Исс и Старая Земля

– Очень интересует.

– Тогда минутку. – Левон вышел в соседнюю комнату, сел перед компьютером и стал внимательно изучать появляющуюся информацию, по-птичьи склонив голову к экрану. Уэйнесс смотрела на него через дверной проем.

Через четверть часа Левон поднялся и вернулся в комнатку, тщательно закрыл дверь и застыл в некой задумчивости. Уэйнесс скромно ждала, но вскоре не выдержала.

– Что вы узнали?

– Ничего.

– Ничего? – Уэйнесс едва сдержала предательскую дрожь в голосе.

– Я узнал только то, что информация недоступна, если это вас больше устраивает. Мы имеем дело с даром человека, пожелавшего остаться анонимным.

– Но это смешно! Нелогично! К чему такая секретность?

– Не надо искать логики ни в музее Фьюнасти, ни в университете, – изрек Левон. – С этими материалами вы закончили?

– Еще нет. Мне надо подумать.

Левон на этот раз остался в комнате в каком-то ожидании – или так просто показалось девушке. Чего он мог ждать?

– Но кому-то в музее эта информация все-таки доступна? – провокационно спросила она.

Левон возвел очи к потолку.

– Я думаю, что один из возможных владетелей информации ОДПП – отдел даров, поставок и пожертвований. Но добраться до них чрезвычайно трудно.

– Я сама могу сделать некое пожертвование для музея, если мне предоставят нужную информацию, – предложила Уэйнесс.

– Что ж, можно обдумывать даже самые невероятные вещи, – ответил Задурый. – Но не забудьте, вам придется иметь дело с очень высокими чиновниками, и они не повернут головы в сторону, где лежит меньше тысячи солов.

– Ну, это вообще нереально, я могу предложить не больше, чем десять, еще десять вам за совет. Так что, не больше двадцати солов.

Левон вскинул руки.

– Как я могу взять деньги от человека, которому помогал от души?!

– Очень просто. Замолвите за меня словечко и десять солов у вас в кармане. Это лучше, чем ничего.

– Правда, согласился Левон. – Быть по сему. Ради нашей деловой дружбы я рискну показаться дураком. Извините, я сейчас. – И он вышел, оставив девушку наедине с тремя коробками. Она снова просмотрела содержимое всех трех.

Прошло десять минут, и Левон вернулся, глядя на девушку со странной улыбкой, которую она нашла совершенно неуместной. Наконец, она подумала: «Такую улыбку можно явно счесть похотливой или циничной, но я уверена, что этот Левон вовсе не собирается разыгрывать передо мной ловеласа или сноба», а вслух сказала:

– Вы выглядите весьма довольным. Что же вы узнали?

– Я был прав, увы. Чиновник только прищурился и спросил, не вчера ли я родился. Я объяснил, что всего лишь пытаюсь помочь очаровательной молодой девушке. Тогда он согласился, но все двадцать солов потребовал себе. Мне, разумеется, ничего не оставалось, как согласиться. Может быть, вы все-таки восстановите справедливость? – Он подождал, но Уэйнесс ничего не сказала. Тогда улыбка на его губах постепенно исчезла, и лицо стало таким же бесстрастным, как прежде. – В любом случае, вам придется теперь заплатить и мне.

– Но как же, господин Задурый, мы так не договаривались!

– Как так?

– А так, что я заплачу лишь тогда, когда вы сообщите мне информацию, и я ее проверю.

– Ба! Что за мелочность?

– Это не мелочность, а элементарная азбука отношений, если деньги заплачены вперед, никто не торопится делать дело. А мне бы не хотелось сидеть в гостинице и ждать неизвестно чего неизвестно сколько.

– Хм. А почему вам так важно знать имя это дарителя?

– Чтобы дать Обществу новую жизнь, мы нуждаемся в помощи семей старых натуралистов, – спокойно объяснила Уэйнесс.

– А, что, этих имен нет в записях Общества?

– Записи некоторое время назад были серьезно испорчены одним нерадивым секретарем. Теперь мы пытаемся восстановить все пробелы.

– Стереть записи – это совершенно нелогичное преступление. Ведь ныне все, что написано хотя бы раз, уже десять раз перезаписано всюду!

– Хочется надеяться. И именно поэтому я здесь.

– Однако, на самом деле ситуация гораздо сложней, чем вам может показаться на первый взгляд, – неожиданно грубо заявил Левон. – Нужной вам информации у меня не будет до вечера.

