Мастер своего дела (сборник)

Рассвет явил подлинные масштабы трагедии. Тысячи тел покрывали площадку. Мертвые лица улыбались вожделенному небу, на котором только-только разгоралась заря. Грицко исцарапал ногтями пластик панели, но заставил себя досмотреть представление до конца. И в финале был вознагражден за терпение. Он увидел чудо.

Йота вновь прошлась по лужайке. Она касалась людей, и люди пробуждались. Не все, главным образом дети. Они теребили, толкали безмолвных родителей, но те не реагировали. И тогда над лужайкой взметнулся и быстро набрал мощь сокрушающий нервы плач.

Оставив корабль, Роман и Грицко спустились в каньон и разыскали Йоту. Из какой-то расщелины в скале явился перепачканный грязью Дерек. Вчетвером они стояли среди вселенского плача, не зная, что делать, с чего начать.

— Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в царствие небесное, — всплыло вдруг из глубин памяти Грицко.

— Тут, похоже, обратный случай, — заметил Роман.

— Почему же? — возразил Дерек. — После пережитого им теперь и жаркий Де́серт покажется небесами.

— У меня ведь тоже в детстве не было игрушек, — заговорила вдруг Йота. — И когда пираты бросили мишку, а я подобрала… во мне что-то словно проснулось. Млекопитающее, вы говорили? Возможно. Какие-то инстинкты. Не знаю.

Видите ли, я чувствую, действительно ли человек хочет уйти из жизни. И если нет, то обязана прервать процедуру. Детям промыли мозги, верно. Но они все же остались детьми и, получив медвежат, оттаяли. Совсем чуть-чуть. Поэтому и смогли остановиться на пороге. Будь у меня больше времени… Мне жаль. Столько смертей…

Она уткнулась в плечо утопянина, но не заплакала, а словно укрылась там от жестокой реальности.

— Ты молодец, девочка. — Дерек потрепал ее волосы. — Ты сама нашла выход. Это очень важно, что именно сама.

— Что вы собираетесь делать дальше? — спросил его капитан.

— Найти того паучка, который сплел эту сеть.

— Все же подозреваете аферу?

— Разыскивая взрывчатку, я осмотрел шахты. Я не специалист, но по некоторым признакам месторождение было близко к истощению. Кто-то все же подбрасывает людям дурные идеи и дает нужный сигнал, когда дело перестает приносить прибыль. Я найду его. Даю слово. Но прежде нам надо как-то отсюда выбраться.

— Вызвать помощь нечем, гиперпередатчика здесь нет, — обрисовал ситуацию Роман. — И взлететь мы не можем, пока не разминируем шахты. А там, как я понимаю, мешков таскать не перетаскать, да и детонаторы нужно как-то обезвредить.

— Инспектор колоний прибудет с облетом не раньше чем через неделю, — припомнил Дерек. — Пока он войдет в курс дела, пока сгоняет на Де́серт, вызовет патруль и спасателей, пока те сюда доберутся и начнут эвакуацию… Недели три нам точно предстоит продержаться.

— А у нас на руках несколько сотен детей, — добавил Роман. — И пустые амбары.

— К счастью, у вас есть я, — проворчал Грицко и, бормоча под нос, что-де предчувствие его никогда еще не обманывало, отправился на корабль освобождать кладовые.

Александр Бачило. Волшебник

Витя Свешников принадлежал к той категории людей, которые с детства слывут рохлями и чей богатый внутренний мир долго остается никем не оцененным и никому не нужным. Любимое развлечение этих достойных последователей знаменитого Иа-Иа — бесцельно бродить по улицам, горько усмехаясь своим мыслям и бросая по сторонам тоскливые взгляды.

Именно этим и занимался Свешников в тот новогодний вечер, прогуливаясь вдоль шеренги общежитий университета, охваченных веселой праздничной лихорадкой. Мимо него сновали тяжело нагруженные снедью молодые люди и улыбающиеся девушки, из-под шубок которых выглядывали воланы карнавальных нарядов. Снег торжественно поскрипывал под их каблучками. Молодой, покрытый изморозью месяц с интересом глядел на росшую у дороги стройную елочку, которую кто-то украсил игрушками и серебряным дождем. Все веселились, все нескончаемым потоком шли друг к другу в гости, и только Свешников не был никуда приглашен.

