«Если», 2015 № 03

— Бить будете? — жалобно спросил Таврицкий. Жалость в голосе была наигранной. — Конечно, чувствую. Наверное.

Он, легко оттолкнувшись от кресла, пролетел к задней стенке отсека, за спину Савельева, который следил за этим перемещением внимательно и теперь уже с опаской. Там, на одной из стоек Таврицкий отыскал маленькую выдвижную коробку с мелким инструментом. Порывшись, робот вытащил тоненькую отвертку и потыкал ею в свою ладонь.

— Да. — Он ткнул сильнее и поморщился. — Определенно чувствую.

— А вам что, раньше не приходилось испытывать боль? Или это у вас, роботов, шутки такие?

— Когда раньше? Мне всего-то несколько часов! Кстати, а вы не знаете, куда делся тот, с кого мой образ копировали? Ну, настоящий Таврицкий?

— Это я у вас спросить должен! — Савельев почувствовал, что он все больше и больше подходит к той психологической границе, за которой начинается раздражение и необъективное восприятие собеседника. Короче, он просто начинал злиться, — Хотя конечно, какой спрос с младенца? Хоть вы и выглядите тридцатилетним здоровым мужиком. Хорошая у вас позиция.

— Это не позиция, это реальность, — грустно ответил Таврицкий. — Мне действительно жаль, я не хотел бы, чтобы с тем человеком что-либо произошло. Я могу принять облик младенца, кстати, если вы покажете, как они выглядят, или, к примеру, могу в вас превратиться.

— Как в брутальную женщину превращаться, так картинок не надо!

— Я могу морфировать только в то, что видел. И близкое по массе и объему. Я подозреваю, что в реального младенца мне будет трудно превратиться. Те знания, которые заложены в меня исходно, подсказывают, что вы развиваетесь, как все другие высшие живые существа, не делением и ваш младенец гораздо меньше взрослой особи. В памяти моего прообраза нет точных данных.

— Ладно, разберемся по ходу дела. — Савельев, наконец, покинул ненавистное ему кресло, — Ты какую каюту занял?

— Ладно. Я тоже думаю, лучше на «ты», — согласился Таврицкий, — Пока никакую. Я прибыл сюда за пару минут до тебя. А мы вообще где? Я имею в виду пространственно — где?

— Земная орбита. Одна из старых исследовательских станций. Пустая, — Савельев подумал было, что отчитываться перед роботом как-то глупо, но все равно ответил. — А кроме тебя еще что-то прислали?

— Ты нарочно сказал «что-то». Хочешь заранее расставить все точки над «i»? — судя по всему Таврицкий обиделся.

— Нет, я имел в виду, что кроме тебя могли передать какие-то вещи. Тебя ведь передали, как почту. Пусть ты и живой. Или какой там…

Покинув кокпит, они вернулись в длинный коридор. Савельев опять с некоторой завистью смотрел, как пришелец совершенно спокойно топает на магнитных подошвах.

— Как ты ими управляешь? — не выдержал Савельев. — Там же обычный контроллер, он всем известен как самая дурная выдумка техников.

— Я сам не знаю, честно. Как-то оно само получается. Ты уж извини, — проговорил робот. — Меня, кстати, Николай зовут.

— Ну, раз кстати — я Виктор, — Савельев протянул руку для рукопожатия. Ладонь у робота была совершенно человеческая. Только очень горячая. — Температура у тебя повышенная. Не простудился?

— Нет, я чувствую себя нормально.

— Все системы и механизмы функционируют штатно, — произнес уставную фразу Виктор. — Или нет?

— Да, шестеренки не трутся, — видимо, Таврицкий хотел пошутить.

— А у тебя есть чувство юмора.

— Шутим помаленьку, — хмыкнул робот.

Савельев чертыхнулся в душе. Меньше всего он представлял себе, что будет мериться остроумием с роботом. Или кто там этот гость. Или что.

— Сейчас надо систему гравитации активировать, а то мне как-то не по себе.

— А почему не активировал сразу? — удивился Таврицкий.

— Энергии много жрет, но я надеюсь, мы тут долго не просидим. Жди. — Виктор уплыл в сторону технического отсека.

Через несколько минут шумом падения всего, что парило в воздухе, дала о себе знать наведенная гравитация.

