До и после Победы. Книга 1. Начало. Часть 2 (СИ)

Пункты сбора донесений (ПС) развертываются в районах, намеченных для КП, и несут свою службу на последовательно обороняемых рубежах до отхода подчиненных штабов (КП) на новый рубеж.

Начальный ПС устанавливается в районе штаба (КП) соединения (части) на первом рубеже обороны. Одновременно ПС развертывается на очередном рубеже.

ПС отходит скачками.

ПС, кроме подвижных средств, может иметь радиостанцию, средства сигнализации."

Так что Голубев практически ничего не выдумывал, действовал по уставу. Тут главное было то, что он действовал. Да и устав оказался вполне подходящим инструментом если не на все, то на многие случаи жизни. Хотя лично мне как-то больше нравился предыдущий - временный полевой устав-36, чем полевой устав-39. В первом как-то более понятно было прописано - что именно требуется делать. Так, в ВПУ-36 про боевое охранение говорилось четко:

"234. Перед оборонительной полосой выставляется непосредственное боевое охранение. Задача боевого охранения - ..."

А в ПУ-39 фразы про то, что оно выставляется - переделаны в то, из чего состоит оборона:

"371. Развитая оборона на нормальном фронте состоит:

...

б) из позиции боевого охранения, выдвигаемой вперед на 1--3 км от переднего края основной полосы обороны;

...

376. Позиция боевого охранения служит для предупреждения от внезапного нападения противника, затрудняя ему ведение наземной разведки, и для введения его в заблуждение относительно действительного положения переднего края"

Когда я еще учился в институте, мне попалась книжка по составлению пользовательской документации. И там чуть ли не жирным шрифтом и большими буквами было написано, что необходимо вставлять в текст глагол, как прямое указание - что надо делать и что делать не надо. Иначе пользователь может просто пропустить какие-то моменты - "Ну да, есть такое - и ладно". И как раз ВПУ-36 следовал этому правилу, а ПУ-39 его нарушал.

Может, еще и поэтому положения уставов далеко не всегда соблюдались, особенно в первые дни. Так, в одном из рассказов промелькнуло "Гитлеровцы подобрались совсем близко. Прячась в складках местности, они рассматривали наш берег. У нас, оказывается, не было впереди ни разведки, ни боевого охранения. Фашисты воспользовались этим." Вот это "оказывается", произнесенное командиром, меня сильно потрясло. Ну, ладно - я гражданский человек, мало что понимающий в военном деле, может, и зря ворчу на новый устав. Главное, что Голубев понимал и применял это на практике. Голубев и многие из его подчиненных. И если бы не захват немцами Барановичей 26го июня, если бы не подход нового - 46го - моторизованного корпуса вермахта - ему бы удалось выйти практически сухим из воды.

ГЛАВА 21.

Тем временем севернее продолжал сворачиваться Белостокский выступ. Вечером 26го был оставлен Белосток, и утром следующего дня в него вошли немецкие части (РИ).

К середине 27го июня наши наконец вытянули шедшую на медленных тракторах тяжелую артиллерию, протащили через Волковыск (РИ) и Зельву (АИ; в РИ приходилось прорываться через немецкую оборону), и теперь лишь старались максимально долго держать пути отхода для пехотных частей, воевавших с первого дня войны западнее Белостока. Тем более что из Беловежской пущи под прикрытием ударов ахлюстинцев по немецкой 134й пехотной дивизии смогли выйти остатки 31й танковой, 113й и 49й стрелковых дивизий - группа полковника Калиховича из 31-й танковой дивизии 13-го мехкорпуса предыдущие два дня частично участвовала в боях с немецким 9м армейским корпусом, частично - собирала отходившие группы из 49-й и 113-й стрелковых дивизий, которые в основном укрепляли оборону к югу от Волковыска, а меньшая часть проходили мимо него дальше на восток, вывозя раненных (в РИ они начали прорыв 28го, немцы под их натиском оставили Порозово, но дальше отряду продвинуться не удалось, противник занял прочную оборону. Район прорыва был подвергнут массированной бомбардировке с воздуха и артиллерийскому обстрелу. Вечером 28-го июня был тяжело ранен Калихович, руководство группой взял на себя командир 62-го танкового полка полковник Шаповалов, к этому времени уже трижды раненный. Было принято решение: разбиться на мелкие группы и выходить на восток через Ружанскую пущу. Группа в которой были Калихович и Шаповалов (всего 46 человек) вышла к своим. Из Вязьмы она была отправлена в Москву.) 

А прошедшие 26го июня через Волковыск танковые соединения стали весомым аргументом в удержании удобных путей отхода по шоссе.

