Лучшее за год XXV.I

— Оставайся с нами, оставайся со мной, — попросила Полная Луна. Ее решение было принято — она оставалась во плоти, она влюбилась в материальное существование и собиралась жить на уровнях Внутреннего Мира, принимая тысячи новых обликов.

— Нет, мне надо идти. — Иерихонская Роза быстро погладила чувственные щупальца Полной Луны. — Они ничего мне не сделают. Они знали, что выбора у меня не было — как и у них.

Благовонный Эвкалипт перевернулась в воде. По ее плавникам пробежали волны, и она устремилась вверх сквозь чернильно-черную воду. Иерихонская Роза последовала за ней. Еще несколько мощных гребков — и прощальные огоньки Полной Луны скрылись из виду, исчезло и теплое алое свечение, выражавшее ее желание, и осталось лишь вечное сияние звездного пояса за стенкой мира.

Уна МакКормак

Море

После вечерних занятий мы вернулись в спальню Келли якобы для того, чтобы зубрить китайские глаголы. На самом деле мы обсуждали, что бы мы сделали с преподавателем, если бы он попался нам в руки. Вы видели обучающие программы двенадцатого уровня, так что знаете, о ком я говорю. Когда до меня дошло, что вместо остроумной болтовни звучит мой монолог, я обернулась к Келли. Она сидела, откинувшись на спинку дивана, положив ноги на стол, и, высунув язык, прижимала к запястью кусок стекла.

— Ты испортишь ковер, — заметила я.

— Да пошел он, этот ковер.

— Мм, знаешь, я сейчас в обморок упаду.

Но я наблюдала за ней с любопытством — мне было интересно, как далеко она зайдет. Одному Богу известно, где она ухитрилась раздобыть острый предмет — здесь все было такое округлое, никаких углов. Ничего такого, что оставило бы на вас отметину, ничего такого, на чем вы могли бы оставить след. Келли резанула по руке, и из раны хлынула ярко-красная кровь. Отбеленная кожа лица побелела еще сильнее, рука задрожала. «Дерьмо», — пробормотала Келли, когда кровь закапала на ковер. Ее мать по меньшей мере дважды сообщала мне, какой он дорогой, так что я даже боюсь представить, сколько раз она повторяла это Келли.

Я взяла у нее стекляшку. «Я сама». Один быстро сделанный разрез — и я вытащила «жучок». За ней постоянно следили. Ха-ха. Лицо Келли приобрело нездоровый белый цвет, она стала почти прозрачной; я туго замотала руку полотенцем и подняла ее вверх, как мне показывали в городской больнице, когда я проходила социальную практику. Потом, чтобы поддержать Келли морально, я уколола себе палец. Выступила рубиновая капля, и я помахала рукой перед Кэлли:

— Смотри, мы можем стать кровными сестрами! Она скорчила гримасу:

— Это отвратительно!

Может, оно и так, но это зрелище заставило ее забыть о головокружении, она вскочила и направилась к балконной двери.

— Пошли отсюда.

— На улицу? Да там жарко, Кел, тебе плохо станет.

— Вообще отсюда. Оставь ключ на столе.

Я знала, какие у нее планы. Я оглянулась на экран, с которого все еще бормотала обучающая программа, и прикусила губу. Келли нетерпеливо зашипела:

— Да пошли! Нам надо быть там через десять минут!

Ну что ж, это был дом Келли, а я была гостьей, так что я отцепила от пояса ключ и положила его на стол рядом с «жучком». Мы вышли на улицу, оставив преподавателя говорить в пустоту, и все это время набирали очки за задания, сквозь которые якобы продирались.

Мы пошли по главной улице, пересекавшей район. Дома стояли на одной стороне, а школьные здания — на другой. Мы миновали квартал изящных искусств и теннисные корты, на которых тренировались игроки. Неподалеку от кинотеатра Келли увела меня на боковую улочку. Мы продрались через какие-то кусты и вскоре оказались перед стеной, высокой, гладкой и неприступной. Но там, где она кончалась и начиналась решетка, обнаружился зазор; кусты еще не разрослись как следует. Нетолстый человек мог там протиснуться, что мы и сделали.

