Миры Айзека Азимова. Книга 1

— Совершенно верно.

— Вы утверждаете это, на основании изысканий агента Брекенриджа?

— Да. Имеющиеся данные невозможно оспаривать. Линн опустил голову и на мгновение задумался.

Потом сказал:

— Тогда десять человек в Соединенных Штатах не люди, а их гуманоидные копии. Но Они в этом случае должны были иметь в своем распоряжении оригиналы. Роботы не могут обладать азиатской внешностью, в этом случае их слишком легко можно было бы распознать, так что скорее всего это восточноевропейцы. Но как они смогли проникнуть в нашу страну? В условиях, когда радарная сеть, контролирующая границы, и мухи не пропустит? Как Они могли забросить сюда кого-либо, человека или робота, так, чтобы Мы об этом не знали?

Макалистер ответил:

— Это могло быть сделано. Есть определенное количество людей, пересекающих границы на законном основании. Бизнесмены, летчики, даже туристы. За ними, конечно, наблюдают на обеих сторонах, И тем не менее десятерых из них можно было похитить и использовать как модели. Потом вместо них вернулись роботы. Так как мы не ожидали такой подмены, это могло сойти. Если похищенные были американцами, никаких сложностей с проникновением их в нашу страну не возникло. Все очень просто.

— И даже их друзья и семьи не заметили разницы?

— Это можно предположить. Поверьте мне, все это время мы проверяли любые сообщения, в которых говорилось бы о случаях внезапной потери памяти или подозрительных изменениях характера. Мы проверили тысячи людей.

Эмберли внимательно разглядывал кончики своих пальцев.

— Я полагаю, стандартные меры не сработают. Успешные действия могут исходить только от специалистов по роботехнике, и я рассчитываю на директора Бюро.

И снова пристальные взгляды, полные ожидания, обратились к Линну.

Линн почувствовал прилив горечи. Ему казалось, что участники совещания пришли к тому, к чему они заранее намерены были прийти. Никто из них не сказал ничего нового, в этом он был уверен. Никто не внес ни одного предложения. Они провели совещание для протокола, поскольку всерьез боялись поражения и хотели свалить ответственность за него на кого-нибудь другого.

И все-таки в решении совещания была определенная справедливость. Именно в роботехнике Мы отстали от Них. И Линн был не просто Линном. Он представлял роботехнику и ответственность лежала на нем.

Поэтому он сказал:

— Я сделаю все, что смогу.

Он провел бессонную ночь и на следующее утро, когда он еще раз встретился с помощником президента Джефрисом, был измучен телом и душой. Брекенридж находился там же, и хотя Линн предпочел бы беседу с глазу на глаз, он понимал, что это справедливо, Очевидно, в результате своей успешной разведывательной работы Брекенридж приобрел высокое реноме у правительства. Ну, а почему бы и нет?

Линн сказал:

— Сэр, я не исключаю возможность, что мы напрасно бросились на подсунутую врагом приманку.

— В каком смысле?

— Я уверен, что как бы ни возрастала временами общественная нетерпимость, что бы ни находили иногда целесообразным говорить законодатели, правительство, в конце концов, понимает, что паритет выгоден. Они, должно быть, тоже это понимают. Десять роботов с одной бомбой ТП — это банальный способ нарушить равновесие.

— Уничтожение пятнадцати миллионов человек вред ли можно считать банальным.

— Это так с точки зрения мирового господства. Уничтожение города не настолько бы деморализовало Нас, чтобы заставить сдаться, и не так повредило бы Нам, чтобы убедить в невозможности победить. Это была бы именно та война, угрожающая самому существованию нашей планеты, которой обе стороны так долго и так успешно избегали. И все, чего бы Они добились, — это заставили бы Нас воевать, лишив одного города. Этого недостаточно!

— Что же вы предполагаете? — спросил Джефрис холодно. — Что у Них нет десяти роботов в нашей стране? Что нет бомбы ТП, которая взорвется, когда они соберутся вместе?

— Я согласен, что это существует, но для каких-то более серьезных целей, чем урон от бомбардировки в середине зимы.