4я танковая дивизия РККА к утру 27го сконцентрировалась в лесном массиве за высотами западнее Кошеле, 11 км южнее городка Зельва, на восточном берегу реки Зельва (в РИ была там 29го, после неудачных попыток прорыва по шоссе 27 и 28го июня). Именно их удар во фланг немецкой 18й танковой разблокировал пути отхода частям 121й, 143й и 155й пехотных дивизий, которые к утру 27го были выбиты из Ружан. Пехота начала отходить от рубежа к рубежу по направлению к Слониму, чтобы зайти за оборонительные позиции, которые были выстроены перед Слонимом в предыдущие два дня.

6й кавкорпус находился южнее Волковыска - его задачей было наскоками максимально придерживать пехотные немецкие части, пока наши занимают или оборудуют очередной рубеж после прорыва немцев на предыдущем. Пока это удавалось, так как подвижность немецких пехотных соединений и так была гораздо ниже, чем танковых или мотопехотных, к тому же основная масса транспортных средств этих пехотных дивизий была потеряна, когда те пытались атаковать наши позиции передовыми отрядами - подвижность немецких пехотных дивизий фактически сравнялась с нашими, так что конница оказалась отличным средством сдерживания. Ну, кроме тех немногочисленных передовых отрядов, что немцы, в принципе, могли бы собрать из остатков техники. Если им не было бы жалко своих товарищей - малочисленные отряды просто не имели шансов не то что остановить, но даже уцелеть, если бы попытались атаковать наши позиции или те колонны советских войск, что отходили на восток.

7я танковая дивизия РККА проследовала дальше на восток, и затем на юг - ей совместно с остатками 22й тд предстояло восстановить наше движение по варшавскому шоссе (в РИ 7я тд 27го была северо-восточнее Зельвы - готовилась пробиваться на восток). В танковых полках оставалось по 25-30 машин - остальные были подбиты, брошены из-за недостатка горючего, поломок - но оставшиеся, заправившись со складов в Волковыске, еще были готовы драться.

То есть в советских танковых дивизиях на 27е июня еще оставалось по 40-70 танков - получалось, что на три советских танковых дивизии - 30ю, 4ю и 7ю - под Слонимом приходилось две немецких, и общее количество танков было сравнимым - у немцев примерно на треть побольше. Правда, 7я участвовала в боях лишь частично, вместе с 22й ей предстояло драться южнее, где соотношение сил было уже похуже - если с 4й танковой вермахта они еще могли сравниться по количеству танков хотя бы на шоссе (часть ее танков ушла в Барановичи и на Щару), то приход немецкой 10й танковой с ее 172 танками резко менял баланс. Надо было спешить, пока она вся не подтянулась в этот район.

Но на шестой день войны наши танки кардинально отличались от тех, что были в ее первый день. Дело было в танкистах - они уже не перли напролом в лоб на противотанковые пушки, а стреляли с оборудованных позиций, из засад, ну или уж в крайнем случае участвовали в контратаках по прорвавшимся вглубь обороны подразделениям немцев. Эффективность применения наших танков существенно возросла. Теперь оставалось только выжать максимум из этих изменений.

Передовые части 46го моторизованного корпуса подошли к Ивацевичам днем 27го июня и тут же вступили в бои (в РИ подошли еще днем 26го, 27го были уже под Слонимом - 30 км севернее; в АИ дороги забиты 3й и 4й танковыми дивизиями, поэтому их проходимость меньше). Немцы бросили его на помощь 24му моторизованному корпусу - его 4я танковая и 10я моторизованная дивизии с трудом удерживали стокилометровый отрезок Варшавского шоссе и Барановичи. При всем при этом они даже попытались пройти дальше на восток, к Минску (в РИ они были уже в Слуцке - 90 км южнее Минска, а на Минск шли 17я и 18я тд, которые в АИ застряли под Слонимом в попытках замкнуть котел). Но части советского 17го мехкорпуса, выбитые из Барановичей 26го июня (в РИ - 27го) сдержали продвижение передовых отрядов - несмотря на то, что этот мехкорпус был еще в стадии формирования, в нем на начало войны уже было 108 пушек и 54 гаубицы, и как минимум половина этих стволов осталась целыми после отступления из Барановичей. А ведь там были еще и зенитки ПВО, которые пополнили артиллерийский парк мехкорпуса. Ну и бронетехники в корпусе все-таки немного было - 24 БТ, 12 плавающих танков, 31 пушечных БА-10, 4 пулеметных БА-20. К тому же те шесть тысяч человек личного состава корпуса, что не были вооружены даже винтовками (РИ), использовались в качестве рабочей силы - устраивали на дорогах многометровые завалы, делали засеки, строили окопы, блиндажи, были резервом для восполнения потерь - брали оружие выбывших из строя, относили раненых в тыл, участвовали в командах истребителей танков - подбирались к немецким танкам и бросали в них гранаты и бутылки с бензином, пока те, у кого есть оружие, отсекали и придавливали немецкую пехоту (в РИ быстрый прорыв на восток 47го моторизованного корпуса разметал эти невооруженные подразделения по лесам).