Станция Тетта, несмотря на свой почтенный возраст, уже была оборудована для комфортабельной жизни. Савельев выбрал себе каюту, снабженную необходимым для связи с Землей терминалом. Через стенку от него устроился и Таврицкий. Сначала Виктор хотел запереть своего соседа снаружи, но, вспомнив фото с разорванной переборкой, решил, что это не лучшая идея.

— Тут удобства общие, — Савельев показал на двери в санузел, — На две каюты. Кстати, там должен быть запас всяких гигиенических средств. Вроде мыла и зубной пасты.

— Странно, что ты мне ВД-40 не предлагаешь, — пробурчал робот.

— ВД-40? — удивился Савельев, — Это что?

— Смазка такая. Триста лет, как в ходу у вас. Я знаю.

— У тебя таки комплексы чисто человеческие. Идем.

В санузле Савельев разложил на полочке перед зеркалом над умывальником тюбик с пастой, зубную щетку, мыло и бритву из станционных запасов.

— Смотри, — обратился он к Таврицкому, — тут два умывальника, в шкафчике есть все необходимое. Выберешь сам. Только я должен умыться. Можно я первый?

— Да ради бога, — согласился робот. — Ты гость, тебе и почет.

Виктор закрыл дверь и пустил воду.

— Свободно! — Савельев, держа в руках полотенце, вышел из душевой. Лоб его был покрыт мелкими каплями. — Иди, разбирайся с нашими гигиеническими обычаями. Утром поговорим. Если не заржавеешь.

Несмотря на совершенно неожиданную ситуацию, Савельев не чувствовал тревоги. Так бывает: ждешь чего-то очень долго, продумываешь все детали, волнуешься, просыпаешься по ночам от тревожных мыслей. А когда оно наступает — все происходит обыденно, как поход в магазин за хлебом. Виктор перед сном сообщил руководству, что ситуация под контролем, и заснул без всяких проблем.

Сон выветрился моментально, словно щелкнул выключатель. Савельев прислушался. Ничего странного к обычному станционному фону не примешивалось. Не одеваясь, он подсел к терминалу. Системы работали нормально. Его визитер спокойно спал в своей каюте. Или делал вид. Почему-то чувствуя себя неловко, Виктор набросил банный халат и пошел умываться.

В санузле Савельева встретил не очень приятный сюрприз. Он отлично помнил, что разложил свои вещи на полочке возле дальнего от входной двери зеркала. Разложил именно так, как делал это всегда. Паста, щетка, бритва, пенка, мыло. Пасту он всегда выдавливал только одним способом — закручивая плоский конец тюбика. Виктор понимал, что такой педантизм граничит с акцентуированностью, но хранил эту привычку. Теперь его вещи оказались на другой полочке, прямо у входа. Причем, словно издеваясь, его сосед разложил все именно так, как и полагается. Поморщившись, Виктор побрился, почистил зубы и умылся.

Вернувшись в каюту, он переоделся в бортовой комплект из легкой ткани и уселся у монитора. Но начать сеанс связи он не успел. В дверь постучали, и на пороге показался робот. Внешне он слегка изменился — еще вчера это был полноватый, чуть лысеющий блондин, а сейчас он явно стал более подтянутым и волосы заметно потемнели. Сейчас что-то во внешности Таврицкого не очень нравилось Виктору, словно изменения сделали робота неприятным.

— Привет! — сказал Таврицкий.

— Привет, — угрюмо отозвался Савельев. — А это что, такая у вас традиция, пользоваться чужой зубной щеткой?

— Не понял, — качнул головой робот.

— Ты лучше скажи, зачем мои вещи переложил? — Виктор открыл дверь в санузел и потянул за собой Таврицкого.

— Вот моя полочка — показал робот на тот умывальник, которым только что воспользовался Савельев. — А вот твоя, дальняя. Ты же сам ее занял.

И вправду, Виктор, подойдя поближе, понял, что на той, дальней полочке, все разложено точно так, как он вчера оставил. И точно так же, как лежало на другой.

— Ты хочешь сказать, — упавшим голосом произнес Таврицкий, — что зачем-то почистил зубы моей щеткой, побрился моей бритвой и…

— Зачем ты скопировал все с моей полки?

— Я не копировал! — воскликнул робот. — Я положил так, как мне нравится!

— У тебя уже предпочтения… — буркнул Савельев. — А рожу чего меняешь?