Проект-Z

Как будто разговор пошел по незапланированной схеме, и некоторые домашние заготовки оказались ненужными.

— Ну что же, господа, — вдруг сказал посол. — Был рад нашей встрече.

Всегда приятно побеседовать с умными и образованными собеседниками. Политики политиками, а народная дипломатия тоже значит очень много. Надеюсь, что смог ответить хотя бы на некоторые вопросы относительно Америки и изменить ваше мнение о ней в лучшею сторону. Хотя бы на немного.

— Нам тоже было приятно побеседовать, — сказал Салис. — Получить информацию всегда лучше из первых рук, нежели из газет.

— Я рад вашим выводам. Кстати. Скоро группа имперских сыщиков, судей и просто рядовых законников полетят на пол года в на Землю, в Соединенные Штаты, а группа американских полицейских приедет в Империю. У вас есть чему поучиться. Вы хороший сыщик, господин Салис. Про вас уже начинают рассказывать легенды. Думаю, однажды вы займете высокий пост. Я постараюсь, чтобы вас с господином Шальшоком включили в программу обмена. Поживете в Америке, поближе узнаете ее быт, нравы. Пообщаетесь с людьми.

— Возможно, вам настолько понравится Америка, что решите переехать, — улыбнулся секретарь Джеферс. — У нас для всех работа найдется. Кто хочет зарабатывать на хлеб, в Америке не спит на улице.

— Бочка варенья, корзина печения?… — то ли спросил, то ли пробубнил себе под нос Салис.

— Что вы сказали?… — спросил посол.

— Так… ничего… Стишок вспомнил. Детский. Спасибо за приглашение. Я уверен, поездка будет познавательной.

После беседы имперские сыщики изъявили желание не возвращаться к общей компании и покинули посольство. Секретарь проводил их до дверей, а посол вернулся к гостям.

На площади Народной воли в желтом свете фонарей сновали машины. Салис заговорил первым.

— А скажи мне милый ребенок. Откуда ты столько знаешь про Америку? Ты часом не шпиён?

Монлис заразительно захихикал.

— Я же тебе говорил, что подготовлюсь к встрече. Сходил в имперскую библиотеку, взял энциклопедию. Если я заранее знаю о предстоящем мордобое, предпочитаю размяться.

— Ну а вообще, как тебе встречка?

— Ты был прав. Склоняли к сожительству. Только они почему-то не сказали нам всего, что собирались.

— Ну так… Ты же их своей информированностью… Просто в нокаут отправил.

Надавить они на нас надавили, премию, за сообразительность предложили.

Что тут еще можно недосказать?

— Не знаю, Лоун, — сказал Монлис. — Что-то у них не получилось. Не пошло так, как было задумано.

— Может они ждали, что мы сразу же начнем извиняться и говорить, что у нас и в мыслях не было кого-то обидеть… — предположил Салис.

— Возможно, — улыбнулся Шальшок, — А ты их сразу и в лоб. Это моя поляна и малина вся моя.

В такси ехали молча. Каждый обдумывал странный разговор, пытаясь понять: что же хотели сказать американцы и почему не сказали всего, что хотели?

— Ты в посольстве говорил про «Свитки Ригейских старцев»… — сказал Салис когда такси остановилось возле дома Монлиса. — Ты это серьезно?

— М-м-м… — промычал Шальшок. — Да в общем-то вполне.

— А у тебя есть эти бумажки?

— На руках нет, но… Это не такая уж и редкость. Ты что, заинтересовался? — улыбнулся Монлис.

— Да… я про них слышал несколько раз. Хочется взглянуть, что это такое.

— Хорошо, завтра принесу.

После того как завез домой Монлиса, Салис отправился домой. День выдался нелегкий и инспектор немножко устал.

Прием в посольстве США закончился заполночь. Посол и первый секретарь сидели в полумраке каминной комнаты. Бил Уорен налил себе в стакан на два пальца виски и опустился в кресло, вытянув ноги к камину. Майкл Джеферс налил в свой стакан ровно столько же, того же самого, и сел во второе кресло.

— Как ты оцениваешь вечер, Майк? — спросил посол.

— Как всегда получилось очень неплохо. Фербийцы не сильно отличаются от Землян.

— Ты прав Майк, — согласился Уорен. — Те кто считают себя элитой везде похожи. Немножко арий, пара награждений и ты живешь светской жизнью. А что ты скажешь про законников?

