Александр. Великий поход - 3 (СИ)

Слева Дарий расположил фалангу кардаков, вооруженных подобно греческим гоплитам. Далее стоял корпус греческих наемников с четырьмя командирами, а возле моря - многочисленная тяжелая персидская кавалерия. Греки и кардаки должны были держать линию обороны, пока руководимая Набарзаном кавалерия не прорвет строй врага и победоносно завершит сражение.

Кроме этого, Дарий задумал еще один ход. В горах на самом краю левого фланга, был сосредоточен отдельный отряд пехотинцев. Затаившись до поры до времени, они выполняли функцию дополнительной заставы, для которой была приготовлена совершенно другая задача.

Дождавшись нужного момента, пехотинцам предстояло сверху напасть на фланг македонского войска в момент его атаки конницей Набарзана. Великий царь рассчитывал что, проведя двойной фланговый охват, он сломает строй македонцев и полностью сокрушит дерзкого захватчика.

Сам великий царь, расположился на боевой колеснице в центре боевого построения, сразу за мощной стеной кардаков и наемников. Сзади себя, Дарий расположил резерв, состоявший из воинов различных национальностей, значительно уступающих противнику по своему вооружению, и предназначенных для развития намечающегося успеха.

Выстраивая своих воинов в таком порядке, Дарий сделал на его взгляд, надлежащие выводы из битвы при Гранике. Видя слабость своего войска в построении, он сделал главную ставку кардаков и корпус греческих наемников, способных, по мнению царя на равных биться с македонской фалангой.

Озирая тактическое творение Дария, Александр быстро разгадал предполагаемый план ведения боя своим противником и вновь возрадовался своей удачи. Посчитав, что эскадрон противника не сможет успешно провести удар по пересеченной местности, Дарий намеренно ослабил свой левый фланг и сместил всю свою конницу к морю для прорыва на этом направлении рядов македонской фаланги.

Красиво гарцуя на любимом Букефале, царь с азартом оценивал картину предстоящего сражения, при этом хищно щуря глаза от нетерпения. Теперь, когда все было ясно и понятно, оставалось лишь только одно. Первым прорвать строй врага и как можно скорее выйти ему в тыл.

Царь уже облачился в ставший для него привычным пурпурный плащ, надел боевой шлем с белыми перьями, как неожиданно все изменилось. Прискакавшие со стороны тыла гонцы донесли, что с гор неожиданно спустилось много пехотинцев противника, которые напали на стоящих возле лагеря стрелков и щитоносцев. Воины храбро сдерживали натиск врага, но он начал обходить их, что грозило захватом лагеря и выходом в тыл всей группировки.

- Гефестион, возьми две сотни гетайр и атакуй пехоту. Разбей их как можно скорее, ибо пока ты не устранишь эту угрозу, нам нет смысла начинать битву - приказал полководец своему верному другу и тот бросился исполнять приказ царя.

В мгновение ока, его катафракты развернулись и умчались прочь, оставив Александра изнывать от неизвестности. В ярости и нетерпении сжимал полководец узду своего верного Букефала, ожидая вестей. Он отчетливо слышал шум сражения, но не имел возможности определить, как там идут дела. Ясность внес молодой всадник, который спешно донес, что Гефестион выполнил наказ царя и угроза ликвидирована.

- Большие потери? - с тревогой спросил царь гонца.

- У нас трое убито и около двадцати ранено, - доложил распыленный схваткою гонец, - персы не выдержали нашего натиска и бросились бежать. Много пленных.

- Хорошее начало - обрадовался Александр и устремился к стоящим фалангистам. Это потом дворцовые историки придумают и распишут пламенную речь царя перед готовыми идти в бой солдатами. На деле все было гораздо проще.

Главное своим солдатам, Александр рассказал вчера на воинском собрании. Он говорил о великой славе, которую им вместе предстоит стяжать в ближайшем бою, большой награде и о возможно скором конце всей войны, который наступит, если они разобьют Дария. Царь клялся в верности своим солдатам, а они обещали своему кумиру, отдать жизни ради достижения столь нужной всем победы.