– Это очень неудобно.

– Что поделаешь! – вдруг снова сменил настроение Левон. – Зато я воспользуюсь случаем и покажу вам наш древний Киев! Это будет замечательный вечер, который вы не забудете никогда!

Уэйнесс от неожиданности пришлось даже опереться о стол.

– Но я не собиралась вводить вас в такую беспокойную трату времени! Просто принесите мне данные в гостиницу или я сама зайду за ними в музей завтра утром.

Левон воздел руки горе.

– Ни слова больше! Мне это доставит колоссальное удовольствие!

Девушка только вздохнула в ответ.

– И куда же вы хотите меня повести?

– Прежде всего мы с вами пообедаем в Припятской, которая специализируется на камышовых утках в соусе. Только сначала закажем угря в желе с икрой и при этом не откажемся ни от мингрельской оленины, ни от смородинового соуса.

– Все это, вероятно, очень дорого. Кто же будет платить?

Левон сморгнул.

– Но мне кажется, если вы располагаете фондами Общества…

– Но я не могу тратить их на это.

– Тогда пополам. Мы так всегда делаем… с друзьями.

– У меня есть идея получше, – прервала его Уэйнесс. – Я мало ем на обед, и уж точно не ем угрей, уток и все такое прочее. Так что каждый оплатит то, что закажет.

– Ну, тогда лучше отправимся в бистро Лены, где замечательные, вкусные и дешевые капустные шарики.

Уэйнесс вынуждена была признаться, что более выгодного предложения ожидать не приходится.

– Как хотите. Но когда и где мы увидимся для передачи мне информации?

– Информации? – Леон скорчил кислую мину. – Ах, да. Прямо у Лены и встретимся, по-моему, вполне подходящее место.

– Но почему у Лены? Почему же не здесь и не сейчас?

– Потому что такие вещи так быстро не делаются. Это дело тонкое.

– Все это странно, – хмыкнула Уэйнесс. – Но как бы там ни было, я должна вернуться в гостиницу пораньше.

– Не убивайте быка, пока жива корова! Лучше увидим то, что увидим! – ни с того ни с сего начал восклицать Левон.

Уэйнесс поджала губы.

– Может быть, все-таки лучше всего будет, если я просто приду сюда завтра утром, а вы сможете посидеть в бистро сколько хотите. И не забывайте, мне еще нужно проверить ваши данные, если только, конечно, вы мне не принесете отксеренные копии официального документа.

Левон неожиданно низко, изящно и совершенно равнодушно поклонился.

– Я позвоню вам в гостиницу ближе к вечеру, скажем, часов в восемь?

– Это поздно.

– Но не для Киева. Город в это время еще вовсю бурлит. Ну, ладно. Тогда в семь?

– Хорошо. Но мне желательно вернуться не позднее девяти.

Левон издал какой-то неопределенный звук и оглянулся.

– Простите. Теперь мне пора заняться и своими делами. Когда закончите, то, пожалуйста, уведомьте об этом кого-нибудь из соседней комнаты, и он вызовет портье. Итак, до семи.

Задурый вышел из комнаты размашистыми широкими шагами с развевающимся одеянием за спиной.

Уэйнесс снова вернулась к трем коробкам. Биографии, генеалогия, проекты – это содержимое целого ящика. Так ей сказал Задурый, и так было помечено на коробках.

Девушка подождала немного, потом выглянула в соседнюю комнату. Теперь она была наполовину пуста, и те немногие, что еще оставались, тоже уже собирались уходить.

Наша юная исследовательница прикрыла дверь, вернулась к столу и методично переписала код с каждой коробки.

Вскоре издалека со всех концов города поплыл звон колоколов, возвещавших полдень. Уэйнесс оперлась на стол и стала отсчитывать минуты: пять, десять, пятнадцать, потом снова заглянула в соседнюю комнату – все, за исключением нескольких очень чем-то занятых кураторов, ушли на обед, Тогда девушка подошла к ближайшему компьютеру, нажала поиск, затем – Общество натуралистов. В компьютере имелась информация на два ящика: первый – семантические и лингвистические исследования из галереи Гохун, и второй – из тех трех коробок, коды которых она только что переписала. Дар был произведен пятнадцать лет назад некой конторой «Эолус Бенефиций», расположенной в городе Крой.