Рассказы из жизни А. П. Балаева

- Ну, теперь гляди!

И врубил он им свои фарады. А хронометры ничего, покачиваются. Я кинопулеметом строчу, в прицел гляжу. Вдруг вижу, что на нижнем десятые вроде бы застыли. Верхний же, как и прежде, работает четко.

- Стой, - сигналю, - хронометр портишь!

- Фиксируй! - кричит Оскарик. - Фиксируй, Саня!

Я фиксирую. Но тут минимальная защита сработала. И замолотили оба хронометра в прежнем темпе. Только гляжу и глазам своим не верю: нижний отстает от верхнего на двадцать девять секунд.

Снял Оскарик блокировку, подошли мы к тору, и тут я вижу, что паутинок к нижнему хронометру нет, лопнули паутинки. А сам он парит свободно, как звезда в небесах. Даже страшно.

Я хвать его! Ан нет. Вокруг часиков что-то плотное, невидимое, размером чуть побольше теннисного мяча.

- Бери-бери, - говорит Оскарик. - Не бойся.

Взял я этот шар и вижу, что внутри него хронометр-то мой!. Я возопил.

- Прости, - говорит Оскарик. - Честно говоря, я сам не разумею, как это получилось. Вниз я вешал свой и очень старался не перепутать. А вообще говоря, ты зря ругаешься. Идет твой хронометр? Идет. И никто к нему не прикоснется и не испортит, потому что закуклить я его закуклил, а как раскуклить, и сам не знаю. Больно много от него энергии надо отводить. А что он отстает на двадцать девять секунд, так это не дефект, Саня, а научный факт.

- Объясни, - говорю, - что ты с ним сделал, ирод!

- Объясняю, - сияет Оскарик. - Я замедлил время в той Области пространства, в которой находился твой хронометр, на тридцать секунд. Пока длилось замедление, у него там прошла секунда. Тридцать минус один двадцать девять, что ты и видишь невооруженным глазом. Подчеркиваю, невооруженным. А замедление течения времени, как показал Кошта, ведет к образованию замкнутой ударной стоячей волны пространства, которая и воспринимается тобою как непреодолимая преграда в виде сферы. Грубо говоря, твои часики находятся от тебя на расстоянии двадцать девять помноженное на триста тысяч - без малого девять миллионов километров. Вот паутинки-то и лопнули. Им на девять миллионов километров никак не растянуться. Но только эти девять миллионов схлопнулись в пленочку, свойства которой я надеюсь еще пощупать, поскольку она получилась прозрачной. А раньше - вот, гляди...

Открыл Оскарик сейф и выкатил оттуда пару чернущих непрозрачных шаров.

- Это, - говорит, - повторение опытов Кошты. Получаются черные шары. Между прочим, абсолютно черные. Но мне они ни к чему. В них сколько ни гляди - черно. Отчего мои прозрачные? Оттого, что поляризовал тормозящее поле. Моя идея, прошу любить и жаловать. Но что кокон получится прозрачный, этого я не ожидал, признаюсь тебе честно, Саня. Надо подумать, что бы это значило. Возможно, это кое-что прояснит в строении Вселенной.

- Да не держи ты его, - говорит, - как чашу с ядом! Схлопнутое пространство напрочь отражает слабые механические воздействия. И очень я подозреваю, что тела, находящиеся в коконе, воспринимают силовые поля таким образом, как если бы они находились от нас на расстоянии замедления. И не упадет твой хронометр, потому что для него за девять миллионов кэмэ земное тяготение - тьфу! Ниночка только спасибо тебе скажет за такой способ предохранения приборов от повреждений. А что он на двадцать девять секунд отстал, так обозначение времени - дело условное и может быть даже предметом государственного законодательства.

- Постой, - говорю. - Ты уверен насчет девяти миллионов километров?

- Что значит "уверен"? Сам я этого не проверял, а умные люди утверждают. Проверить бы не мешало, да только как?

- Элементарно, - говорю. - Вот я завтра притащу свою мелкокалиберку и пальну в твой шар. Начальная скорость пули у нее тысяча двести метров в секунду. Значит, - посчитал я на пифагорчике, - значит, где-то на восемьдесят четвертые сутки доберется-таки пуля до хронометра, если не отразит ее твоя пленочка. И момент попадания мы, естественно, увидим. А потом нам останется только засунуть этот шар в свинцовый ящик и подождать пару лет, пока все осколки и пуля оттуда не вылетят. Поскольку актиний штука радиоактивная, а мы с тобой культурные люди и нарушать правила техники безопасности при работе с радиоактивными веществами нам не к лицу...

И что вы думаете? Пальнули мы в хронометр, будь он неладен. Ушла пуля без всплеска, как в океан молока. Вот сегодня восьмидесятые сутки пошли. Значит, в четверг, если я хорошо целил, а умные люди не напутали, разлетится мой хронометр в кусочки. И буду я первым в мире суперснайпером, поскольку поразить цель такого размера на расстоянии в девять миллионов километров, да еще с первого выстрела из мелкокалиберки - это никакому стрелковому чемпиону и не снилось!

Только вот как оформить все это дело? Тут один весельчак мне предлагал: ты, говорит, сдай хронометр на склад, пускай там разлетается, а с тебя и взятки гладки. Им на складе что? Спишут. Посмеялись мы, конечно, но все это так, в порядке шутки. На вероломство Саня Балаев в жизни не ходил и не пойдет. Пусть меня Ниночка возненавидит, пусть дядя Вася проклянет, но наука требует жертв, а начальство разберется - хулиганство это или же важнейший научный эксперимент.

ДЖЕНТЛЬМЕН С "АНТАРЕСА"

Куда судьба Балаева ни забрасывала, нигде Балаев в последних не ходил. Бывали, конечно, смешные истории, но, если по совести разобраться, смешного со мной происходило ничуть не больше, чем с другими. Только я о таких случаях рассказываю, а другим, может, не приходилось или стесняются.

Рассказать я мог бы и о серьезных вещах, только все это специальный материал. Мигом упремся в какой-нибудь вектор Бюргера - и рассказу конец.

Так что вы не думайте, что я какой-нибудь Епиходов - двадцать два несчастья. Просто я жизнерадостный человек, и чувством юмора меня, по слухам, бог не обидел.

Вот не рассказывать же вам, как мы с Валерой Слесаревым и Светочкой Пищухиной кварцевые колечки для "Антареса" отливали! Работа была незабвенная! Атом к атому подбирали. Печь в тридцать мегаватт год круглосуточно крутилась. Первое колечко угробили, второе вышло так-сяк, третье - на загляденье, а четвертое - чуть-чуть похуже. Все как надо: пять метров в диаметре, высота - четыре, идеальный цилиндр, абсолютная прозрачность по всем заданным окнам спектра.