Искатель, 1997 № 10

Это удалось не сразу. Пришлось для начала подняться на карачки, затем, упираясь руками в землю, встать во весь рост. Его слегка покачивало. Подумав, он решил что надо поискать проезжую дорогу.

Ему повезло: узкая лента шоссе пролегала неподалеку. Оказавшись на асфальте, Игорь направился к огням, мерцавшим впереди…

Патрульная «Волга» милиции, с большими белыми буквами ПГ на бортах и крышке багажника, медленно двигалась по сонной, плохо освещенной улице Космонавтов поселка городского типа Ярцево. В последний месяц здесь были совершены три ночных кражи и пришлось усилить профилактическое патрулирование.

Машину вел прапорщик Яшкин, местный уроженец, знавший поселок и его окрестности как собственную квартиру. Справа от Яшкина сидел старший патруля лейтенант Косухин, из молодых да ранних, как считал прапорщик.

При этом Яшкин все же признавал достоинства Косухина, который был мастером офицерского троеборья и вообще смешным парнем. Нравилось Яшкину и то, что лейтенант не доставал его придирками и без опаски трудную работу брал на себя.

Проезжая перекресток Космонавтов и Амбулаторной, Косухин бросил взгляд вправо и заметил неясную тень человека.

— Ну-ка, подверни, — сказал он Яшкину.

Тот круто свернул в Амбулаторную и включил дальний свет. Темная фигура человека метнулась с дороги в сторону.

— Наддай!

Косухин приоткрыл дверцу, готовый мгновенно выскочить из машины.

У места, где они заметили человека, Яшкин притормозил.

Лейтенант, сторожко озираясь, вышел наружу.

— Где он?

Косухин прислушался.

Справа от него в тени кустов, тянувшихся вдоль штакетника, ограждавшего границу усадьбы, хрустнула ветка. Туда бы нужно было направить луч фонарика, но он давно лежал в машине без дела. Уже полгода в милиции не было батареек, а покупать их на свои Косухин не имел возможности — зарплату личному составу отделения не выдавали второй месяц.

— Яшкин, посвети. — Косухин указал направление.

Машина пофыркала двигателем, разворачиваясь. Свет фар уперся в заросли сирени. Стала видна фигура человека, который стоял, прижавшись к забору. Одной рукой он прикрывал глаза от света, в другой блестело жало ножа.

Косухин почувствовал, как его пронизала нервная дрожь. Это организм получил мощную дозу адреналина и теперь приводил тело в боевую готовность, закручивая энергию мускулов в тугую пружину.

Проще всего было бы воспользоваться пистолетом. Промахнуться с такого расстояния Косухин не мог. Он бы вмазал пулю точно в руку, сжимавшую рукоятку ножа, но делать этого не собирался. Пистолет — это аргумент крайний…

Человек, прятавшийся в кустах, мягко раскачивался. Так делают опытные бойцы, стараясь скрыть направление намечаемого удара. На самом деле это было лишь качанием ослабевшего наркомана, которого от дури и слабости ноги уже почти не держали.

Сделав левой рукой отвлекающий замах, Косухин выбросил вперед правую. Ребро ладони попало точно в лучезапястный сустав противника. Нож вылетел из кулака и упал в кусты.

Косухин развернул Игоря к себе спиной, приткнул к стене, заставил опереться о нее руками, ударом ботинка раздвинул ему ноги на ширину плеч. Повернулся к Яшкину.

— Обыщи.

Тот быстро охлопал бока.

— Оружия нет.

— Найди нож. Он отлетел в сторону.

Нож был грязный, перемазанный сырой глиной. Яшкин взял его со всей осторожностью.

Блямкнули наручники, сковывая руки задержанного.

— В машину его.

В помещении опорного пункта милиции Косухин пытался допросить задержанного.

— Фамилия?

В глазах Игоря не отразилось ничего. Два мутных остекленевших шара смотрели из-под красноватых набрякших век с тупой бессмысленностью. Рот был слегка полуоткрыт, а в его уголках белели комочки липкой пены.

— Чего его спрашивать? — Яшкин презрительно скривил губы. — Он под крутой балдой. Сунуть его в каталажку, пусть отоспится, нюхач херов. — И тут же от частного перешел к обобщениям. — Вот понять не могу, почему бы государству не отловить всю эту сволочь разом и не пересажать…

Через минуту Игорь оказался в тесной комнатке без окон — бывшей кладовке. Щелкнул ключ в замке, и он остался один. В тусклом свете различил деревянный топчан и туг же на него улегся.

