Миг бытия так краток

Зверь бросился на нас.

Откуда-то сбоку Джордж разрядил в него свою обойму пистолета. Хасан метнул факел прямо в морду чудовищу, а Бортан снова вцепился в него, на этот раз со стороны выбитого глаза. Все это заставило кабана опять свернуть с пути и врезаться в пустую телегу, калеча и убивая ослов.

Тогда я подбежал и вонзил кол вепрю под левую переднюю ногу. Кол сломался пополам…

Бортан не переставал рвать плоть зверя, и его рычание казалось непрерывным громом. Всякий раз, когда вепрь пытался попасть по нему клыками, он разжимал челюсти, отскакивая прочь, чтобы снова вцепиться в него.

Уверен, мое острое, как игла, стальное копье смерти не сломалось бы. Однако оно находилось на борту «Канители»…

Мы с Хасаном кружили вокруг зверя, сжимая самые острые и похожие на колья дрова, какие смогли найти в суматохе. И продолжали колоть, чтобы он вертелся по кругу. Бортан же не оставлял попытки добраться до его горла, но вепрь пригнул голову с огромным рылом прямо к земле и сек клыками во все стороны, словно мечами. Раздвоенные копыта размером с добрую буханку хлеба выпахивали в земле большие ямы, когда он кружил против часовой стрелки, пытаясь убить нас всех. И все это подсвечивалось оранжевым и неровным светом угасающего пламени.

Наконец он остановился, повернулся — слишком внезапно для столь гигантского зверя — и поддел плечом Бортана в бок, отшвыривая пса на десять — двенадцать футов за мою спину. Хасан ударил его дубинкой по хребту, а я сделал выпад по другому глазу, но промахнулся.

И тогда он двинулся к Бортану, все еще подымавшемуся на ноги, — низко пригнув голову, сверкая покрытыми пеной клыками.

Я отбросил бесполезный кол и прыгнул, когда он надвинулся на моего пса. Кабан уже было изловчился для смертельного удара, но я схватился за оба клыка, когда они уже почти коснулись собаки. Ничто не могло удержать этого смертоносного движения, понял я, когда изо всех сил налегал на них. Но я попытался и, возможно, каким-то чудом преуспел — на секунду…

По крайней мере, когда меня подбросило в воздух, с порезанными и кровоточащими руками, я успел заметить, что Бортан все-таки сумел убраться вовремя.

Падение оглушило меня, так как я летел высоко и далеко, и я не сразу услыхал громкий визг взбешенного порося. Хасан пронзительно что-то кричал, а Бортан опять издал свой дикий гортанный вызов на бой.

…И небеса дважды расколола докрасна раскаленная молния Зевса. И воцарилась тишина.

Я медленно и с трудом поднялся на ноги. Хасан стоял у остатков догорающего костра в позе копьеметателя, все еще сжимая в руках пламенеющее полено. Бортан обнюхивал подрагивающую гору мяса.

Под кипарисом, рядом с мертвыми ослами, стояла, прислонясь спиной к дереву, Кассандра, одетая в кожаные брюки, синюю шерстяную рубашку, со слабой улыбкой на устах. Она держала мое любимое, все еще дымящееся слонобойное ружье в руках.

— Кассандра!

Она выронила ружье и сильно побледнела, но я успел сгрести ее в объятия чуть ли не раньше, чем оно ударилось оземь.

— Позже я спрошу тебя о многом, — пообещал я. — Но не сейчас. Сейчас помолчим. Давай просто сядем здесь под этим деревом и будем смотреть, как догорает костер.

Так мы и сделали.

Месяц спустя Дос Сантос был изгнан из Радпола. С тех пор ни о нем, ни о Диане ничего не было слышно. Поговаривали, будто они порвали с Движением за Возвращение, переселились на Тейлер и живут теперь там. Надеюсь, что это неправда, судя по событиям тех последних пяти дней.

Я никогда не знал всей истории Рыжего Парика и, полагаю, никогда не узнаю впредь. Если доверяешь человеку, я имею в виду действительно доверяешь, и неравнодушен к нему, как, возможно, она была неравнодушна ко мне, то всегда можно остаться и посмотреть, прав он был или неправ, несмотря на последнее крупное расхождение во взглядах. Она, однако, выбрала не оставаться, и я гадаю, сожалеет ли она теперь об этом.