— Например?

— Возможно, физическое уничтожение, которое произойдет, если роботы соберутся вместе, не самое худшее, что может случиться с Нами. Как насчет морального и интеллектуального уничтожения в результате того, что они просто находятся здесь? Не могу не воздать должного уважения агенту Брекенриджу, но что если Они как раз и стремились к тому, чтобы Мы узнали о роботах; что если в Их планы и не входит, чтобы роботы когда-нибудь собрались вместе? Они так и будут существовать порознь, но у Нас при этом будет повод для беспокойства.

— Зачем?

— Скажите мне вот что. Какие меры уже приняты против роботов? Я полагаю, служба безопасности уже изучает личные дела всех тех, кто когда-либо пересекал границу или находился от нее достаточно близко, чтобы быть похищенным. Я знаю, поскольку Макалистер упомянул об этом вчера, что они отслеживают подозрительные психиатрические случаи. Что еще? Джефрис сказал:

— Маленькие рентгеновские аппараты установлены в наиболее посещаемых местах больших городов, в концертных залах, например…

— Там, где десять роботов могут незаметно смешаться с сотнями тысяч зрителей, на футбольном матче или игре в воздушное поло?

— Конечно.

— В концертных залах и церквях?

— Мы должны с чего-то начать. Невозможно сделать все сразу.

— Особенно если надо избежать паники, — заметил Линн. — Разве не так? Никто не заинтересован в том, чтобы люди напряженно ждали: в какой-то день какой-то город внезапно перестанет существовать.

— Я полагаю, это очевидно. К чему вы клоните? Линн сказал горячо:

— Все возрастающая часть наших национальных усилий будет полностью отвлечена на то, что Эмберли назвал поиском очень маленькой иголки в очень большом стоге сена. Мы будем, как сумасшедшие, ловить свой собственный хвост, а Они тем временем достигнут такого уровня в научных исследованиях, что Мы уже никогда не сможем Их догнать. Вот тогда Нам не останется ничего другого, как сдаться без всякой надежды на реванш.

Предположим далее, что произойдет утечка информации, так как все больше и больше людей будут втянуты в наши контрмеры и все больше и больше людей начнут догадываться, чем мы заняты. Что тогда? Паника может нанести нам больший вред, чем любая бомба ТП.

Помощник президента спросил раздраженно:

— Ради всего святого, что вы в таком случае предлагаете предпринять?

— Ничего, — ответил Линн. — Перехитрить Их. Жить, как жили, рискнуть, надеясь, что Они не посмеют разрушить мировой паритет ради испытания одной бомбы.

— Невозможно! — отрезал Джефрис. — Абсолютно невозможно. Я несу слишком большую ответственность за наше общее благополучие, и единственное, чего я не могу себе позволить, — это ничего не делать. Может быть, я согласен с вами, рентгеновские аппараты на спортивных аренах — поверхностная мера, которая не принесет результата, но это необходимо сделать, чтобы впоследствии люди не пришли к горькому выводу, что мы пренебрегли интересами нашей страны ради красивых логических построений, которые позволили нам ничего не делать. Наш контргамбит должен быть активным.

— Каким образом?

Помощник президента Джефрис посмотрел на Брекенриджа. Юный офицер безопасности, до сих пор спокойно молчавший, сказал:

— Нет смысла говорить о будущем нарушении равновесия, когда оно уже нарушено. И не имеет значения, взорвутся ли роботы или нет. Может быть, вы правы и они действительно только приманка, чтобы отвлечь Нас. Но факт остается фактом: Мы на четверть века отстали в роботехнике, и это может оказаться роковым. Какие достижения роботехники, имеющиеся у Них в запасе, будут применены, если начнутся военные действия? Единственным ответом может быть привлечение всей Нашей мощи, сейчас же, к ускоренной программе развития роботехники, а первая задача — найти гуманоидов. Вы можете назвать это как вам нравится — то ли упражнением по роботехнике, то ли предотвращением смерти пятнадцати миллионов мужчин, женщин и детей.