Жестокий шторм

— У нас со Стэном есть настоящие револьверы. — Томас Кейри похлопал по карману. — Вот Джейн необходимо чем-то вооружиться. Хотя бы таким же газометным пистолетиком.

Мистер Гордон сказал:

— Револьверы могут нас выручить только при очень счастливом стечении обстоятельств. Надо помнить, что мы имеем дело с профессионалами. Поэтому главным нашим оружием должно стать предвидение и безошибочный расчет. Только в этом случае мы сможем упредить врага, раскрыть его карты, обезвредить.

— Как это блестяще сделал Кинг! — сверкнув глазами, поспешила добавить мисс Брук.

Темно-голубая волна, посверкивая белым гребнем, неслась к берегу. В ее изгибе на доске стояла бронзовокожая девушка. Она на всевозрастающей скорости скользила к берегу. И вдруг доска стала боком, скорость потеряна, волна с победным рокотом накрыла упавшую спортсменку. В пене показалась ее головка, сильным движением рук девушка вылетела на поверхность и стала на… край бокала с пивом, держа в руке бокал поменьше. Голоса прибоя и шипенье пивной пены покрыл бархатистый женский голос:

— Лучшее в мире пиво фирмы «Сунтари», приготовленное по старинным голландским рецептам. Пейте восхитительное пиво «Сунтари»! — Девушка осушила бокал с пивом.

Минутная рекламная вставка сменилась продолжением фильма ужасов.

Джейн замахала руками:

— Достаточно на сегодня, Том! Переключи!

Но и по следующему каналу телевидения шел вестерн со стрельбой. Герой фильма — шериф гнался по прерии за шайкой бандитов, увозивших его возлюбленную.

— Найдите чего-нибудь потише и мелодичнее, — попросила мисс Брук.

Остановились на концерте Филадельфийского симфонического оркестра. Играли Героическую симфонию Бетховена.

Мистер Гордон поплотнее уселся в кресле.

— Моя любимая вещь, — шепнул он мисс Брук.

Томас Кейри с Джейн вышли на балкон. Не было еще и восьми часов, а черная тропическая ночь уже опустилась на остров. Огни судов в бухте казались звездами, мигавшими внизу, под ногами. Город источал неистовый свет реклам, доносился глухой гул тысяч машин.

Джейн спросила:

— Тебе не кажется, Том, что Бетховен и в наше время не посторонний человек? Его нечеловеческая музыка многое объясняет из того, что мы видим и чувствуем.

— Точнее — предостерегает.

— Именно, Том, предостерегает. Как это верно, особенно сейчас для нас. О чем ты разговаривал со Стэном?

— Он уверен, что знает еще двоих из шайки, которой поручено расправиться с нами.

— Знает и причины расправы?

— Да, Джейн. Стэн уверен, что не позднее восьми сюда придет один из них.

— Ты пугаешь меня. Том! Он явится к нам?

— Не бойся, мы со Стэном приняли нужные меры.

Подошла мисс Брук:

— Звонил отец Патрик. Сказал, что ему все известно о событии сегодняшнего дня. Просил принять на несколько минут.

— Что ты ему ответила? — с тревогой спросила Джейн.

— Сказала — будем рады.

— Лиз! Боже мой! Зачем ты это сделала?

Мистер Гордон подошел к Джейн.

— Теперь мы сильнее их, — сказал он. — Один из преступников сам идет в западню, с ним будет покончено раз и навсегда.

— Вы его убьете?

— Ну конечно нет.

— Как же понять ваше «раз и навсегда»?

— Он уберется с нашего пути живым и здоровым.

— И все?

— Пока все. Если в другое время, при других обстоятельствах нас снова не столкнет с ним судьба.

— Вы, Стэн, очень решительный человек.

— Заставляют обстоятельства, Джейн. Вообще-то я всю жизнь просидел; за школьной партой, за студенческим столом, потом пересел за письменный. Решительные поступки я совершал, только перевоплощаясь в героев шекспировских трагедий. Жизнь у меня текла на редкость спокойно. Внешне спокойно, — поправился он.

Отец Патрик, он же Клем, ввалился в номер, держа корзину орхидей.

— Добрый вечер, леди и джентльмены. Джейн, Лиз, прошу принять от чистого сердца. Лучшие цветы во всем Гонолулу и на смежных островах. Куда бы мне их поставить?

Джейн сказала, любуясь цветами:

— У нас не найдется такой вазы.