Милиционеры, вернувшись к себе, сели попить чайку.

— Не нравится мне этот тип. — Косухин с шумом потягивал горячий чай из большой керамической кружки. — Хер его сюда занес. Поверь, будут у нас с ним неприятности. Мутный какой-то… Мало что обкуренный. За ним какой-то хвост тянется. Сердцем чую.

Яшкин мужик поспокойнее, нервы у него потолще, не звенят как струны, потому и не надрывает душу по пустякам. Если из-за всего переживать, то быстро износишься: любой тупак знает— нервные клетки не восстанавливаются. За деньги, которые ментам платят через раз, не жалко тереть только подметки казенных ботинок, а собственный организм полезнее поберечь.

Чай — это другое дело. Яшкин держал теплую кружку, сжимая обеими ладонями, тянул сладкую жидкость, сдобренную домашним не снятым молочком. Тянул душевно, со смаком. Возражать Косухину он не собирался. Какой смысл в конце конной? Лейтенант — мент молодой, старается в гору лезть, дрочится. Ну и ладно. Молодым полезно пар выпускать почаще. Пусть пошипит.

Косухин тем временем развивал свою мысль.

— Право его придержать у нас есть. Одежонка в грязи. На колене пятно. Похоже на кровь. Опять же нож. Пусть проверят. Этот шнырь в чем-то явно замешан.

Яшкин кивнул, соглашаясь.

— Причина задержания — УПК статья сто двадцать два. Яшкин корифей. Ему приятно показать лейтенанту свою подкованность в вопросах законности. Тем более в беседе с Косухиным сделать это нетрудно. Другое дело, когда полковник Моргун, лысый пузан из области, приезжает и трясет сотрудников, проверяя их знания. Моргун — крючок, он находит в законах заковыки, задает людям хитрые вопросики и режет на них ментов как миленьких.

Во время одной из проверок Моргун подсыпал Яшкину перца: «Так кто является в юридическом смысле близкими родственниками?» У Яшкина пол деревни таких. Он и начал гнуть пальцы. Гнул, гнул, пока Моргун не простонал обреченно: «Хватит!»

Мотом выяснилось, что «близкие родственники» это вовсе не те, о ком думал Яшкин. Статья тридцать четвертая под значком девять УПК — Уголовно-процессуального кодекса — считает таковыми только родителей, детей, усыновителей, родных братьев и сестер, деда, бабку, а также супруга.

Год спустя Моргун наехал на отделение снова. Вспомнил Мшкина и захотел ему помочь. «Прапорщик, для вас вопрос простой: кого в юридическом понимании мы относим к близким родственникам?»

И опять поплыл Яшкин. В жизни бы не поверил, что один и тот же снаряд в одну и ту же воронку все же может попасть…

В ту ночь Игорь так и не заснул. Твердые доски нар давили бока. Тело, измотанное блужданиями по полям, ныло. Забытье временами накатываю на него, затягивало сознание мутными видениями. Но едва мозг погружался в дымку сна, внезапные внутренние толчки заставляли его вздрагивать и пробуждаться.

В некоторые моменты Игорь вскакивал, обалдело смотрел по сторонам. Видел в тусклом свете лампы облезлую штукатурку стены, железную в облупившейся синей краске дверь и никак не мог понять, где он и почему тут оказался.

Посидев некоторое время на топчане, но так ничего и не вспомнив, он ложился на доски и вновь погружался в зыбкую трясину забытья.

В туманных видениях полусна он не видел ни убитой Алены, ни ее матери. Эти мимолетные образы глупых баб не отложились в мозгу, не задели совести.

Он видел Зизи. Красивую величавую паву, свою первую любовницу и наставницу на ложе любви. Она оставила в его жизни неизгладимый след сладости и одновременно неимоверной горечи.

Встречу с Зизи он всегда считал счастливой случайностью, хотя на деле это было не так. Просто Игорь не знал всей истории появления Зизи в их доме.

Между тем все началось с матери. Однажды она встретилась со своей старой подругой Лией Марковной, супругой известного в городе стоматолога Липкина. Обе дамы расположились на открытой веранде недавно обретенной Немцевым дачи за самоваром. Правда, за чай они не принимались, отдавая дань любимому обеими дамами ликеру.