Погибший Мир (Ричард Блейд, странствие 17)

Столь долгое обсуждение вызвал план Хильгара, который он изложил страннику во время привала в лесу. Тут уже такого единодушия не наблюдалось. Многие были склонны принять идею военного вождя насчет переселения всего народа на север, к океану, другие же считали, что население Хартры и более мелких городков и деревень к этому не готово. Блейд и сам видел, что большинство жителей даже не думает собираться в путь; он понимал их и сочувствовал им, пожалуй, больше, чем Хильгар. Военачальник бленаров был одержим своей идеей и, подобно большинству таких личностей, не входил в житейские обстоятельства. Для Блейда же были понятны страх и нежелание людей покидать насиженные места, бросать свои дома, имущество и земли. Во имя великой цели, во имя будущего, им предлагали уйти в далекую неизвестную страну, но они пока не ощущали угрозы и здесь. Хильгар настаивал на переселении еще и потому, что видел в знаниях, хранящихся в городе, последнюю надежду Триречья; однако, знания не волновали большинство его соплеменников.

Ирония судьбы: один из самых верных друзей Хильгара, член совета старейшин, более всех сомневался в разумности его плана. Это была женщина, Трайя, командир отряда разведчиков, бреггани. Ей стукнуло тридцать, и она гораздо лучше Вайалы разбиралась в политических хитросплетениях Брегги. Трайя не раз участвовала в охотничьих вылазках в лес, и пару лет назад сенары Рильгона захватили ее в плен. Она не пыталась приспособиться к жизни в стойбище волосатых и не стала ждать, когда ее продадут горцам за кувшин спиртного; эту женщину отличал твердый нрав. За свою непокорность Трайя получила сотню ударов плетьми, а затем ее, бездыханную, бросили в лесной чаще. Она выжила. Она переправилась на бревне через Орилу и долго плутала в болотах, пока разведчики бленаров-па не подобрали ее. Теперь Трайя командовала этим отрядом. До сих пор вся спина женщины от шеи до ягодиц была покрыта белесыми полосками шрамов.

Когда Трайя отлеживалась после побега, Хильгар часто беседовал с ней, расспрашивая о степной стране, о древних знаниях, сохранившихся у бреггани, о ситуации в городе. Большую часть того, что вождь рассказывал Блейду, он узнал от Трайи. Она не только говорила, но и слушала, постепенно проникаясь идеями Хильгара; они подружились, и когда Трайя поднялась на ноги. Дух Единства почти вытеснил из ее сердца Великую Мать.

Она была невысокой - на полголовы ниже, чем те бреггани, которых Блейд встретил в Лесу Гигантов. Лицо ее, с крупными, чуть резковатыми чертами, красиво обрамляли темно-каштановые волосы с проблесками седины; несмотря на крепкую приземистую фигуру, Трайя была прекрасно сложена. Вероятно, она выглядела очень соблазнительной - до того, как плети сенаров оставили на ее теле жуткие отметины. В Хартре она так и не завела приятеля, и казалось, что ее совершенно не интересуют ни собственная внешность, ни мужчины. Странник, однако, замечал, что иногда глаза женщины останавливались на Хильгаре; взгляд ее становился мягким, по губам скользила чуть заметная улыбка. Блейд полагал, что военному вождю стоило бы обращать внимание на такие мелочи. Впрочем, в дела Хильгара он не лез.

Эта женщина, Трайя, никогда не флиртовала с ним, даже когда рядом не было Вайалы. Часто, утомленные после дневных занятий, они болтали на пороге хижины или на поляне, служившей Блейду тренировочным залом. Вайала, превратившаяся в одну из лучших его учениц, приносила кувшин слабого красного вина, потом устраивалась у ног странника; он слушал, Трайя говорила. У нее были другие намерения, чем у Хильгара; эта бреггани была готова принять самое активное участие в схватке между городом и ордами Рильгона.

- Мы должны укрыть женщин, детей и стариков в лесах, - с жаром излагала она свои планы. - В верховьях Бурой такие чащи, что люди Рильгона не найдут их следов, даже если станут искать целый год. Затем наши воины только воины, а не весь народ, - отправятся к городу. Мы не уйдем на север, не сбежим, как предлагает Хильгар, а разобьем лагерь в степи и дождемся войска Рильгона.

- И что потом? - вставил Блейд.

- Потом? Разве не ясно? Отряды Рильгона подойдут к городу, воительницы покинут стены Брегги, чтобы принять бой. И вот тогда наши люди, две тысячи лучших в Триречье бойцов...

- ...ударят Рильгону в спину! - закончил странник.

Трайя кивнула головой.

- Если вам удастся сделать это вовремя, убийцы Рильгона лягут под стенами Брегги. По крайней мере, большинство! Остальных мы вытесним в лес и будем гнать до самой Фиолетовой Пустоши! - ее кулаки сжались, глаза опасно сверкнули. - И тогда наши сестры, которых мы спасем, станут думать о мужчинах иначе, чем теперь... Возможно, они поделятся знаниями, и мечта Хильгара исполнится.

- Ты сказала: возможно, - заметил Блейд.

Женщина только пожала плечами:

- Конечно, я не могу знать наверняка. Но, думаю, таким путем мы добьемся большего, чем бегством на север. Даже если бреггани по-прежнему будут скрывать древние знания, то уж с Рильгоном и его ордой мы разделаемся! - Когда Трайя говорила о Рильгоне я его людях, ее карие глаза вспыхивали от ярости. - Мы должны бороться вместе. Блейд. Вместе! Дух Единства и Великая Мать - против злобных демонов пустынь, лесов и гор!

С этим странник был согласен - как и Вайала, зачарованно слушавшая речи старшей сестры. Вероятно, юная бреггани уже видела, как они втроем спасают великий город на северных равнинах от нашествия варваров и преподносят Великой Матери голову Рильгона. Блейд не разделял ее энтузиазма; к сожалению, эта голова крепко сидела на плечах.

Шло время, из города поступали все более тревожные вести. Соперничество в Брегге обострилось до предела, иногда случались открытые столкновения между сестрами. Не радовали и новости из Сенар Хасра и западных предгорий, где Рильгон сколачивал армию. Численность его войска непрерывно росла; было ясно, что он поведет на город тысяч пять бленаров и по крайней мере в четыре раза больше дикарей. Даже забыв о своих распрях, бреггани могли бы вывести в поле только пять-шесть тысяч бойцов.

Когда Трайя сказала об этом, странник удивленно покачал головой. По словам Вайалы, расписывавшей чудеса и великолепие степного города, он полагал Бреггу новым Римом; вероятно, его подруга слегка преувеличила мудрость и мощь своих сестер.