Новые герои

– А почему ты обиделась? – нагло спросил он, пристраиваясь сбоку и слегка подпрыгивая от быстрого темпа, который задал спецназовец.

– Чего? – не поняла я.

– Почему ты обиделась, спрашиваю? – повторил Рыжий.

– Обиделась? – я честно попыталась вспомнить, когда это я могла обидится и на кого, но мне это так и не удалось. Через пару минут усиленного шевеления мозгами мне это надоело и я честно выдала:

– Не знаю.

– То есть как?! – Рыжий даже остановился от удивления. – Ты что, просто так обиделась?

– А когда?

– Что когда? – поскольку мы продолжали движение, он слегка запыхался, прежде чем снова нагнал меня.

– Когда я обиделась?

– Ну, когда я тебя варваршей назвал… У тебя другая профессия, да?

– Вообще-то я выживальщик, но называть можешь как хочешь, – я пожала плечами. – По мне так варвары хорошие были: большие, лохматые и мускулистые. И сильные, – я мечтательно вздохнула.

– А чего тогда дралась? Ну, пихалась, – пояснил он, когда я воззрилась на него в полном недоумении.

– Так ты просто такую чушь порол, что я подумала, что ты не в себе…

– Это какую еще чушь?! – обиженно возмутился он.

– Ну, про великих героев и предводителей… – я пожала плечами.

– А что, не так?! – взвился Рыжий, но тут же сник. – Ты думаешь, Гронкарт лидерство захватит? – уже тише добавил он.

– Не знаю, – я снова пожала плечами. – А какая разница?

– Тебе может и никакой… – он взглянул на бодро шагающего спецназовца и скорчив смешную рожу высунул в его сторону язык. Гронкарт резко свернул, затормозил, и я увидела, что мы уже пришли. Каких-то десять минут от центра до пристани – разве ж это город?

Потом был ужин. Точнее говоря, наш спецназовец заказал несколько местных блюд (кашу, творог и еще чего-то), а потом подошел и с хмурым видом поставил все это передо мной.

– Ну спасибо! – удивилась я и принялась поглощать продукты. Они были вкусные, гораздо вкуснее пайков, хотя я никогда особо не жаловалась на их вкус, только на количество. Гронкарт стоял надо мной и внимательно следил за судьбой каждого куска.

– Дискриминация! – завопил Рыжий. – А нас-то кормить будут?!

– Ну что, съедобно? – спросил спецназовец.

– Не знаю, – с набитым ртом прочавкала я.

– Как не знаешь? – от удивления он чуть не упал. Дожевав, я проглотила очередную порцию творога, и лишь потом ответила:

– Я же испытатель. Тут нужны ученые, которые снимут с меня показания и решат, ядовита пища или нет. Или, можно подождать около двух месяцев: если я не помру и не заболею, значит все в порядке, – глаза Гронкарта при моих объяснениях становились все больше.

– Так ты что – подопытный кролик?!

– Ну да, я же говорила, что я – испытатель-выживальщик, – радостно выдохнула я.

– Вы все как хотите, – заявила Оля, осмотрев нашу кампанию. – А лично я два месяца голодать не собираюсь, а пайков все равно не хватит, – с этими словами она отобрала у меня миску с кашей.

– Наконец-то! – обрадовался Рыжий. – А-то ты, Гронкарт, охамел – кормишь только свою подружку…

Спецназовец хмуро посмотрел на него, но ничего не сказал, только заказал каши и для остальных.

– А ты случайно не врач? – поинтересовался он у скромно сидящей в стороне Васи.

– Нет. Я студентка, – тихо ответила она.

– Тогда мы обречены, – медленно произнес Гронкарт рассматривая содержимое своей тарелки. – Если они – мутанты, то мы – обречены.

Он был такой серьезный и задумчивый, что я невольно им залюбовалась. Большой, мускулистый, небритый – он был идеалом мужской красоты. Волевой подбородок, решительно сжатые губы и мерно двигающиеся челюсти, когда он жевал – как это эротично… Я положила руку ему на колено.

– Что тебе надо? – отрываясь от ужина, он окинул меня хмурым взглядом.

– Слушай Гронкарт, может мы с тобой потом где-нибудь уединимся? – прямо предложила я.

Его мохнатые жесткие брови на мгновение взметнулись.