Его внимание привлек стеклянный зал на первом этаже одного из общежитий, где заканчивались последние приготовления к балу. Вспыхивали и гасли разноцветные прожектора, веселые огоньки гонялись друг за другом по ветвям елки. Сцена была заполнена инструментами и микрофонами, в глубине ее поблескивала ударная установка, напоминающая никелированный кофейный сервиз на двенадцать персон. Лохматый барабанщик задумчиво выстукивал какой-то сложный ритм, других музыкантов еще не было.

«Конечно, — подумал Витя, — сейчас они замечательно повеселятся. Своей компанией. А такие, как я, им не нужны. Таких, как я, велено не пускать».

И он с тоской посмотрел на гранитные фигуры оперотрядовцев за стеклянными дверями общежития. Зал между тем постепенно наполнялся народом. Витя обратил внимание на красивую девушку, появившуюся из-за кулис. Она спросила что-то у лохматого ударника. Тот, не переставая постукивать, отрицательно тряхнул кудрями. Тогда девушка спустилась со сцены и направилась к выходу из зала. Свешников проводил ее печальным взглядом. «Вот ведь что делается!» — вскричал он мысленно и, засунув руки в карманы, принялся расхаживать туда-сюда вдоль стены общежития. Он теперь упивался страданием, размышляя о том, что эта прекрасная девушка, мелькнувшая «средь шумного бала», никогда не узнает о его, Свешникова, бренном существовании. Полный сарказма монолог, произносимый Витей в свой адрес, был неожиданно прерван: дверь, ведущая в холл общежития, открылась, и на крыльцо вышла та самая девушка, которая поразила его воображение. Придерживая накинутую на плечи шубку, она озабоченно озиралась по сторонам, как будто ждала с нетерпением чьего-то прихода. Впоследствии Свешников никак не мог объяснить себе, что толкнуло его в тот момент к крыльцу. Он никогда не решился бы на такое, находясь в здравом уме и твердой памяти, но факт остается фактом — Витя подошел к девушке и сказал:

— Вы, наверное, меня ждете? — Тогда только ужас положения дошел до него, и, чудом поборов в себе непреодолимое желание убежать, Витя со страхом ждал реакции девушки на эту избитую, пошлую, просто-таки неприличную фразу. Но она не обиделась и даже не удивилась.

— А-а, вот и вы! — сказала она Свешникову. — Идемте скорее!

Не успев еще толком осознать, что его с кем-то явно перепутали, Витя оказался в холле. Гранитные оперотрядовцы почтительно поздоровались с ним. В этот момент из зала появился бородатый субъект во фраке:

— Марина, ну что, приехал? — закричал он.

Девушка с улыбкой указала на Свешникова.

— Ага, замечательно! — воскликнул бородатый, подлетая к Вите и тряся его руку. — Семен, если не ошибаюсь? А я — Лёня. У нас все готово, твои вещи привезли еще утром, они в комнате у Турбинера, Марина покажет. Мы выделили тебе восемь женщин, хватит?

Свешников сдержанно кивнул.

— Не волнуйся, — продолжал Лёня, — все будет в лучшем виде, свечи, звезды… Тумана не надо?

— Нет, — ответил Витя.

Тумана и так было достаточно, и он очень хотел бы хоть немного прояснить положение.

— Тогда я запускаю представление, а ты иди переодевайся. Марина, проводи товарища и пулей назад!

В коридоре третьего этажа Свешникова ожидал новый сюрприз: он увидел группу девушек в восточных нарядах, созданных в основном из газовых тканей при похвальной экономии материала. Девушки плавно двигались в танце, держа в руках незажженные свечи.

— Здравствуйте, — сказал Витя и осторожно пересчитал танцовщиц.

Их было восемь.

— Здравствуйте, маэстро! — ответили ему.

Марина открыла дверь одной из комнат.

— Вот здесь весь реквизит, — сказала она, — переодевайтесь, готовьте аппаратуру, перед вашим выходом мы пришлем людей.

Витя вошел в комнату, и дверь за ним закрылась. В коридоре послышался тихий голос: «И-и раз, два, три, четыре, повернулись…» Девушки продолжали репетировать. Свешников огляделся. Это была обычная комната общежития, с тремя кроватями, с плакатами на стенах и учебниками на полках. Посреди комнаты стоял черный шкаф, или, вернее, сундук, поставленный на бок. Он был оклеен большими серебряными звездами. Рядом на стуле лежал такой же расцветки плащ и роскошная чалма, украшенная жемчугом и крупными, правда, сильно исцарапанными, бриллиантами. Все это окончательно прояснило ситуацию. Тот Семен, за которого выдавал себя Свешников, был, без сомнения, самодеятельным фокусником-иллюзионистом.