Мальчик из саванны

«Вот они, мои далекие и давно истлевшие предки, — с каким-то холодящим странным чувством подумал Яснов. — Подойду ближе… Ветер-то в мою сторону».

Но Иван недооценил звериного чутья своих пращуров. Оба сторожевых, принюхиваясь, повернулись в его сторону. Гигант, видимо, заметил притаившегося в траве человека, и по степи разнесся его гортанный крик:

— Гохо! Гохо!

«Гохо» — сигнал опасности, почему-то вспомнилось Ивану. Но откуда он это знает?

Спавшие у костра люди повскакали на ноги и схватились за топоры и копья. Яснов бросился туда, где под луной зеленовато светилось небольшое озеро, окаймленное кустарником. Он решил спрятаться в зарослях, а еще лучше — скрыться под водой, чтобы избежать непредвиденного и небезопасного контакта.

Иван считался хорошим спринтером, но местность была неудобной — в кочках и ямах, наполненных водой. К тому же предки бегали довольно резво. Оглянувшись, Иван увидел, что они настигают. Впереди мчался первобытный Геркулес со своей страшной палицей.

Запнувшись о кочку, Иван упал и покатился по траве. Когда вскочил, перед ним уже приплясывал гигант, легко, будто тросточкой, размахивая увесистой дубиной. В следующее мгновение он обрушил ее на Ивана… и испуганно отскочил в сторону.

Такого гигант не ожидал. Палицей он сокрушал своих противников, раскалывая черепа, как орехи. Но этот стоял как ни в чем не бывало.

Удар пришелся по не видимому для предков гермошлему. Однако был такой силы, что Иван слегка покачнулся, не в силах сдвинуться с места. Второй удар уложил его.

Сколько времени он был без сознания? Вероятно, лишь несколько секунд. Очнувшись, услышал тихий говор и с удивлением обнаружил, что понимает слова древнего языка.

— Кто это?.. Из племени дагоров?

Кто-то склонился и пощупал гладкую ткань комбинезона.

— Не дагор. Шкуры другие… Непонятные.

— Медвежьи?

— Не медвежьи. — Иван совсем близко слышал изумленный голос. — Это… шкуры змеи!

Иван открыл глаза и пошевелился.

— Он живой! — вскрикнул склонившийся над ним человек и отскочил в сторону.

— Подожди… Я его проткну!

Иван увидел над собой гиганта с поднятым копьем.

«Этот проткнет», — похолодел Яснов и вдруг вспомнил, как звали древнекаменного Геркулеса.

— Джок! — воскликнул он. — Постой, Джок! Убери копье… Это я. Не узнаешь?

Услышав свое имя и речь родного племени, Джок выронил копье и пробормотал:

— Лагур?

Иван воспользовался растерянностью предков. Он вскочил на ноги и помчался к озеру. Сзади послышался топот преследователей, а у самого берега он услышал крики:

— Стой!

— Там топь…

— Утонешь!

Берег и в самом деле оказался коварным. Ровный и казавшийся коварным грунт внезапно раздался, и Яснов почти по плечи провалился в засасывающую трясину.

«Зыбун», — мелькнула страшная мысль. С трудом удалось лечь плашмя на колышущуюся сеть из корней болотных растений и, осторожно работая руками и ногами, добраться до воды. Немного отплыв, Иван обернулся. Люди стояли, скованные изумлением и страхом.

Яснов нырнул и у самого дна ухватился за корягу, чтобы не всплыть. Ощупал глубокую вмятину на гермошлеме, но убедился, что воды он не пропускает. Выждав минут пять, Иван поднялся на поверхность, надеясь, что преследователи убрались.

Но те топтались на прежнем месте и тихо переговаривались.

Увидев, что утонувший человек всплыл живым и невредимым, пращуры потрясенно замерли.

— Это Урх! — завопил один из охотников. — Урх!

Люди кинулись прочь от берега, размахивая руками и в ужасе крича:

— Урх! Урх!

«Кто такой Урх? — гадал Иван. — Наверное, дьявол каменного века».

Он переплыл крохотное озеро. На другой стороне берег оказался сухим. На земле отпечатались следы многочисленных животных, приходивших на водопой.

Иван кое-как снял смятый гермошлем, пощупал голову и с хмурой усмешкой отметил, что шишку все-таки заработал.

