Фаэты (Журнальный вариант)

Вместе с другими марианами мы (Нот Кри, Ива Тихая, Кара Яр и, конечно, я) увлекались «бегом без дыхания». Сначала мы долго тренировались в заброшенных галереях, пробитых в горах давними поколениями. Мы пробегали по покинутым улицам немалые расстояния, приучая себя почти не дышать. Особая, выработанная нами система дыхания позволяла использовать запас воздуха в легких, делая лишь один вдох на старте и следующий уже после финиша. Сначала пробегались десятки шагов, потом расстояния все увеличивались.

Мы с Нотом Кри соперничали и здесь, попеременно добиваясь успеха.

Потом тренировки перенеслись на поверхность Мара, где дышать было невозможно. Такие игры были опасны, но они развивали в марианах многие качества: отвагу, выдержку, выносливость, наконец, способность какое-то время действовать в атмосфере Мара без скафандров, а это имело немалое практическое значение.

Собственно, этому увлечению молодежи я и обязан был своей жизнью.

Однако марианки (первая из них Кара Яр, а вместе с нею и Ива) задумали овладеть большим, чем способность находиться в чуждой среде. Имея перед собой пример живущих на поверхности «остродышащих ящериц», они хотели постепенно приучить и свой организм к такому же «острому дыханию», чтобы наши потомки смогли бы выйти из глубинных убежищ на поверхность, победив неуклонное вырождение расы. Марианки не просто бегали в непригодной для дыхания атмосфере Мара, они пытались в ней «дышать». Конечно, это не давало ощутимых результатов. Мариане не смогли бы уподобиться «остродышащим ящерицам», как не смогли бы уподобиться рыбам ловцы жемчуга, впоследствии увиденные мною на Земе…

Несчастная Зема своей грядущей трагической судьбой занимала тогда все мои помыслы. Я не знал покоя.

В своем воображении я видел яркую цветущую Зему с зарослями диковинных растений, с широкими реками, с колоссальными водоемами, уходящими за горизонт, с прекрасными городами…

Всюду кипит бурная и шумная жизнь. Земяне дышат воздухом поверхности планеты, не потому что они обладают «острым дыханием», как наши ящерицы, а потому что этот воздух подобен былому воздуху погибшей Фаэны.

Но вдруг наступает грозный миг, когда одна из слабо осветившихся звездочек превращается сначала в небольшой, а потом во все более и более заметный диск, который наконец сравнится с дневным светилом. И вот тогда скажется тяготение приближающегося небесного тела. Жидкость из водоемов обрушится на прибрежные города, сметая здания, людей, животных. Одновременно содрогнется сама планета Зема, рухнут возведенные на ее поверхности прекрасные здания, а остатки их провалятся в глубокие дымящиеся трещины. Оживут огнедышащие горы, известные нам и на Маре, но куда более страшные на Земе. Из жерл извергающих пламя гор польется расплавленная магма, подобная первичному состоянию породы на только что образовавшейся планете. Огненные реки потекут по склонам, сжигая все на своем пути. Зловещий диск в небе, светясь не только ночью, но и днем, станет пугающе расти. Еще раз содрогнется планета, огромные пространства суши уйдут под воду.

А из океанов поднимутся другие участки суши и выпучатся горными хребтами. Огромные массы испарившейся воды поднимутся в виде паров и капелек в воздух и пронесутся над поверхностью планеты неистовыми струями, подобно марианским пылевым бурям.

Небесная Странница, следуя путем, вычисленным нашими математическими устройствами, летела прямо на Зему, попав в зону ее притяжения.

Когда столкновение, как я представил себе, наконец, произошло, еще один мир погиб в катастрофе. Вся энергия движения Луа по закону неизменности суммарной энергии перешла в тепло, оно разогрело столкнувшиеся планеты и превратило их в общую расплавленную массу.

Этот кошмар, отражая мои дневные мысли, как бы иллюстрировал их ночью.

Мне казалось, что я сойду с ума. Я не понимал, как остальные мариане могут жить спокойно.

Ива видела, что со мною происходит, хотя я и не рассказывал ей о своих видениях, и стала настойчиво уговаривать снова заняться бегом без дыхания.

Я отмахнулся было от сестры, но она близко к сердцу приняла мой отказ:

— Если для тебя, Инко Тихий, существует Великий Долг, то ты должен сделать это… не только для меня.

