Роман с Хаосом

— Пока не родила, — непринужденно ответил Навигатор. Видно, техники общавшиеся с компом электростанции, стильными манерами не отличались. Вот и нахватался. — Что случилось?

— Это я у тебя хотел спросить! — я аж подался вперед, от удивления, едва не соскользнув с пластикового сиденья перед терминалом. — Доложи обстановку в Комплексе. Связь, безопасность, жизнеобеспечение… И что с Рамзесом, черт возьми?!

Навигатор задумался на пару секунд, подмигнув индикаторами главного пульта.

— В связи с чрезвычайными обстоятельствами управляемая цепная реакция в секторах A, D, G, K установки энергоснабжения остановлена, — куда более деловым тоном осведомила меня система, — аварийный тепловой выброс на поверхность через основную шахту в 13:24 стандартного времени (я бросил взгляд на хронометр — сейчас было 14:41 по земному суточному стандарту). Реактор переведен на режим ожидания, из капсул удалено 87 процентов ядерного топлива. Резерв — 13 процентов, поддерживается в активном состоянии. Распределение энергии по Комплексу запрещено из-за возникновения непредусмотренной программой Навигатора ситуации.

— Эй, эй, — я замахал руками, словно Навигатор мог заметить мои жесты. Впрочем, кто его знает — обычно Рамзес вовсю следил за людьми с помощью фотоэлементов коммуникаторов, сварливо комментируя наши поступки. — Остановись! Меня мало интересует, какое дерьмо крутится в твоих собственных кишках. Что случилось снаружи? Объясни по-человечески!

Н-да, хорошая просьба. Требовать от бездушного компьютера человеческих объяснений.

Навигатор попробовал:

— Не знаю.

Ситуация… Он, оказывается, не знает. Обе системы — охрана Комплекса и машина управляющая энергоцентром — связаны между собой общей сетью. Собственно, через ретранслятор и спутники они могут соединиться с кем и чем угодно, от управляющего строительством Комплекса в Городе или военных, до порносайтов в Интернете. Беда в другом: стоимость дальней связи высока, а посему я и Дастин никак не могли выйти в общемировую компьютерную сеть Земли, довольствуясь жиденьким и малоразвитым киберпространством Города.

— Что с Рамзесом? — повторил я.

— Процессор и накопители данных системы мониторинга «Рамзес 3-М» на мои запросы не отвечают, — осчастливил меня Навигатор. — Периферия отключена от сети. Информация с поверхности не поступает.

Интере-есно. Значит, Рамзес действительно отбросил копыта, если таковое выражение применимо к компьютеру, охватившему своими невидимыми щупальцами все огромное пространство Комплекса. Но ведь Рамзес — это не только центральный процессор. У него, скажем так, по периферии разбросано до полусотни «запасных» мозгов, способных взять на себя управление, если вдруг произойдет авария на главном терминале или дебил-оператор выльет стакан чая на микросхемы. Я не силен в электронике — типичный туповатый пользователь — но более-менее представляю, как работают подобные машины. Если Комплекс — это динозавр, а Рамзес — его нервная система, то вступает в действие принцип, давным-давно задействованный природой за миллионы лет эволюции живых организмов: если тебя внезапно цапнули за хвост, то нервный сигнал не обязательно должен поступать в головной мозг. Для того, чтобы убрать хвост из-под носа хищника, достаточно сигнала из крупного нервного узла, ближайшего к его кончику. Однако сейчас, при молчащей периферии, можно сделать единственный фатальный вывод: если Рамзес не переключился на резервные процессоры, то весь динозавр мертвее мертвого — от носа до хвоста. Только паразит (допустим, что-то вроде глиста в кишечнике), а именно Навигатор реактора, выжил. Вот такие вульгарные сравнения напрашиваются.

— Ты хоть немного представляешь себе, какова была обстановка в охраняемом радиусе до аварии? — я продолжал настойчиво донимать Навигатора. — До отключения Рамзеса?