— Дохлый номер, — Майк сделал глоток виски. — Мы рискнули, немножко приоткрыли карты. Они это заметили и намекнули нам, что их расклад лучше. Можно попробовать их запугать, но… из этого тоже ничего не получится.

— Я не думаю, что их расклад лучше, но в остальном, я с тобой согласен, — сказал Уорен и тоже сделал глоток. — К тому же я не могу фигурировать в этом проекте, больше чем сделал это сегодня.

— Не беспокойтесь сэр, все будет в порядке. Машина запущена уже давно.

Все отлажено, все работает.

— Когда вы планируете начать активную фазу?

— От двух недель до месяца.

Посол в один глоток допил виски, грузно поднялся из кресла и расправил плечи.

— Господи, до чего же было хорошо на островах, — сказал Бил Уоррен. — Почти как на Гавайях… Спокойной ночи Майк.

— Спокойной ночи, господин Уоррен, — ответил Майк.

Посол ушел, а первый секретарь посольства поставил в проигрыватель старенький винил Чайковского, подлил в свой стакан виски и вернулся в кресло у камина.

Как же хорошо вот так после тяжелого дня откинуться в кресле, со стаканчиком, и ни о чем не думать. Просто сидеть и слушать музыку. Но ни о чем не думать у Майка не получилось. Скоро проект войдет в заключительную фазу. Тогда начнется настоящая работа. А вот чем все закончится Майк не знал. Несколько раз по заданию правительства он участвовал в сомнительных мероприятиях.

Страна не афишировала свою принадлежность к этим акциям, но, тем не менее, в случае провала, нашла бы способ помочь своему агенту. Всегда находила.

Сейчас же все обстояло совсем иначе. Из тех, кто мог выручить в случае необходимости, помочь могли лишь два сенатора, один генерал и еще девять человек, не имеющих к официальным властям никакого отношения. И если проект провалится… Майк невольно вздрогнул от этой мысли. Ему было страшно даже подумать об этом.

В туалетной комнате зашумела вода, дверь открылась и в трусах, майке и шлепанцах из нее вышел Салис. Он вымыл руки, закрыл дверь, выключил свет, сложил вчетверо газету и, программой вверх, положил ее рядом с видеоэкраном.

Скинув шлепанцы инспектор заполз под легкое летнее одеяло. Нажав на пульте кнопку, он отложил его на тумбочку, стоящую возле кровати и устроился поудобнее. Через секунду экран вспыхнул. Салис не сразу понял, о чем рассказывает молодой журналист миллионам телезрителей Альверона, так как смотрел репортаж не с начала. Наконец он уловил смысл и спустя еще одно мгновение просто выпрыгнул из-под одеяла.

Десять минут назад, на ночной станции подземки тридцатилетний фербиец пытался покончить жизнь самоубийством. По счастливой случайности рядом с ним на платформе стояли четверо ребят, они ехали с тренировки по науварской борьбе. Один из спортсменов обратил внимание, как к краю платформы быстро пошел фербиец, до этого мирно стоявший возле стены. Спортсмен отдернул самоубийцу за воротник, когда тот уже начал делать последний шаг над краем платформы. Вместе с приятелями он скрутил его и дождался, пока не пришли законники. Сейчас же неудачливого самоубийцу заперли в изоляторе дежурного поста транспортных законников.

Меньше чем за тридцать секунд Салис оделся и на ходу застегивая ворот балахона выскочил в коридор. Инспектор уже вышел из квартиры и закрывал дверь, когда затрезвонил телефон. Салис на мгновение замер в растерянности, — вернуться или нет, — и решив что ничего важнее выжившего самоубийцы быть не может, захлопнул дверь.

Через двадцать минут инспектор вошел на станцию подземки. Перепрыгивая ступеньки он вбежал наверх, к посту законников, и рванул на себя дверь.

— А ты что здесь делаешь?

В узком коридорчике инспектор столкнулся с Шальшоком.

— Жду… Когда Илон напьется чаю.

— Какой Илон?

— Самоубийцу зовут Илон Тамес, — Монлис передал инспектору электронную карточку удостоверения личности. — Он постепенно приходит в себя. Повеситься он не сможет, чай в пластиковом стакане. Я и дежурного лейтенанта попросил уйти, чтобы не смущать нашего клиента.