Золотарь, или Просите, и дано будет...
Золотарь, или Просите, и дано будет... читать книгу онлайн
Сын-студент провинциального редактора попадает в реанимацию. Видно, что над юношей изрядно глумились: разбита голова, переломы обеих рук… Но следователь хочет закрыть дело под явно надуманным предлогом. Поиски обидчиков сына приводят Золотаря в загадочную фирму «Авгикон» и дальше — в Зазеркалье Интернета, где виртуальные баталии оборачиваются кровавой реальностью…
Жесткий, бескомпромиссный роман «Золотарь» — зеркало, где мы отражаемся такими, какие мы есть, во всем своем величии и неприглядности.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Starway: ага зарыли. Жалко.
Poopson: гад он был Никон. Нехорошо гнать на мертвых L Только гад, да.
Starway: гад не гад а заплатил. Мне Киса рассказывал Никона насмерть забили. Вечером, в парке Кирова. у фонтана. пять бандюков или шесть.
Poopson: Он там был, твой Киса?
Starway: у него братан в ментуре. капитан. Говорит, долго били. Экспертиза подтвердила. И все спрашивали: Кота знаешь? Это тебе привет от Кота. И били.
Тася: что ты все врешь. Братан блин капитан. Он рядом стоял?? слышал?
Starway: ларечница слышала. Она как раз ларек закрыла. С перепугу под скамейку залезла. Пряталась дура. Потом дала показания. Бандюки еще записку оставили. На теле. Привет, мол, от Кота. И морда с усами. Как в фильме про Жеглова.
Калач: кто такой кот?
Starway: не в курсах. Авторитет наверно.
Калач: на хрена авторитету никон? никто и звать никак. шушера.
Starway: мало ли
Калач: херня. никон только в нете крутяк. был. всем грозил.
Poopson: Тебе, что ли, грозил?
Калач: и мне. ubl_udoc с оружейки — это ж никон. писал мне чтонайдет и уши срежет. не знал кто я. я к нему на хату режь давай. он усрался…
Золотарь сел на кровати.
«Японские» обои на стенах. Стол, ваза, фрукты. В окно тычется неразменный пятак луны. Тишина. Звукоизоляция в «Докторе Сане» на высоте. Все для блага пациентов. Если заорать во всю глотку, никто не услышит. Кроме дежурной медсестры — наверняка есть подзвучка. Прибежит, станет успокаивать, пропишет укол в задницу…
Далеко-далеко, в Новосибирске, похоронили Никона. Ублюдка с оружейного форума. Того самого, из-за которого Антошка… Почему ты веришь сну, Золотарь? Шутки подсознания, последствия сотрясения; память вытащила стертую монетку из-под груды старого белья. Тысяча причин. А ты веришь, идиот. Бери пример со Станиславского:
«Не верю!»
Пример не брался. Хоть убей. И в землю закопай.
— Алло! Кот? Это я…
Мобильник плясал в пальцах.
— Х-х… хто?
— Я, Золотарь!
— Н-ночь… падла ты…
— Сам падла! Твоя работа?
— Х-х…
— Твоя, спрашиваю?!
— Х-хде?..
— В Новосибирске!
— Иди ты… в жопу…
— Отвечай!
— Работаем, старик… все сделаем…
— Ты уже сделал!
— Пацан сказал… корефан отзвонился: скоро уже…
— Что скоро?
— Ручки-ножки… охуречик… отломаем…
— Кот!
— Я помню, старик… все в ажуре…
И рядом с Котом — злой женский голос: «Какой гондон? Только заснула…»
— Его убили, Кот! Его на хрен убили!
— Х-х… кого?..
— Ублюдка! Новосибирского!
— Это корефа-а… пацан сказал…
— Убили, кретин! И записку оставили!
— Х-хахую?..
— Привет от Кота!
В трубке воцарилось молчание космоса. Исчезла квартира, постель, сонный Кот, баба рядом с Котом. Открылась бездна, звезд полна. Что бы ни вытворял режиссер Лукас, а в космосе ни черта не слышно. Хоть взорвись ядерной бомбой, хоть сверхновой полыхни; хоть все физики мира наизнанку тебя выверни…
— Старик! Ты меня слышишь, старик?
— Слышу.
— Это розыгрыш, да?
— Нет.
— Розыгрыш! Я же чую! Старик, я сдрейфил! Я усрался!
