НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 17

Взор доктора Тогола дрогнул. Он ничего не ответил, так как знал, что все это правда.

Это и было правдой.

Процесс клонирования прошел так, как запланировал Сьюард Скиннер. Вслед за этим был осуществлен проект психологической подгонки к требуемому состоянию, хотя он оказался намного более сложным, чем кто-либо мог вообразить.

Последним звеном было создание штата из нескольких сотен техников высшего класса, специально обученных, разделенных на психомедицинские подгруппы, предназначенные для отдельных клонов, которых выращивали до взрослого состояния и превращали в полноценных особей. Под наблюдением доктора Тогола эти специалисты подготовили программы для блокировки памяти, для создания личности каждого отдельного Скиннера, чтобы он был приспособлен к своей роли на Эдеме.

После этого карусель завертелась.

Космический транспорт, пилотируемый только Скиннерами, специально обученными для этой цели, доставил других Скиннеров на каменистую поверхность уединенного спутника. Все новые и новые космические корабли, пилотируемые Скиннерами, перевозили бесконечное количество материалов, нужных для того, чтобы преобразовать пустынные просторы Эдема в мир мечты Сьюарда Скиннера.

На равнине вырос мини-город, на склоне холма был выстроен дом, а внизу возникло подземелье лабораторного комплекса. Каждый шаг этой операции производился в обстановке такой строжайшей секретности, под такой охраной, что никто из посторонних ни о чем не подозревал.

С течением времени шаги перешли в гонку — гонку со смертью.

Скиннер умирал. Только неправдоподобным усилием воли он продолжал жить и проследил за тем, чтобы уничтожили следы работ доктора Тогола на Земле.

После этого они с доктором Тоголом отправились на Эдем, предварительно распорядившись отправить туда, в новый лабораторный корпус, весь психомедицинский штат до последнего человека.

Для этого был организован последний рейс космического корабля.

Скиннер отчетливо помнил вечер, когда он лежал на смертном одре в своем доме на склоне эдемского холма, а доктор Тогол, сидя возле него, ждал, когда прибудет корабль.

На экране передатчика в затемненной комнате появилась мерцающая надпись — ужасное сообщение:

— Боже мой, — сказал Тогол.

И тут он в блеклом свете увидел на лице умирающего улыбку. И услышал прерывистый шепот:

— Вы действительно поверили, что я когда-нибудь позволю кому-то постороннему проникнуть сюда — подсматривать, вмешиваться, попытаться раскрыть мои секреты и унести их в другие миры?

Тогол уставился на него.

— Подорвать корабль, уничтожить весь обслуживающий персонал! Все равно вам это не поможет.

— Дело сделано, — гримаса исказила лицо Скиннера. — Никто на борту не знал о месте назначения. Оки думали, мы отправляемся на Ригель. Все, что произошло, будет считаться несчастным случаем.

— Если я не напишу правду в своем отчете.

На лице умирающего появилось карикатурное подобие улыбки.

— Вы этого не сделаете. Потому что в моих бумагах хранится подробное описание всех наших деяний. Вы в них участвуете как мой сообщник. Только откройте рот, и вы подпишете свой смертный приговор.

— Вы забываете, что и я могу подписать ваш, — заметил доктор Тогол. — Просто разрешу природе взять то, что ей принадлежит.

— Если вы дадите мне умереть, то, что хранится в моих бумагах, станет известным. У вас нет выбора. Вам придется пройти через все — продолжить клонирование и воспроизвести меня в том виде, в каком я хочу.

Тогол глубоко вздохнул.

— Так вот почему вы были уверены, что я вас никогда не выдам. Нет, вы не рассчитывали на любопытство ученого. Вы все заранее продумали и твердо решили наложить на меня лапу.

— Я же говорил вам — я человек сложный, — Скиннер поморщился от боли. — Настало время превратить меня в здоровую и гармоническую личность. И вы начнете сейчас же, сегодня вечером.

Это был не приказ, а просто констатация факта.

Доктор Тогол приступил к выполнению плана.

