птица! Разве это не прекрасно? Разве об этом не мечтают люди? Не видят себя летающими во сне? Не эти ли мечты и сновидения породили аэропланы, дирижабли? Да, стать летающим человеком было бы очень хорошо, если бы это не отделяло его от людей. Что ждало его в Дандарате? И Пирс и Броунлоу по-прежнему заставляли бы его исполнять их волю, обходились бы с ним как с охотничьим соколом, показывали бы его людям как чудо природы. Здесь простые люди – Низмат, Лолита – принимают его за божество. Да и только ли Низмат и Лолита? А Шарад?.. Быть может, и остальные люди будут так же относиться к нему? Разве он не обладает свойством, которое должно казаться людям сверхчеловеческим, сверхъестественным? Примириться с ролью божества? Но это значит обречь себя на великое одиночество и скуку... Лолита, такая милая, нежная женщина-полуребенок, всегда будет смотреть на него снизу вверх, как на недосягаемое существо. Быть может, он и нравится ей, но Лолита, наверное, сочла бы святотатственною мысль о том, чтобы между ними могли быть иные отношения, кроме «божеского» покровительства с его стороны и преклонения – с ее.

И потом, он не может навсегда остаться жить с ними. Его ищут. Он редкая птица, улетевшая из клетки. Ему нужно