И деревья, как всадники

- Посмотрите-ка, какой кот! - добавил другой.

- Не запугаешь, мы вашу породу знаем! - продолжал голосить «артист».

- Вы не беспокойтесь, гражданин, - на всякий случай заявил статный администратор, - зря вас задерживать никто не станет.

- Чего время терять, отправьте его куда надо, - посоветовала какая-то дама.

- А в чем, собственно, дело? - спросил один из подоспевших.

- Платить не хочет, - разъяснил ему очевидец.

- При чем тут плата? - возмутился «артист». - Вы что, не видите, это ведь марсианин!

Кругом охнули.

- Что? - удивился Гудаутов. - Да вы все здесь спятили!

- Я сразу почувствовала, что он оттуда, - сказала дама, но без всякой враждебности, скорее даже с сочувствием.

- Какой там марсианин, чушь! - сердито заметил очевидец. - Он просто жулик!

- Я вам покажу жулика! - спокойно оскорбился Гудаутов.

- Не покажешь!

- А действительно, с чего вы взяли, что он марсианин? - обратился какой-то другой скептик к статному администратору.

- Я, товарищи, действовал по сигналу этого молодого человека, - администратор кивнул в сторону «лопуха».

- Будушкин, - представился тот. - Я, строго говоря, тоже сомневаюсь в этой гипотезе.

- Какой гипотезе?

- Ну, что марсиане сумели к нам внедриться. Я читал у Айзека Азимова…

- Это к делу не относится! - оборвали его.

- Не морочьте нам голову, юноша. Возвели поклеп на человека, учинили скандал, а теперь сваливаете на какого-то ветхозаветного Исака.

- Да я, ей-богу, ни при чем, - оправдывался Будушкин. - Это вот он, Сарафаненко, меня уговорил пойти к метру. Он его и опознал.

- Значит, сам с Марса, раз опознал. Хватайте и его, братцы! - пошутил скептик.

Вокруг засмеялись. Общественное настроение явно менялось, и Гудаутов ощутил, что вцепившиеся в него руки ослабили свою хватку.

Но тут, на его беду, появился невысокий, полный и, по всему видно, очень уверенный в себе человечек.

- Позвольте, - говорил он, пробираясь через толпу, - позвольте мне, я знаю, я вам сейчас точно скажу.

Толпа послушно расступилась. Человечек посмотрел на Гудаутова в фас, потом в профиль и сказал твердо: - Это он, марсианин, я его узнал!

- Конечно он, господи, разве можно сомневаться! - истерически вскрикнула дама.

- Что же теперь делать? - растерялся администратор.

- В милицию его, - сказал очевидец, - там разберутся, ху ис ху.

- Ведите в милицию, - гордо заявил Гудаутов, поняв, что унести ноги не удастся, и вынашивая новый оригинальный план спасения. - За всё ответите! - Он энергично погрозил пальцем администратору, ловко отпихнул под стол чемоданчик и двинулся к выходу. Стражи и любопытствующие повалили за ним.

ОГРАБЛЕНИЕ ПО-МАРСИАНСКИ

Небо было как потолок, выкрашенный в черное, а звезды как прорези в нем. Вселенная чуть пошатывалась.

Звонский вдохновился на стишок, который произвел на попутчика заметное впечатление. Но главной темой их задушевной беседы были события прошедшего вечера.

- Я к тебе всей душой, - говорил Звонский, - веришь?

- Верю, как же!

- Хорошо! Посуди, что за подлец этот Дубилов. Ведь опаснейшая в социальном смысле личность.

- Подлец, - согласился Гаврила.

- Мало. Это, скажу тебе, типичный охотник за ведьмами.

- Чего-чего?

- За ведьмами. Образное выражение, понимаешь. Есть такая порода людей: хлебом их не корми, дай врага вынюхать. Уж они его в ком угодно распознают, хотя бы и в отце родном. И на костер, и в петлю, и на плаху! К примеру… - Звонский задумался.

- Барри Голдуотер, - подсказал Гаврила.

Звонский от восхищения споткнулся.

- Я ведь, - продолжал Гаврила, - давно заметил, что Дубилов охотник за ведьмами. Сынишка мой у них учится, говорит - зверь, за корень квадратный или там косинус альфа удавить готов. Давеча жена ихняя приглашала кой-какую работенку по дому сделать. Сулила. Не пойду. Тьфу мне на его ведьмины деньги! - Гаврила твердо прислонился к забору.