Затем мы направились по дороге, ведущей в город. Большая часть ее была заасфальтирована, но в некоторых местах асфальт раскрошился и клубилась пыль. Келли жаловалась на сношенные туфли. По обеим сторонам дороги тянулись стены: задняя стена нашего района и соседнего, — по-моему, там жили сотрудники какого-то правительственного агентства. Я сотни раз проезжала здесь на машине, но идти пешком, когда эти стены нависают над тобой, — совсем другое дело. Не слишком-то они уютны, эти «домашние графства». [25] Примерно через пять минут Келли остановилась у старой автобусной остановки и сказала:

— Ну вот, теперь надо подождать.

— Мы что, на автобусе поедем, Кел?

— Не говори глупостей.

— У меня вообще-то нет денег…

— Не говори глупостей.

Мимо пронеслось несколько автомобилей, и каждый раз у меня екало сердце — я выгляжу моложе своих пятнадцати лет, а главные дороги обычно пустынны. Но довольно скоро около нас затормозила какая-то машина, и водитель — парень лет девятнадцати-двадцати — высунулся наружу.

— Привет, Кел, — сказал он. — Залезай. — Взглянул на меня, откинулся на спинку сиденья и рассмеялся. — И бери свою маленькую подружку, если она с тобой.

Я покраснела и забралась на заднее сиденье, а Келли украсила своей персоной место рядом с водителем.

Я не знала, в какое конкретно место мы ехали, но там, разумеется, была вечеринка, в квартире на втором этаже. Из открытых окон грохотала музыка, внутри толпились потные люди и было очень шумно. Понятия не имею, как Келли удается попадать в такие места, но каким-то образом она о них узнает. Она сразу исчезла в толпе, а я осталась у стола с напитками и постаралась не привлекать внимания.

Скоро со мной заговорил какой-то парень — точнее, заорал мне в ухо, иначе было невозможно из-за музыки.

— Ты из того района дальше по шоссе? В котором школа?

— Ага!

— Там неплохо.

Он был загорелым, а когда улыбался, я заметила, что у него слегка кривые нижние зубы. Я пожала плечами:

— Ну да, нормально. — Обычно я не ограничиваюсь односложными ответами, но в комнате было действительно шумно, а от его улыбки я почему-то смутилась. — Только скучно.

— Да уж, могу тебе поверить. — Он кивнул в сторону Келли. — Твоя подруга?

— Да.

— Она ничего, да?

Да, ничего, а я — только способ познакомиться с Келли. Я сделала то, что от меня ожидали, и представила его, но у них дело далеко не зашло, потому что через пять минут в квартиру вломилась полиция и выволокла всех прочь. У них был приказ о разгоне нашего сборища. Думаю, кого-то из соседей достала музыка.

Полиция сразу извлекла из толпы нас с Келли. Вряд ли они заранее знали о нашем присутствии, но… Послушайте, я понимаю, что это звучит напыщенно, но на нас обеих была потрачена куча денег еще с момента нашего зачатия, у нас хорошая кожа, хорошие волосы, хорошие зубы, и… ну просто это сразу чувствуется, понимаете? Что тут пахнет деньгами. Пока нас сажали в машину, остальных запихивали в фургоны. Я заметила парня, который со мной разговаривал, и он улыбнулся мне своей кривой улыбкой, словно говоря: «Ну что тут поделаешь?» В участке, пока мы ждали мать Келли, женщина-полицейский приготовила нам чаю. Выплачивая штраф, миссис Бэнвилль улыбалась и извинялась, но, когда мы сели в машину, заговорила о «жучке»; это был сигнал к слезам и истерике.