— Очень рад.
— Это смешно, старик! Это по приколу!
— Это не смешно, Котяра.
— Я же… я же мимо кассы… Я разыгрывал тебя, старик…
— Знаю. И раньше знал.
— Это не я!
— Знаю. Это я, Кот.
— У тебя что, крышу сорвало?
— Доброй ночи, адвокат. Сладких снов.
ublu_doc: кто сомниваиццо может проверить. забиваем стрелку и смотрим кто придет а кто зассыт! тока потом не абижаццо если репу отрехтую!
Вход в форум.
Password… login…
Enter!
Antique: Пиздец тебе, Ублюдок! Думал не встану? Не вычислю? Твой адрес в реале уже пробивают по ментовской базе. Кота знаешь? Его корешок, твой земляк, тебя уже заказал. А Кот зря воздух не гоняет. Понял? Жди падла. Недолго осталось.
С размаху Золотарь ударил телефоном об стену. И еще раз. Он бил и бил, пока не прибежала взволнованная медсестра. Ничего, сказал он ей. Пустяки. Просто мне сообщили, что в Новосибирске умер мой знакомый. Близкий, спросила медсестра. Близкий. Друг сына. И знаете что? Это я его убил.
Успокойтесь, сказала медсестра. Я сделаю вам укол.
Это я, да. Еще в феврале.
Чепуха.
Честное слово.
Не говорите глупостей. Вам вредно волноваться.
Я. Я убил его тем, что выше слов.
Давайте руку. Вот так. Сейчас вы уснете.
Хорошо бы.
Конечно, хорошо. Утром все будет хорошо.
Утра не будет, сестричка.
Почему?
Утро не для всех.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ОДИН ИЗ НАС
И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от древа жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно. И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят.
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
БЛУДНЫЙ СЫН
— …вот, — сказал капитан Заусенец.
Капитан Непейвода взял протянутую ему записку.
— Нарушал, — раздумывая, пробасил он. — Распивал в неположенных. Оказал сопротивление.
— Иди в жопу, — сказал капитан Заусенец. — Оформляй.
— Оказал, говорю. Сержант Шевчук в обиде.
— Шевчук на природу в обиде, дебил. Оформляй.
— У меня обеденный перерыв.
— Лёнчик, не буравь мне череп. У тебя в обезьяннике много народу?
— Один. Твой.
— Не мой, а ихний, — капитан Заусенец ткнул пальцем в потолок. — Ты записку прочти, а? У нас всеобщая грамотность.
— Ну, прочел.
— Оформляй и топай жрать. Пока не остыло.
Капитан Непейвода вздохнул:
— Хамло ты, Заусенец.
— Ага. Где Шевчук его нашел?
— В сквере Победы.
— Что он там делал?
— Портвейн хлестал.
— Какой?
— Крымский белый.
— Что еще?
— Ерунду орал.
— Какую?
— Что всех убьет из интернета. На хрен. И сам застрелится.
— Так и орал?
— Не знаю. Шевчук сказал — так.
— Что у него взяли?
— Кто?
— Шевчук.
— Обижаешь, Заусенец.
— Обижаю. Короче, верните.
— Мобильник.
— Бабки тоже верните.
— Не было там бабок. Слезы одни.
— Верни, Ленчик. По-хорошему.
— Слушай, Заусенец… Кто он? Алкаш, говно собачье. Псих. Шевчуку ухо расцарапал. До крови. А ты вот записки носишь. На меня рычишь. Обижаешь по-всякому. Я злопамятный, ты имей в виду.
Капитан Заусенец наклонился к капитану Непейводе. Казалось, хорек вот-вот вцепится в нос жирному барбосу. Дежурный хотел отодвинуться, но не смог. Помешала стена.
— Не грози мне, Лёнчик. Оформляй.
— Ой, как жалко, — всплакнула баба Галя. — Пропадет ведь.
Лариса Петровна закурила.
— Пропал, — бросила она, выпустив колечко дыма. — Уже.
— Так ведь жалко.
— Ни капли. Ни мизинчика.
— Приличный человек какой…
— Все они приличные. А потом хлоп, и жену зарезал.
— Он в разводе.
— Вот-вот. От такого ангел сбежит. Он со мной никогда не здоровался. Идет мимо, глаз прищурит — и хоть бы хны. Нет чтоб здрасте, Лариса Петровна…