- Не ходи, голубчик, - поддержал Звонский. - Ко мне придешь. У меня тоже есть сломанный кран. А нет, так сломаем.

И тоже прислонился.

- Как вы считаете, товарищ Звонский, - спросил Гаврила, - выловят марсианца?

- Разумеется. А зачем?

- Как зачем? - Гаврила внимательно посмотрел на собеседника. - Они же хотят нашу энергию прикарманить. А на Земле и без того энергетический кризис. Даже экологический.

- Так марсианин обещал ведь щедро расплатиться.

- Я думал об этом, - возразил Гаврила. - Допустим, они с Землей золотом рассчитаются. А что золото? Им дом не обогреешь, и автомобиль на нем не поедет. Обратно же, что будет с международной валютной системой? С ею и так худо, чудовищная, говорят, инфляция. И нам невыгодно: золотишко на мировом рынке в цене упадет, а мы его добытчики.

- Ну, Гаврила, быть тебе министром финансов.

- Я бы мог, - сказал Гаврила и, поразмыслив, добавил: - По уму бы мог. Да вот из-за Насти нельзя меня подпустить к государственной казне. А что, если нам по кружке пива выпить? Пиво сейчас хорошо пойдет.

- Пойдет, - согласился Звонский. - А где?

- Я тут одну забегаловку знаю, неподалеку. - Гаврила сделал попытку оторваться от забора. Но это оказалось не так просто - забор обладал притягательной силой.

- Прислонишься - не отслонишься, - сказал Звонский, также пытавшийся принять вертикальное положение.

В забегаловке был аншлаг, пришлось занять место у подоконника. Кругом только и было слышно: «Марс, Марсу, Марсом…»

- Идет всеобщая марсианизация Заборьевска, - сострил Звонский.

Между ними вышел спор, кому платить, и, поскольку Звонский уж очень домогался этой чести, Гаврила в конце концов уступил.

На редкость холодное пиво прочищало мозги. Повертев головой, Звонский узрел знакомое лицо.

- Сейчас, Гаврила, - сказал он, беря приятеля под локоток, - мы узнаем ответ на твой вопрос. Видишь там, в углу, худощавого, с головой яйцом?

Гаврила кивнул, причмокивая.

- Это сыщик по особо важным делам. Если уж он здесь, значит, неспроста.

- За марсианцем, должно быть, - возбудился Гаврила. - Может, на след напали. А как его фамилия? Я - никому.

- Под строжайшим секретом, только тебе: Гвоздика. - Прошептав это на ухо Гавриле, Звонский стал размышлять, почему фамилия следователя должна содержаться в секрете и как могли бы воспользоваться ею злоумышленники.

Потом его блуждающая мысль вернулась к Марсу. «Черт-те что, до чего публика легковерна! Впрочем, близкая - рукой подать - и от этого особенно манящая Красная планета вечно будоражила воображение. Сколько шума наделали пресловутые каналы, пока, наконец, космические лаборатории не установили с максимальной достоверностью: мираж, нет никаких каналов. И атмосферы нет, и жизни не должно быть, разве что примитивные зачаточные формы, из которых когда-нибудь через миллионы лет - сумасшедшую, невообразимую бездну времени - родится нечто путное, какие-то марсианские динозавры и птеродактили. Возможно, однако, и вовсе не родятся, не успеют, потому что человек вторгнется на территорию соседней планеты, освоит ее, колонизует, мимоходом прервет тягучую эволюцию местного разума. Вот и вся сказка о могущественной и агрессивной цивилизации Марса. А мы, право, с ума посходили: держи марсианина!..»

Звонский вздрогнул от звука резко захлопнутой двери. Все обернулись. На пороге стоял человек, лицо которого было затянуто черным чулком. В протянутой вперед и вверх руке поблескивал какой-то металлический предмет.

- Я марсианин! - сказал он глуховатым голосом. - Всем оставаться на местах, иначе пущу в ход аннигилирующий бластер с фамагустой.

Эта фамагуста и сыграла решающую роль во всем происшествии.

Старший лейтенант Гвоздика был безгранично мужественным человеком. Кавалер всех значков ГТО, он стрелял только в яблочко, ходил на лыжах по первому разряду, с одинаковым совершенством владел приемами самбо, дзюдо и каратэ. Ко всем, прочим своим достоинствам Григорий Михайлович был примерный семьянин и общественник.