Я по-настоящему не верю, что когда-нибудь увижу ее вновь.

Вскоре после перетряски в Радполе Хасан вернулся с горы Санджар, прожил какое-то время в Порт-о-Пренсе, а потом купил небольшое судно, на котором однажды и вышел рано утром в море, ни с кем не попрощавшись и никому не сказав, куда плывет. Предполагают, будто он нашел где-то новую работу по специальности. Однако несколько дней спустя над морем прошел ураган, и в Тринидаде до меня дошли слухи, что его выбросило волнами на побережье Бразилии, где он и встретился со смертью от рук обитающих там свирепых дикарей. Я попытался установить достоверность этих слухов, но не сумел.

Однако два месяца спустя Рикардо Бонавентура, Председатель Союза Против Прогресса — экстремистского крыла Радпола, впавшего в немилость у Афин, скоропостижно скончался во время торжественного партийного собрания от апоплексического удара. Кое-кто шептался о дивбанском яде в анчоусах (чрезвычайно смертельная комбинация, как заверил меня Джордж), а на следующий день таинственно исчез новый капитан дворцовой гвардии вместе со скиммером и протоколами трех последних тайных заседаний СПП (не говоря уже о содержимом небольшого потайного сейфа). Говорят, он был рослым желтоглазым мужчиной со слегка восточными чертами лица.

Ясон по-прежнему пасет свое многоногое стадо на вершинах, которые каждое утро первыми окрашиваются пурпурными перстами Эос, и, несомненно, разлагает молодежь своими песнями.

Эллен снова беременна, вся такая хрупкая и с широкой талией, и не разговаривает ни с кем, кроме Джорджа. Джордж теперь хочет попробовать провести какую-то фантастическую эмбриохирургическую операцию, пока еще не слишком поздно, и сделать своего ребенка двоякодышащим, — равно приспособленным для жизни как в воде, так и на суше. Предвидя перспективность великих девственных глубин океана, он решил, что его потомки должны стать первопроходцами их, а он сам, таким образом, станет отцом-основателем новой расы и напишет на эту тему интересную книгу. И все такое прочее. Однако Эллен не слишком загорелась этой идеей, и у меня такое предчувствие, что глубины океана еще немного побудут девственными.

Ах, да, я-таки отвез Джорджа в Капистрано некоторое время назад, посмотреть на миграцию пауконетопырей. Зрелище было действительно впечатляющее — небо потемнело от их стай, гнездившихся в развалинах. Мы успели посмотреть и то, как они охотятся на диких свиней, и то, как они украсили все улицы зеленым пометом. Лорел записал все это на многочасовой цветной стереопленке и показывает эту ленту на всех вечеринках Управления. Она — своего рода исторический документ, так как пауконетопыри теперь на пути к полному исчезновению.

Верный своему слову, Джордж возбудил среди них эпидемию слишей, и они нынче мрут, как мухи. Всего на позапрошлой неделе один такой рухнул прямо посреди улицы — ШЛЕП! — когда я шел в хумфос Мамы Жюли с бутылкой рома и коробкой конфет. К тому времени, как он долетел до земли, пауконетопырь был уже вполне мертвым. Слиши очень коварны. Бедный монстр и знать не знает, что происходит: он счастливо летит себе, ища, кем бы подзакусить, и вдруг — ЩЕЛК! — напасть поражает его, и он падает прямо в гущу вечеринки в саду или в чей-нибудь плавательный бассейн.

Я решил сохранить на время Управление. Потом, конечно, я организую какой-нибудь парламент, когда сколочу оппозиционную Радполу партию — Незвос: Независимые Восстановители или что-то вроде этого.

Старые добрые силы окончательного распада… Мы нуждаемся в них здесь, среди руин.

А Кассандра — моя принцесса, мой ангел, моя прекрасная леди — она любит меня даже без моего грибка. Та ночь в Долине Сна оказалась для него смертельной. Аминь!

Это именно она, конечно же, плыла на корабле с героями, увиденном Хасаном в Пагасах. Он не вез никакого золотого руна, а только мой арсенал и тому подобное. Кораблем этим была «Золотая Канитель», которую я построил своими руками, и достаточно прочно (как я не без удовольствия узнал), чтобы выдержать даже цунами, последовавшее за всеми этими десятью баллами по шкале Рихтера. Кассандра отплыла на ней в то время, когда большая часть острова Кос ушла на дно.