— Они во мху — и так не завянут. Прошу вас, Джейн, Лиз.

Цветы принял у него Томас Кейри и тотчас же вынес на балкон.

Мисс Брук выключила телевизор и, прищурясь, глядела на гостя.

Клема насторожил холодный прием, однако он не подал виду. Подняв руки к потолку, сказал с наигранным волнением в голосе:

— Воздадим хвалу всевышнему! Произошло буквально чудо. — Клем с опаской посмотрел по сторонам. — Где же ваш благородный пес?

— У меня в номере, — ответил мистер Гордон.

— Чудо-собака, я прочитал о его подвиге в вечернем выпуске. Все вы прекрасно вышли на фото. Я к вам на одну минуту, чтобы поздравить со счастливым избавлением, и если вы не против, то распить бутылочку местного вина. Торговец клялся, что вину сорок три года. Скинем половину, остается все равно приличный возраст. — Клем вытащил из кармана рясы пузатую бутылку с пышной этикеткой, поставил на стол. — Разрешите я уж похозяйничаю сам, достану стаканы, раскупорю, не стоит звать слугу. — Он раскрыл бар. Зазвенел хрусталь, чмокнула вынутая пробка. В баре он разлил вино по стаканам и торжественно раздал их каждому. В стакане Клема дно было едва прикрыто коричневатой жидкостью. — За счастливое избавление! — Он поднял было стакан и медленно опустил под пристальным взглядом профессора.

— Подождите, отец Патрик. В бутылке, вероятно, еще осталось вино?

— А как же! Хватит еще на несколько тостов.

— Дайте мне ваш стакан.

— Извольте.

— Я поухаживаю за вами. Налью полнее. Не возражаете?

— Вообще-то я не пью. Мой сан… здоровье не позволяют злоупотреблять. Но раз вы желаете, не возражаю. Все мы грешны. И лозу создал господь… Вы налили до краев? Ваше здоровье, леди и джентльмены! Ваши стаканы! Или мне пить одному?

— Одному! — многозначительно сказал мистер Гордон.

— Ах вот в чем дело! Понимаю. Судя по вашим лицам, можно заключить, что вино отравлено? Так вот. — С укоризной поглядев на присутствующих, он медленно осушил стакан. — Отличное винцо. Ах, профессор, вы думали, что вино отравлено? Нехорошо, доктор.

— Снотворное. Отрава на балконе, — подсказал мистер Гордон.

Клем судорожно сунул руку за пазуху.

Томас Кейри первым выхватил свой пистолет, и Клем с проклятием опустил руки.

— Думаете, ваша взяла? — спросил он, нахально усмехаясь. — Ничего подобного! На вас поставлен крест. Мне жаль вас. Я уже прочитал заупокойную молитву. — Он качнулся. — Готовьтесь отправиться к праотцам…

— Сядьте! — приказал мистер Гордон. — Сейчас вы свалитесь и захрапите.

— Я? Ха-ха… Н-никогда. Чтобы я…

— Я подменил стакан. Вы выпили снотворное, предназначенное мне.

— Ч-чувствую… Обошел меня… проклятый негр… — Не договорив, Клем рухнул в кресло и через несколько секунд уже спал.

Томас Кейри сказал, вытаскивая из-под сутаны лжеотца Патрика кольт:

— Этим типом тоже должна заняться полиция. Хотя мы не знаем срок действия снотворного. Безопаснее для нас его обезоружить. — Из заднего кармана Клема он извлек другой револьвер, поменьше. Из внутренних карманов

— нож, плоский флакон. Нюхнув пробку, Томас Кейри предположил: — Думаю, что тут тоже снотворное, только более сильное, чем в стаканах.

Все четверо с минуту стояли перед креслом со спящим гангстером.

Джейн сказала:

— У него сейчас хорошее, доброе лицо. Если бы не это, — она показала глазами на стол, где лежало оружие, — ни за что не поверила бы.

Мисс Брук спросила:

— Он налил снотворное из этого пузырька?

— Нет. Сыпанул из рукава сутаны. — Мистер Гордон приподнял правую руку спящего и вытащил из-под манжета целлофановый мешочек с белым порошком.

— Вы видели, как он насыпал?

— Нет, Лиз. Он ловкий шулер. Я сообразил, чем он занимался в баре, широко расставив локти.

Джейн сказала:

— Все его прежние действия вызывали подозрения. Чтобы снять их, он и принес орхидеи. Действительно, восхитительные цветы!