Звездная рапсодия

Наклонив голову, Воронов старался не упустить ни слова, не позволить мысли переключиться на что бы то ни было постороннее под влиянием «бокового» зрения или слуха. Он изо всех сил старался понять — как можно будет использовать все это практически, но...

— Может быть, допустим. Но это еще не физика, а философия, хоть она и представляет опредег ленный интерес; ты не мог бы порекомендовать нечто более конкретное? Совсем откровенно; со держится ли в программе развития наших контактов пункт, согласно которому вы сможете предоставить в наше распоряжение необходимые формулы, расчеты, чертежи?

Гаал энергично покрутил головой.

— Абсолютно исключено, Кирилл! Здесь вы должны идти сами. Если бы даже мы очень захотели дать вам что-то готовенькое, вы не сумели бы разобраться в некоторых важных деталях. Опыт прошлых временных экспедиций показал, что знание, не имеющее под собой практического опыта, ничего, кроме вреда, не приносит. У нас довольно узкая, ограниченная задача: объяснить принципы, предложить вам круг идей, помочь безусловно поверить в возможность их практического осуществления. А потом мобилизовать ваши силы, ускорить ваше развитие... Только так мы имеем возможность сжать время физического плана, приблизить ваше настоящее к будущему, освобождая заключенную во времени энергию действия.

Лена пришла в дикий восторг от моря, дельфинов. В отличие от своих друзей, она не торопилась ломать голову над вопросами о сущности и механизмах явлений, не спешила раздумывать и о том, как это капля способна вместить океан... Она принимала мир таким, как он есть, не стремясь анатомировать эту красоту, дифференцировать на составляющие высокие, захватывающие дух чувства.

Конечно, и это нужно, однако всему свое время и место. «Потом разберемся» — это было ее девизом и руководством к действию всякий раз, когда жизнь улыбалась ей, когда что-то безусловно нравилось или чего-то очень хотелось.

Сейчас ее все больше занимали мысли о Грише: она все отчетливее сознавала, чувствовала, как не хватает ей этого человека. И то странное обстоятельство, что Гриша вдруг превратился в Гаала, мало ее тревожило. Гаал так Гаал, не все ли равно?

Мы сумеем понравится и Гаалу! Ха, поду-умаешь, «звездный скиталец», да еще из будущего! А мы вот тоже не лыком шиты...

Нет, она не любила анализировать. И хотя ее успехи и ее известность проистекала, главным образом, из статей о науке и ученых, секрет этих успехов был не в скрупулезно точном изложении сущности какого-либо явления, открытия, а именно в восторженно-образном видении мира, в детскости восприятия всего нового, будто по волшебству оживавшего в ее изложении. Давно известное она умела видеть под каким-то неожиданным углом зрения, делая иной раз парадоксальные выводы, ошеломляя ими не только читателей, но и видавших виды ученых мужей. Здесь, на космической базе, она поняла, что иногда не следует спешить с выводами и обобщениями, а просто следует впитывать в себя совершенно новую, необычную информацию, ничего не отрицая априори, не ища и не требуя объяснений непонятному, а просто принимая на веру и радуясь, что тебе так сказочно повезло...

— А знаешь, Лена, кому обязаны люди чувством прекрасного? — заговорила Эо. — Дельфинам. Да, это так, не удивляйся. Ты видела на древнегреческих амфорах изображения детей на спинах дельфинов? Сегодня мы научились понимать друг друга, а в те далекие времена такое понимание могло существовать только между детьми и дельфинами, — взрослые начисто утрачивали такую способность. Родители никогда не протестовали и не опасались за судьбу своих малышей, которых дельфины уносили на себе далеко в море, — ничего страшного не могло с ними случитося. Но они даже не догадывались о том, какое влияние оказывают дельфины на эмоциональную сферу маленьких человечков... Даже тогда, когда человечки эти вырастали и начинали творить прекрасное, умное, дерзкое, качественно новое... То, что пережило века и тысячелетия, вошло даже в наше время как эталон величия и гармонии человеческого тела и духа, а наши зодчие и до сих пор оглядываются на бессмертные творения древнегреческих мастеров.., Почему ты не раздеваешься?

