Сердце Феникса (Хранители - 1)

- Я не понимаю тебя. Во все времена горцы верно служили империи.

- До тех пор, пока на трон не вступил тот император, который по крови был недостоин его занимать.

- Неужели ты хочешь, чтобы я поверила, что ты придаешь этому какое-то значение?!

- В этом случае - да. В его жилах текла наша кровь.

За этими словами последовало долгое молчание.

- Горец... - пробормотал Януэль, повернувшись к Шенде, которая была удивлена не меньше, чем он.

- Он предал своих, - продолжал Альгар, - он плюнул на могилы наших предков, чтобы получить титул имперского рыцаря. Он был превосходным воином, вероятно лучшим среди нас. Но власть его околдовала, ослепила...

- Почему вы его не разоблачили?

- Когда мы поняли, что его душа погибла, мы пробовали открыть правду. Сюда нагрянули жрецы, выслушали нас, но не поверили. Постепенно он устроил так, что сюда, в отроги этих гор, стали прибывать все новые поселенцы, отнимать у нас земли и дичь. Кончилось тем, что несколько племен в отместку пожгли их дома. Тогда пришли солдаты. У нас не хватило смелости, да простит мне Красный Волк, дать им отпор и развязать братоубийственную войну.

- Да осенит пламя Феникса ваши очаги за то, что вы так поступили, прошептал Януэль.

Альгар скрестил руки на груди и перевел тяжелый взгляд на Януэля:

- Я до сих пор не знаю, было ли верным это решение. В любом случае даже Красному Волку не под силу переписать историю. Трупы поселенцев вскормят землю и диких животных. Природа вместе с горцами империи Грифонов восстановит справедливость. - Он ударил себя кулаком в грудь и добавил: Наши топоры слишком долго оставались без дела.

- Хаос... - произнес Януэль, загипнотизированный бликами, игравшими на бронзовом медальоне вождя.

- Что?

- Вы ускорите движение империи к хаосу и тем самым поможете Харонии.

Лицо Альгара побагровело от гнева.

- Харонии? - возмутился он. - Ты обвиняешь меня в том, что я сообщник харонцев?

- Тела убитых вами, - с трудом проговорил Януэль, - будут питать не эти древние горы, а Харонию. Вы оставите вашим детям землю, заполоненную харонцами.

Альгар выпрямился и сжал кулаки.

- Хоть тебе и под силу управлять Хранителем, но ты оскорбил мой народ! - воскликнул он, хватаясь за топор.

Шенда поднялась и встала между ними:

- Остановись, он не хотел сказать ничего дурного. Вашим людям стоит учесть его слова.

Через плечо девушки Альгар бросил гневный взгляд на фениксийца.

- Мы, горцы, никогда не шли на сделки с харонцами! - сказал он, плюнув на землю.

- Я не это имел в виду. Я просто хотел сказать, что, может быть, стоило предупредить поселенцев о ваших намерениях и дать им возможность покинуть эти места. Мне показалось, что вы жаждете кровавой мести.

Альгар уже вроде бы успокоился, пожав плечами, он ответил:

- Я выхожу из себя, когда при мне произносят имя этих проклятых существ. - Он снова сел и продолжил: - Но нам не избежать кровопролития, поверь мне. Оскорбление будет смыто кровью.

- Вы... - начал Януэль.

- Прекрати, - оборвала его драконийка. - Мы в гостях.

Януэль несколько секунд колебался, но предпочел замолчать. Момент был действительно неподходящий. Им следовало радоваться, что их приняли с распростертыми объятиями те, кто должен был бы выдать их преследователям.

- Альгар, - сказала драконийка, - нам нужно как можно быстрее спуститься в долину. Ты можешь дать нам проводника?

- Я могу сделать даже больше. Следующей ночью мои воины отправятся к форту, под охраной которого находятся земли поселенцев. Это меньше чем в одном лье от долины. Они вас проводят.

- Мы тебе очень признательны.

- Все мои собратья благодарят вас за то, что вы положили конец царствованию этого императора. Ваши имена будут шептать у алтарей наших предков.

Они искренне улыбнулись друг другу.

- Теперь нам нужно отдохнуть, - заключила Шенда.

- Чувствуйте себя как дома.

ГЛАВА 18

С наступлением ночи они покинули лагерь. Небо было угрожающе темным, луна едва угадывалась сквозь пелену растрепанных облаков. Девять воинов из племени Форден отправились в путь вместе с Шендой и Януэлем. Так как они шли в разведку, то оделись как подобало случаю: легко, оставив голыми руки и ноги, а вместо топоров заткнув за пояс длинные ножи.

Вопреки настояниям Шенды Януэль остался в прежней одежде. Разорванная во многих местах, она все же много для него значила, он и помыслить не мог отказаться от нее, несмотря на то что это увеличивало опасность быть узнанным. Впрочем, предложенный горцами запас провизии, состоявшей в основном из сушеного мяса и ягод, он принял с большой благодарностью. В знак своего расположения Альгар преподнес ему сумку, сделанную из выделанной шкуры волка, которую Януэль повесил через плечо.

Вечером он обсудил со своей спутницей, куда им держать путь после того, как они обогнут форт и останутся одни. Дальше простирались равнины Синопля, которые со времен основания империи возделывались грифийскими крестьянами. Здесь текли реки, а леса были богаты дичью. Находились эти земли в руках состоятельных феодалов, которые жили в замках, возвышавшихся на перепутьях дорог, и ревниво охраняли будущий урожай. Синопль отделяла от столицы река Альдарен. Устье этой жизненно важной для государства артерии находилось высоко в горах, отделявших страну от Химерийского королевства. Река неспешно прокладывала свой путь с севера на юг и впадала в море Слоновой Кости. Она была круглый год судоходной и для фениксийца представляла последнее препятствие на пути к мэтрам Огня.

Горцы крались по ночному лесу, стараясь ничем не потревожить его тишины. Многие были недовольны присутствием Януэля: если они наткнутся на имперский патруль и солдаты обнаружат среди них фениксийца, то им конец. Но раз Альгар так решил, ничего не оставалось, как взять его с собой. Теперь они не сводили глаз с гибкого стана драконийки, которая вместе с двумя горцами прокладывала путь. Януэль шел позади, повторяя про себя заповеди Завета. Он старался ступать как можно тише. Хороший отдых прояснил его мысли. Теперь он отдавал себе отчет в том, насколько череда последних событий отдалила его от учения лиги. Поглощенный лечением Шенды, он забывал о ежедневных молитвах, а главное, о том, кто ныне поселился в его сердце.