Сегодня же Александр только красиво гарцевал на виду у своих солдат и подбадривал многих из них короткими репликами. В ответ неслись соленые солдатские словечки, что образовывало невидимый, но очень крепкий мост симпатий и взаимопонимания между полководцем и воинами.

Объехав таксис Пердикки, царь довольный вернулся к гейтерам, кивком головы поблагодарил прибывшего Гефестиона и, выхватив свой меч, поднял его высоко над головой, как бы призывая воинов последовать его примеру и напоить свое оружие кровью врагов. Это был заранее оговоренный приказ к общей атаке, и солдаты поняли его. Радостно закричали катафракты, заревели трубы сигнальщиков. В ответ дружно ответили пехотинцы, и все македонское войско дружно устремилось к реке.

Александр медленно вел свою конницу, не желая терять кавалеристов еще до начала битвы от плохой дороги. Впереди всех двигались пращники и стрелки, которые моментально завязали дуэль с укрывшимися за палисадом частокола вражескими воинами. Но как всегда схватка носила скоротечный характер и, произведя несколько залпов, легкие пехотинцы поспешили укрыться за подошедшими сзади шеренгами гоплитов.

Те сходу разбили частокол и, не сломав строя, атаковали врага. Кардаки и греческие наемники мало, чем уступали македонским гоплитам и щитоносцам, и началась схватка равного с равным. Завязалась яростная схватка, в который каждый хотел во, чтобы то ни стала убить стоявшего против него противника, а потом будь, что будет.

Александр великолепно выбрал момент и место для удара своей тяжелой кавалерии. С ювелирной точностью он выверил все расстояние необходимое для разгона катафрактов, и бросил их в атаку на врага не минутой раньше или позже.

Бронированная лавина рванула вперед, уверенно набирая с каждой секундой своего движения силу и скорость, грозно стуча своими копытами по каменистой почве. Персы ответили градом дротиков и стрел, но пущены они были вразнобой, отчего многие из них, столкнулись на лету и потеряли свою силу.

Удар персидских стрелков нанес минимальный ущерб царским кавалеристам, и быстро миновав опасную зону, они стали сближаться с врагом. Прошло несколько минут и катафракты столкнулись с персидскими пехотинцами.

Как говорили древние мудрецы, солдатами надо родиться и этот бой был тому наглядным подтверждением. Греческие учителя хорошо научили кардаков держать строй и владеть копьем и щитом. Однако дух фаланги, её главный принцип 'один за всех и все за одного' который и помогал одерживать победы над нестройной толпой врагов, они привить не смогли.

Единой стены щитов и копий, которая погибнет, но не отступит, на пути македонских всадников не оказалось. Разогретые быстрым бегом кони легко пробили строй кардаков. Мало кто из них смог спокойно выдержать вид грозно накатывавшейся на них конной лавы и оказать достойное сопротивление. Лишенные поддержки своей кавалерии они были моментально растоптаны и изрублены катафрактами, которые прорвав вражеский строй, устремились дальше ведомые своим молодым царем.

Гораздо хуже пришлось пехоте следовавшей вслед за Александром. В отличие от катафрактов она наткнулась на стойкое сопротивление греческих наемников. Увидев образовавшийся разрыв в построении противника, они тут же ударили по фалангитам, намереваясь сбросить их реку и полностью отрезать Александра от основных сил. Что делало совершенно бесполезным прорыв кавалеристов в тыл позиций персов. Закаленные в боях и полные ненависти к македонцам, греческие наемники яростно сражались не на жизнь, а на смерть, и разбить их был чрезвычайно трудно.

Среди них было много перебежчиков македонцев, которые покинули свою родину после разоблачения заговора братьев Линкестийцев против Филиппа и Александра. Сегодняшняя победа открывала им дорогу к возвращению в Македонию, и от этого они дрались особенно ожесточенно. Одним из отрядов наемников командовал Аминта сын Антиоха игравшего не последнюю роль в убийстве царя Филиппа. С громким криком он сражался с гоплитами Пердикки медленно, но неотвратимо зажимая противника в клещи и оттесняя его к реке. Обстановка с каждой минутой для молодого полководца становилась все серьезнее и опаснее. Только самообладание и яростное желание победить помогало Пердикке продолжать бой.