Продается Япония (сборник)

Конечно, с Японией случилась странная история, но отчего бы это? Не могла же она просто так, ни с того, ни с сего, исчезнуть с лица Земли…

На самом деле все гораздо проще: Японию продали!

Года тридцать два-тридцать три назад я плавал простым матросом на подозрительном суденышке, ходившем под панамским флагом. Мы бороздили моря, мотались туда-сюда, ничем не брезговали… Что? Ну да, раньше я учился, был студентом, помню, меня называли гениальным, полиглотом. Действительно, еще в студенческие годы я свободно болтал на четырех-пяти языках. Только все это чушь. Если я и был гением, то только в области мошенничества и вранья. Кончил я, значит, университет и сразу открыл собственное дело, обзавелся конторой. Разумеется, это была одна видимость — контора мне понадобилась для прикрытия жульнических махинаций. Персонал небольшой — я да телефон. Под предлогом экспорта или импорта я выманивал у клиентов аванс, получал комиссионные, выдавал фиктивные векселя, а вместо фотоаппаратов, например, экспортировал всякий хлам. Короче говоря, развернул бурную деятельность. Однако процветал недолго. Вскоре пришлось закрыть лавочку и смыться. Я удрал в портовый район города Кобэ и занялся сводничеством, но тоже недолго продержался. Бежал, устроился матросом на иностранное судно.

Потом околачивался в портовых городах Европы и Южной Америки, сменил три судна. Все это время я совершенствовался в своей основной профессии — мелком жульничестве. Объектом служили провинциальные матросы, незадачливые туристы и разные простаки, готовые прийти на помощь заезжему человеку. Впрочем, у меня все-таки была совесть, да и действовал я осторожно, ловко, жертва даже не всегда замечала, что ее обдурили. И все же, неизвестно как, некоторые из моих проделок получили огласку. Матросы на нашем судне дали мне кличку «аферист Кома». (А у меня ведь есть настоящая фамилия, как и у всех людей, — Комаки.) И, знаете, странно устроен человек: как только стали меня звать «аферист Кома», я просто заболел, даже зуд по всему телу пошел! Осточертело мне мелкое жульничество, сплю и вижу, что стал настоящим международным аферистом, весь мир ахает, глядя на мои гениальные операции.

Да… такое, значит, у меня было тогда настроение. И вот однажды, в Марселе, сидим мы с матросами и юнгами в паршивом кабаке «Попо», накачиваемся дрянным абсентом и джином. Ну, знаете, как это бывает — выпивка, сквернословие, споры. Но потом, по пьяному делу, стали мы друг перед другом бахвалиться — каждый превозносил свою страну: норвежцы Норвегию, датчане Данию, немцы затянули «Дейчланд, Дейчланд, юбер аллее…» А французы и итальянцы и того чудней — у них даже цвет глаз менялся, когда они прославляли свои прекрасные страны. Шум, гвалт, кто во что горазд. Но куда им всем было до меня! Известное дело — полуграмотная матросня, которая толком и свою фамилию-то написать не умеет. А я как-никак аферист, да еще с высшим образованием. И начал я оду во славу Японии, маленькой, но самой удивительной страны на свете. Слова из меня так и текли, как вода из водопроводного крана. Все замолчалислушают. А я говорю и сам умиляюсь-до чего же здорово получается. И вдруг слышу за спиной кто-то восхищенно вздыхает и шепчет:

— Ах, какая страна!.. Япония, прекрасная Япония…

Оборачиваюсь. Вижу, за соседним столиком сидит какой-то тип, аккуратненький такой, маленький мужчинка. Костюм на нем дорогой, сшит отлично, не иначе как у лучшего лондонского портного. Больно уж хорош костюм для этого злачного места. Однако сидит мешком… Представляете, если обезьяна, или какой-нибудь там леший, или водяной вдруг нацепит на себя превосходно сшитый костюм? Вот так и он выглядел. А уж морда, доложу вам! Плоская, блестящая, словно ее лаком покрыли, глаза круглые, как пуговицы, а уши торчат, острые-преострые. Видели когда-нибудь такую обезьянулемура? Так вот, он походил на лемура, как сын на отца. Но я тогда пьян был, и он показался мне не таким уж страшным.

— Господин, — сказал я, еще больше воодушевляясь, — значит, вам понравилась Япония? По одним только рассказам?