Отыскал на груди небольшой бинокуляр. Поднес его к глазам и посмотрел в степь, туда, где догорал костер. Он был виден так хорошо, будто находился в двадцати шагах. Вокруг костра суетились люди, только что преследовавшие Ивана. Они подбрасывали в огонь ветви, охапки сухих трав и пугливо озирались. Потом встали лицом к озеру, подняли вверх руки и зашевелили губами, произнося, очевидно, заклинания и отгоняя ими страшного Урха.

Минут через десять Иван с облегчением заметил, что паника улеглась. Пращуры, видимо, успокоились, некоторые укладывались спать.

Отыскав в звездном высеве свою путеводную искру, Яснов зашагал в ее сторону, туда, где расплывчатым силуэтом темнела двугорбая гора. Он часто оглядывался назад. Костер пращуров уменьшался, через полчаса ходьбы был еле заметен даже в бинокуляр, а когда Яснов перевалил через широкий холм, исчез из виду совсем.

Иван остановился и прислушался. Тишина. Лишь в травах и приземистых, редко разбросанных кустах угадывались какие-то шорохи. Тонкую ткань ночной тишины вспорол вдруг крик раненого животного, потом послышалось довольное урчание крупного хищника. И снова тишина с еле различимыми шорохами.

Иван поежился. Плотоядная эпоха! Как бы самому не стать добычей. Комбинезон устоит перед зубами мелких хищников. А что делать с крупными?

Рука привычно нащупала рукоятку пульсатора. «Моя палица, — усмехнулся Иван. — Гравитационная дубинка». Взглянул на переключатель и удивился: шкалы «разрушение» не было совсем. Видимо, здесь ему нельзя убивать и разрушать.

Гравитационными ударами он мог лишь обезопасить себя, оглушить кого угодно — от комара до мамонта. Но убить — никого.

Пульсатор служил одновременно зажигалкой и фонарем. Но бросать в степь яркий прожекторный луч Иван не решался. Да и надобности не было. Иван неплохо видел и в бледном свете луны.

Стало еще светлее, когда Яснов, устало передвигая ноги, выбрался из густой осоки на сухую, почти каменистую поляну с редкой низкорослой травой. Около десятка раскидистых сосен бросали на поляну круглые черные тени. Между ними белели исполинские лбы гранитных валунов. Под одним из них пристроился Иван. Решил развести костер и выспаться. Так будет полезнее для дела — последствия хроношока хорошо снимают сон.

Не успел он примоститься под гранитной стенкой валуна, как почувствовал неладное. В черном разливе осоки что-то изменилось. Высокие травы колыхались чуть сильнее, чем полагалось при слабом ночном ветре. Кто там? Люди?..

Яснов немного успокоился, когда во тьме засверкали зеленые угольки — глаза хищников. На поляну выскочили волки. Ослепительно яркий свет пульсатора тут же разбросал их в стороны. Иван полосовал лучом, загоняя хищников все дальше во мглу трав.

Путеводная искра над горой замигала: световые оргии в ночной степи, видимо, не очень желательны. Иван погасил пульсатор и стал собирать сухие сосновые ветки, посматривая на небесную искорку, — уж костер-то развести ему, надеюсь, позволят.

Ветки он полукругом навалил перед валуном, поджег и взглянул в сторону горы.

Искра молчала. Можно!

На поляне снова появились волки. Они с воем носились вокруг Ивана, не смея, однако, приблизиться. Укусы огня им были знакомы. Минуту спустя, привлеченная какой-то более доступной добычей, стая метнулась в сторону и утонула в черном травянистом море.

Теперь можно отдохнуть. Убежище надежное. Сзади — отвесная стена валуна, спереди защищали красные клыки огня. Иван подбросил в костер еще веток, прислонился к камню и не заметил, как заснул.

Проснулся, когда закрытых век коснулись первые солнечные лучи. Черный комбинезон был усеян серым пеплом угасающего костра. Иван стряхнул пепел, встал и с наслаждением потянулся. Сон был коротким, но на редкость освежающим. Вязкая одурь в голове исчезла. Хроношок кончился, адаптация к чужой эпохе, видимо, завершилась.

Спешить было некуда. Иван присел на камень около валуна и взглянул вверх. По синему небу ветер гнал белую пену облаков. Ниже их, километрах в трех от земли, тихо и неприметно для непосвященных тлела искорка. Теперь Иван знал о ней все.