– Маня, сейчас не время и здесь не место, – сказал он. – На секс уходит много сил, а они нам еще могут понадобиться. Хотя ты и симпатичная. Может быть потом.

А пока – убери руку.

Ну вот, такой облом! А я уже подумала было, что влюбилась. Ну ничего страшного, он ведь тоже, наверное, по-своему прав. С этой мыслью я сняла руку с его колена, вытащила паек из неприкосновенного запаса и, так как некто не возразил, вонзила в него зубы.

Миша. Вечер понедельника – утро вторника, 15-16 апреля 5374 года Остановились мы в "Поющем дельфине". Несмотря на страшный вид трактирщик оказался на редкость приветливым, предложил нам неплохие комнаты и вкусную пищу.

Оказывается, рубль здесь весьма большие деньги. По моим расчетам дней на пять хватит, если хоть немного экономить.

Под конец ужина в таверну пришел Донгель. Выглядел он просто ужасно, правый глаз заплыл и приобрел багровый оттенок.

– Видишь, как ты мне глаз подбил, – сказал он Гронкарту. – Я же тебя спасал, – обиженно добавил он. – Ну что, мир?

Гронкарт некоторое время с садистским удовольствием рассматривал изувеченное лицо, после чего медленно проговорил:

– Так и быть. Но чтобы больше этого не повторялось! Все ясно?

Что конкретно не должен был повторять Донгель я так и не узнал, потому что сам он молчал, а расспрашивать… нехорошо как-то.

Всю ночь меня преследовали кошмары, я никак не мог смириться, что все происходящее – реальность. Перед сном я провел все известные мне полевые тесты на чистоту разума, все они оказались отрицательны. Но если я нормален, то в какой же ужасный мир я попал! За один день я видел больше орудий убийства, чем за всю свою прежнюю жизнь. Одни закованные в латы стражники чего стоят. А кроме них по городу ходят инквизиторы в серебряных кольчугах, бронированные серебром паладины, жуткие рыцари на тяжеловозах и, наконец, эти ужасные монстры – воины с большими мечами, неухоженные и со зверским выражением лица.

Может быть я умер и сейчас нахожусь в загробном мире? Но, что это не Рай, видно сразу, да и разве достоин я его? Но чистилище или Ад? Только не Ад! Ладно, допустим, что это чистилище. Здесь я должен искупить свои грехи… а потом меня будут судить. Судить, ибо любой смертный рано или поздно оказывается судим Богом.

Да, это чистилище. Как еще объяснить единый язык, коий известен всем, попавшим сюда? Я попытался произнести несколько фраз на своем родном языке и это удалось мне без труда. Но и местный я воспринял как свой, даже не сразу заметил, что мы разговариваем совсем на ином… только ночью… сейчас.

Или я все еще жив? Если так, то как я оказался в этой совершенно незнакомой мне местности? Почему я понимаю их речь? И почему здесь столько жестокости? Всего за пол дня я видел около сотни экземпляров холодного оружия. А ведь это лишь малая его часть. Что же будет, если представить себе общее его количество, пущенное в ход…

Как смогу я выжить в таком мире? Ведь я поклонник теории Рая, мира без насилия.

И, как любому из истинно Верующих, насилие мне полностью чуждо. Неужели наша колония оказалась единственной? Я отказываюсь в это верить. Я уверен, что здесь тоже есть места, называемые Заповедниками Рая, их надо только найти. И я должен найти их…

На следующее утро, после завтрака Гронкарт опять повел нас к Наместнику. Я бы на его месте не стал навязываться, но им виднее, ведь похоже, что остальные лучше адаптированы к этому миру, нежели я.

– К Наместнику? – поинтересовались стражники. – Проходите.

Зала, в которую мы попали, оказалась красиво обставлена, исполнена в белых и кремовых тонах. Посредине стоял большой накрытый к завтраку стол, во главе которого сидел средних лет мужчина, с прямыми недлинными каштановыми волосами, уложенными в изящную прическу, загорелым лицом и мягкими карими глазами. Одет он был в белую рубашку и бежевые штаны.

– Здравствуйте, – поприветствовал он нас. – Я – Александр, Наместник Мирограда, – он бросил на нашу компанию заинтересованный взгляд. – Присаживайтесь, угощайтесь.