— Весьма! — ответил он по-французски, но с какимто странным акцентом. — А вы сами из Японии?

Когда он говорил, рот у него смешно хлопал.

— Правильно! В самую точку попали! — заорал я, выпячивая грудь. — Таинственная страна Востока! Страна самураев! Фудзияма, гейши!

— Мне понравилась Япония, — он подался вперед, шевеля удивительно тонкими, словно бескостными, пальцами. — Мне нужно с вами поговорить. Вы не знаете, где можно купить японский остров?

— Остров?!

— Да, я хотел бы купить какой-нибудь остров, по возможности большой. Если там живет много народа — неважно, я не причиню беспокойства населению.

Только теперь я разглядел его как следует. Жутко шикарный тип! Про костюм я уж не говорю — все на нем было дорогое. Два платиновых перстня с огромными бриллиантами, каждый каратов по десять. В галстуке золотая булавка с жемчужиной и сапфиром. Цепочка от часов тоже золотая, вместо брелока изумруд. И как только все эти драгоценности уцелели, и как он сам уцелел в трущобах портового города — уму непостижимо! Но все это великолепие шло ему, как корове седло. Держался он робко, деревенщина, сразу видно. Да к тому же еще мулат — кожа темная, с зеленоватым оттенком.

Тут у меня в голове мысли завертелись с бешеной быстротой. Недаром меня наши ребята «Комой» прозвали — может быть, вы не знаете, «Кома» по-японски волчок. Ну, думаю, такое дельце наклевывается! Деревенский миллионер хочет купить остров. Подобное везение бывает раз в тысячу лет!

— Ну что ж, — сказал я, — пожалуй, можно будет вам помочь. Но здесь не очень-то подходящее место для серьезного разговора. Давайте причалим к другой пристани.

И я его повел. Как кошка мышку — только бы не упустить! Отыскал довольно приличный для этого района ресторан, где подавали белое вино и устриц.

— Зачем вам размениваться на мелочи? — начал я, как только мы уселись за столик. — Подумаешь — остров. Купите уж всю Японию целиком! — я отправил в рот креветку, политую соусом «Табаско».

— О-о-о! — его глаза, навыкате, как при базедовой болезни, начали вращаться. — И это возможно?

— Могу взять на себя роль посредника, — я самодовольно осклабился. — И потом, известно ли вам, что Япония представляет собой кучу островов? Так сказать, архипелаг.

— Это… это замечательно! — он, кажется, был на седьмом небе от радости. — Я куплю, куплю! Непременно куплю!

— А денег у вас хватит? — я чувствовал себя настоящим дельцом, который все предусматривает заранее. — Чтобы купить Японию, потребуется немалая сумма.

— Денег сколько угодно. Но… ее действительно можно купить?

— На этом свете нет ничего такого, что нельзя было бы купить за деньги! — безапелляционно произнес я.

— Ясно. В таком случае… вот, пожалуйста… — он вытащил из кармана толстенный бумажник и положил на стол пять тысячефунтовых купюр. Потом протянул мне странный документ. — Это договор с доверенным лицом, с вами то есть. И задаток. Распишитесь, пожалуйста, вот здесь.

Я удивился. Человек, показавшийся мне деревенским выскочкой, вдруг сует договор, где даже размер комиссионных точно определен. В моей душе шевельнулось нечто, похожее на тревогу, но все же я поставил свою подпись.

— Ну что ж, — я поднялся из-за стола, сжимая в кулаке деньги, — дело сделано. Пойду к себе в гостиницу, соберу вещи.

— Нет! — он ухмыльнулся и схватил меня за руку отвратительно холодными липкими пальцами. — С этой минуты вы — мое доверенное лицо. Будете поступать так, как я скажу. Одежду я вам дам, а вещи свои бросьте. Мы немедленно отправляемся в Японию.

Из Марселя в Бонн, где был его офис, оттуда — в Японию, на самолете Люфтганзы… Когда восьмимоторный реактивный лайнер поднялся в стратосферу, у меня было такое чувство, словно я вижу сон. И сон дурной. Я, аферист, пусть даже мелкий, и вдруг во власти этой деревенщины, похожей одновременно на обезьяну и на лягушку! Он сказал, что является подданным Лихтенштейна. Есть такая крохотная страна в Альпах, блаженный приют ушедших на покой миллиардеров.