Чувство восхищения охватило Лену: «А ведь я так похожа на нее... И все-таки я не такая. Сколько же лет должно пройти, чтобы тело человеческое сделалось таким прекрасным?!» Эо «услышала», живо повернулась к Лене.

— Дело здесь не во времени, Леночка. Мне не хочется поражать тебя «чудом», поэтому тебе придется ознакомиться с некоторыми общими принципами... Вы признаете, что человеческая мысль, золя, идея способны обладать материальной силой, изменять мир, самого человека, как носителя и мысли, и воли... Не следует, конечно, забывать, что и мышление, и напряжение воли всегда основывается на физических, безусловно материальных, процессах. Но ты можешь управлять своим телом в гораздо более широких диапазонах, чем сегодня можешь мечтать. В зависимости от хода твоих мыслей, от образов, которые возникают в твоем воображении, резко меняются тончайшие биохимические процессы в твоем организме, меняется вся деятельность важнейших органов и желез. Обрати внимание, я сказала: «ход мыслей», «образы возникают». В вашем времени эти процессы все еще неуправляемы, спонтанны. Лишь очень незнаительное количество людей в состоянии подчинить себе, своей воле процессы мышления, дисциплинировать свой мозг — этот самый молодой и самый мощный, но одновременно и самый капризный, самый своевольный орган живого. Но, подчинив его своей воле, своему «я», научившись управлять воображением, ты оказываешося полной хозяйкой всему, что в тебе происходит, Ты всегда сумеешь вытеснить возникшие под влиянием внешних причин образы, если они действуют на тебя отрицательно, другими, которые вольют в тебя новые силы. То же — с мыслями, их направлением...

Однако это еще далеко не все. Силовые поля биосистем, которые питаются энергией организма и среды его обитания, также не остаются безразличными к образу твоего мышления, к воображению: их структура также соответственно меняется и может быть управляемой. В некоторых случаях ты можешь даже направленно посылать свернутые поля в пространство, отрывая их от своего тела, но в то же время не теряя с ними информационной связи и воздействуя на них определенным образом. Вот так!

Эо прикрыла глаза, а Лене показалось, будто она чувствует ее громадное внутреннее напряжение.

Через несколько секунд рядом с Эо возникло легкое синеватое облачко, стремительно вращающееся, уплотняющееся, вытягивающееся по вертикальной оси и принимающее форму человеческого тела, Еще мгновение — и перед Леной оказались две Эо, совершенно неотличимые друг от друга, глядящие на нее с одинаковой улыбкой, одновременно и мудрой, и веселой, чуточку даже озорной.

— Можешь теперь потрогать любую из нас, — одновременно сказали обе. — Различий не будет.

Лена сделала робкий шаг вперед, взяла за руку «новую» Эо, — рука показалась ей теплой, чуточку влажной, тяжелой...

— Но это лишь в первый миг дублирования, — сказала «новая» Эо. — Если мы теперь разойдемся в разные стороны и каждая из нас начнет действовать самостоятельно, сообразно условиям, в которых окажется, то постепенно станут появляться различия. А это все более станет затруднять процесс обратного слияния. Потому такие эксперименты лучше не затягивать...

Мгновение — и обе Эо слились в одну.

— Ты понимаешь, — продолжала она с той же улыбкой, — что, обладая способностью воссоздавать себя в неограниченном количестве копий, научившись управлять энергией своего тела, мы в состоянии воспроизводить и любой неодушевленный предмет. И здесь наши возможности практически неограниченны. Нам не нужны ни кисти, ни резцы, ни мрамор: все, что мы захотим и сумеем представить, Может быть материализовано за более или менее длительные промежутки времени. Ты поняла? Это совсем не «чудо», а закономерный и естественный результ длительного развития, настойчивых тренировок. Это результат укрепления воли и дисциплинирования мышления. Ну и, конечно, глубокого знания законов движения материи.. А вот и наши путешественники! Чего ты испугалась?