Сьюард Скиннер был ему очень благодарен, благодарен за то, что его новое «я» — клон — возникло из небытия прежде, чем туда ушло его старое тело. Потому что если бы Тогол дождался конца, новый Скиннер сохранил бы память о смерти старого. А этого не может выдержать никто.

И вот в лаборатории начала расти живая ткань, которая превратилась в Скиннера еще до того, как разлагающееся, изнуренное болью тело в доме Скиннера прекратило свое существование.

Скиннер не помнил, как и когда он умер — он был слишком занят процессом возвращения к жизни.

Работать одному, без всяких помощников, было очень трудно, но доктор Тогол быстро и небезуспешно справился со всеми затруднениями при помощи других Скиннеров, которым он сумел передать элементарные медицинские познания. А затем он склонировал целый медицинский штат: доктора Скиннера-психотерапевта, доктора Скиннера — главного хирурга, доктора Скиннера-диагноста и дюжину других.

— Вот видите, нам не понадобился никто со стороны, — заявил Тоголу новый Скиннер, когда все кончилось. — Мы совершенно не нуждаемся в посторонней помощи. А когда у этих Скиннеров станут заметны следы увядания, и они начнут хуже выполнять свои функции, их заменят новые клоны. Каждый мечтает о бессмертии, и вот эта мечта осуществлена.

— Каждый? — доктор Тогол покачал головой. — Только не я.

— Значит, вы идиот, — заявил Скиннер. — У вас есть возможность создать свой клон и жить вечно, как и я. Я подарил вам эту привилегию. Что вам еще нужно?

— Свобода.

— Но вы же здесь свободны. В вашем распоряжении ресурсы всей Галактики — вы можете неограниченно расширять свою лабораторию, проводить исследования в других областях, как я вами обещал. Лекарство против рака, о котором болтают вот уже не менее ста лет — разве вам не хочется его открыть? Вы ведь изобрели поразительные приемы блокировки памяти, но это только начало новой психотерапии. Вы можете создавать новых индивидуумов, моделировать человеческие характеры по собственной воле…

— По вашей воле? — горько улыбнулся Тогол. — Это ваш мир. А мне нужен мой собственный. Старый мир с обыкновенными людьми, мужчинами и женщинами.

— Вы отлично знаете, почему я решил обойтись без женщин. Они вовсе не обязательны для продолжения рода человеческого. К счастью, в моем возрасте половое влечение не играет большой роли. Женщины только осложнили бы каше существование, не выполняя никаких полезных функций.

— Нежность, сострадание, понимание, дружба, — пробормотал Тогол. — Все это, согласно вашему определению, нефункционально?

— Стереотипы. Чепуха. Сентиментальные слюни по поводу биологической роли, которую вы и я сделали ненужной.

— Вы все сделали ненужным, — заявил Тогол. — Все, кроме муравьиной деятельности вашей клоповой колонии. Искривленные, искалеченные, ущербные личности, созданные вам на потребу.

— Но при всей своей ущербности они счастливы, — сказал Скиннер. — Да это и неважно. Важно то, что я не изменился. Я не ущербный.

— Неужели? — Тогол безрадостно улыбнулся. Он кивком головы указал на дом и взмахом руки как бы охватил террасу и простиравшийся под нею город.

— Все, что вы здесь понастроили, все, что вы создали, — это ведь из-за страха, больше всего калечащего людей, — из-за страха смерти.

— Но все люди боятся смерти.

— Боятся настолько, что всю жизнь только и пытаются укрыться от мысли о собственной бренности? — Тогол покачал головой. — Вы знаете, под моей лабораторией есть некое помещение. Вы знаете, почему оно было построено. Вы знаете, что в нем находится, но ваш страх настолько велик, что вы боитесь признаться себе самому, что оно существует.

— Проводите меня туда.

— Да неужели?

— Пойдемте. Я покажу вам, что я не испугаюсь.

Но он испугался. Не успели они дойти до лифта, как Скиннера затрясло, а когда они начали глубокий спуск на нижний уровень, его стала бить неукротимая дрожь.