— Не особенно, — тоном, в котором смешались разочарование и растерянность, ответил он. Речевой модулятор и здесь на уровне. — За семнадцать секунд до удара были зарегистрированы резкие атмосферные помехи. Всплеск активности магнитного поля планеты. Через четыре секунды радар комплекса ПВО отметил появление четырех неидентифицированных целей. На одиннадцатой секунде объекты исчезли и появились вновь за пять секунд до удара. Затем снова были потеряны радаром…

— Постой, — прервал я Навигатора, — У тебя это не вызывает никаких ассоциаций?

— Ассоциативное мышление — удел человека, — сварливо ответил мне динамик над пультом, — я могу лишь привести приблизительный аналог из своей базы данных. Одномоментная фиксация цели радаром с последующей ее потерей происходит в момент раскрытия бомболюков у атмосферных бомбардировщиков с внешним покрытием, поглощающем радиолучи. То есть в момент раздвоения цели.

— Час от часу не легче, — проворчал я, покачав головой от удивления. — Самолеты-невидимки? Откуда? И почему тогда бомбардировщики были видны сначала? В первые четыре секунды?

— Это не бомбардировщики, — поучающе заявил Навигатор, — я же сказал: неидентифицированные объекты.

Восхитительно… Начинаешь физически чувствовать, как «с крыши едет снег». То есть программа компьютера, отвечавшая за обнаружение и регистрацию любых механических объектов, со всей ясностью и непреложность утверждала: «Тип корабля неизвестен». Засекреченная разработка? Только каким, интересно, образом, эти гады оказались здесь? За хренову тучу кэмэ от места, где их могли «разработать»?

— Ну хорошо. А дальше? Что было в последние мгновения? Я припоминаю, Рамзес объявил, будто ситуация неподконтрольна.

— Именно, — подтвердил мой собеседник, — по невыясненной причине вышли из строя все системы наземной и противовоздушной обороны Комплекса. «Рамзес 3-М» лишился шестидесяти двух процентов сенсоров и детекторов, отвечавших за внешнее наблюдение. Предположительно — электромагнитный импульс, хотя я не уверен. Недостаточно информации.

— Импульс? — взвыл я, понимая, что может крыться за этим простеньким словечком. — Значит все-таки был ядерный удар?

— Нет. Использование ядерного оружия до отключения Рамзеса не зафиксировано. За две секунды до тотального поражения Комплекса центральный процессор закрыл переборки и шлюзы верхних уровней. Поэтому ты остался жив.

Точно. Я вспомнил, как двери лифта сомкнулись, когда до кабины оставалось три шага. И похолодел, представив, что произошло бы, успей я войти в лифт… Персональный хромированный гроб. После прекращения подачи электричества открыть створки невозможно. Везение меня прямо-таки преследует…

— Что означает «тотальное поражение»? — насторожился я. — Ты ведь помнишь момент удара? Что ты почувствовал?

— Тротиловый эквивалент взрыва на поверхности колеблется от двухсот сорока до двухсот шестидесяти килотонн, — индифферентно проговорил Навигатор. — Эпицентр поражения — сектор D Комплекса. Природа взрыва не установлена, но имеются основания рассчитывать на неядерное происхождение. Больше ничего конкретного сказать не могу.

Сектор D, значит. Километрах в четырех на северо-запад от этого места. И двести пятьдесят килотонн. Бедняга Дастин, его, конечно, накрыло… Наш терминал находился в помещениях самого верхнего уровня Комплекса — металлопластиковые тонкие стены, широкие окна, все подходы открыты — под бдительной защитой Рамзеса бояться некого… Ладно, причитать будем потом. Сейчас надо отсюда убираться. Что бы не произошло наверху, мне не хочется сидеть под землей.

— Связь? — безнадежно вопросил я, отлично понимая, что башню и антенны ретранслятора должно было смести при взрыве такой мощи в долю секунды.

— Связь полностью прервана, — подтвердил мои унылые выводы Навигатор. — Отсечены линии передающих устройств. — и внезапно добавил, вполне по-человечески: — А ты разве чего-то другого ждал?

— Можешь взять на себя часть функций Рамзеса? — насколько я знал, оба компьютера иногда выполняли друг за друга некоторые задачи. — Хотя бы провести меня наверх и частично восстановить энергоснабжение? Ты ведь не полностью дезактивировал реактор?