Я почувствовал в ее словах какой-то скрытый смысл и согласился.

Стараясь пересилить гнетущее меня отчаяние, я стал по ночам бегать по заброшенным галереям вымершей части нашего города, чтобы восстановить былую спортивную форму.

Сначала я пробегал по триста шагов. По поверхности Мара, куда Ива неотступно тянула меня, надо было пробежать тысячу шагов до спортивного убежища среди марианской пустыни. Там спортсмен мог передохнуть и набрать в легкие воздух для обратного пути к шлюзу города.

После первых трехсот шагов в голове у меня помутилось, перед глазами поплыли темные круги, я готов был упасть и вынужден был вздохнуть. Я понял, что еще не готов для тренировки, которую требовала от меня Ива.

Но я был настойчив и упорен. Скоро я пробегал четыреста шагов без второго вдоха, потом пятьсот и, наконец, тысячу и даже тысячу двести. Это удалось, конечно, не в первую, даже не во вторую или третью ночь, но удалось.

Дежурные в городском шлюзе пожилые мариане отнеслись к нашему с Ивой желанию бежать в пустыне без дыхания неодобрительно. Однако не в правилах мариан было чем-нибудь ограничивать молодежь. Нас беспрепятственно выпустили, но я заметил, что один из шлюзовых мариан стал поспешно надевать скафандр, возможно, для того, чтобы вовремя прийти на помощь.

Я бежал навстречу яркому диску в нашем фиолетовом небе, думая, что моя Ива бежит следом за мной. Она могла дольше моего пробыть без дыхания, но я бегал быстрее. На полпути я обернулся и, к своему изумлению, увидел, что Ива возвращается к городскому шлюзу. Обернувшись, она сделала знак рукой, чтобы я продолжал бег.

Я добежал до цилиндрического спортивного убежища, пролетел через вращающийся тамбур, жадно вдохнул в себя наполнявший убежище годный для дыхания воздух и услышал знакомый голос:

— Это я хотела, чтобы ты прибежал сюда ко мне, Инко Тихий.

Кара Яр!

Одетая в серебристый, облегающий спортивный костюм, она была, как мне показалось, особенно прекрасна.

Кара Яр взяла меня за руку:

— Бедный Инко Тихий, я заставила тебя не дышать целых тысячу шагов.

Я хотел ответить ей, что готов совсем не дышать, лишь бы смотреть на нее, но, к счастью, удержался от этой глупости, продолжая жадно глотать воздух.

— Ты еще не можешь прийти в себя?

— Не могу, — признался я.

— Ива ничего не сказала тебе о Великом Долге?

— Сказала.

— И ты не понял, что это имеет отношение ко мне?

— Нет.

— Ты поймешь, когда узнаешь, что для этого разговора я не могла довериться даже заброшенным галереям города.

Я никогда не понимал Кару Яр до конца. Не понимал ее и сейчас. На миг я вдруг почувствовал себя счастливым. Но она улыбнулась мне… Улыбки бывают разные. Эта улыбка сразу привела меня в себя.

— Скажи, Инко, ты все еще бредишь гибелью Земы, как тогда на ложе после ранения?

Я кивнул.

— Расскажи, — потребовала Кара Яр.

Я пересказал Каре Яр некоторые из своих ночных видений.

Она слушала содрогаясь.

— Это ужасно, — наконец сказала она, поведя плечами. — Я тоже думала об этом, но не так зримо.

— И ты тоже? — удивился я.

— Потому я и попросила Иву прислать тебя сюда.

— Я здесь.

— Тогда слушай. Есть Великая Тайна, которую хранят марианки в течение полумиллиона циклов Мара.

Кара Яр вдруг прислушалась, подошла к вращающемуся тамбуру, словно в нем кто-то мог спрятаться.

— Что это за тайна марианок? — спросил я.

— Да, что это за Великая Тайна марианок? — раздался голос Нота Кри, вышедшего из тамбура.

Кара Яр с вызовом посмотрела на него. А он перешел на глубокое дыхание и спокойно сказал:

— Я встревожился за Инко Тихого, ибо он побежал без дыхания впервые после ранения. И не сразу вернулся. Потому я почел за свой долг последовать за ним.