Последний довод павших или лепестки жёлтой хризантемы на воде(СИ)

Ещё у магнитных бурь существует эстетический эффект — они сопровождаются полярными сияниями, которые представляют собой свечение атомов кислорода и молекул азота, возбуждённых частицами солнечного и магнитного происхождения.

— Докладывает инженер оптических наблюдений М. Уэлфер.

— Слушаю вас, сэр.

— Последние данные с точки либрации. Показания обсерваторий SONO и АСЕ дают 75 % высокой интенсивности магнитного облака. Часа через полтора ожидайте пика.

— Вас понял. Спасибо за информацию.

— Смотри, Боб, опять эти идиоты пытаются прощупать наш внешний периметр контроля, — проворчал старший вахтенный офицер, недовольно покосившись на помощника. Тот уплетал пончики, запивая их кофе, — вечно как заступать на ночную вахту у тебя просыпается безмерный аппетит.

— Северокорейские или китайские подлодки?! — Скорей утвердительно произнёс помощник набитым ртом, — придётся ребятам слетать, нагнать этих сволочей. А по поводу поесть — это у меня ночной жор. Так я борюсь с желанием поспать, тем самым проявляя бдительность, ответственность и служебное рвение!

Он довольно улыбнулся и с важным видом многозначительно похлопал себя по животу.

— Если бы днём здесь не ошивалась куча начальства, — голос старшего офицера засквозил иронией, — я бы наблюдал у кое-кого и дневное жорное рвение. Бросай проглот свои пончики, давай работать!

Чуть позже два противолодочных вертолёта SH-60F «Сикорский» с авиабазы Андерсен на острова Гуам протарахтели над водой в сторону нарушителей, обнаруженных подводными акустическими датчиками. В этот же квадрат на максимально скорости пошёл патрульный фрегат, но вертолёты однозначно поспевали быстрей.

Видимость была прекрасная — с одной стороны водную гладь подсвечивало огромное блюдце луны, а с севера небо озаряли уже упомянутое выше разноцветное свечение атомов кислорода и молекул азота, возбуждённых разгневанным светилом.

— Майк, — пилот в одном из геликоптеров, ткнул пальцем вверх, — взгляни, красота-а-а!

— Ого-го-го! Я такое только у берегов Гренландии видел.

— Это когда?

— Так я же не всё время на юге обретался. Приходилось и в северных широтах задницу поморозить. Хотя не особо нас гоняли, торчали на базе по системе северного предупреждения. Это ж надо, как в центaх системы-то полыхнуло, что аж здесь Северное сияние загуляло.

— Какой «системы» — северного предупреждения?

— Невежа — солнечной…!

— А-а-а!

Через полчаса над заданным квадратом вертолёты сбросили гидроакустические буи. Один из SH-60F задействовал магнитный обнаружитель.

— Ты только посмотри, — оператор, следящий за приборами присвистнул, — я не знаю, что там у ребят на ГАС, но я могу поручиться за пять, а то и шесть субмарин. Командир, надо срочно доложить командованию. Если в небе такая иллюминация, поверь, со связью будет полный кавардак.

— «База», — зачастил командир патрульной вертолётной группы, — это «Зеро-зеро-три», в квадрате 9–8 А обнаружены неопознанные субмарины, количеством не менее шести. Двигаются в сторону нейтральных вод.

Сообщение на базе «Гуам» получили. Далее связались со штабом в Гонолулу. Там конечно затылки чесали не долго, но удостоверились сначала, что указанный квадрат действительно не является нейтральной территорией. По всем уставам по нарушителям можно было открывать огонь. Гадали, кто это может быть. Китайцы, русские, северокорейцы? Службы слежения и разведки плотно сидели на коммуникациях вероятного противника, но ни у кого не было замечено какой-либо активности. В итоге приказ был отдан.

Пока командование решало, вертолёты чётко отслеживали перемещение чужих субмарин, в чём сложности не было — те (не известно заметили локацию или нет), по-прежнему двигались в одном направлении. Со связью уже начались проблемы, но приказ дошёл.

Приказано — сделано! «Сикорские» обошли подлодки и положили глубинные бомбы впереди по их курсу, тем самым давая понять, что те обнаружены и им надлежит всплыть. До нейтральных вод оставалось всего ничего.

— Майк, по-твоему, это кто? — Говоривший подёргал за рукав офицера в наушниках. Тот вслушивался в шумы, издаваемые гребными винтами субмарин.

— Не русские, это точно. Узкоглазые — китайцы или корейцы, лодки дизельные, но не могу определить тип. Так! — Поднял руку, привлекая внимание, — они поменяли курс и глубину — погружаются, — вопросительно посмотрел на пилота. Тот в ответ кивнул.

Следующее бомбометание совершали на поражение.

— А нехрен здесь шарахаться, — бормотал пилот, направляя вертолёт с расчётом перекрыть сектор побольше.

— Три, как минимум идут на дно, судя по вторичным взрывам и шумам, — невозмутимо доложил гидроакустик, после пятиминутного изучения результатов атаки, — две почти в нейтральных водах.

— Связи с базой нет? — Спросил командир, получив отрицательный ответ, махнул рукой, — пусть проваливают, они своё получили. Возвращаемся.

Старший офицер в штабе объединённого командования вооружённых сил в зоне Тихого океана USPACOM был мрачен и недоволен. Отношения с сослуживцами не сложились. Кто-то пронюхал, что у него не слабые связи в высшем руководстве, и вся его служба на Тихом океане лишь следующая ступень по карьерной лестнице. Долго он здесь засижеваться не собирался, да и плевал он тут на всех. Сослуживцы это видели и гадили ему кто по мелочам, а кто по крупному. По крайней мере, самые сволочные дежурства доставались именно ему. А сегодня вообще творилась какая-то чертовщина. Он вывел все сообщения, полученные от операторов связи на контрольный терминал в центре управления. Сопоставив данные, пошлёпал губами, делая в уме какие-то вычисления и выводы, видимо, всё ещё сомневаясь, нервно подёргал себя за подбородок, но все же, решил будить вышестоящее начальство. Ситуация сложившаяся во вверенной ему зоне, всё больше и больше не нравилась. Подозрительная активность и шевеление вблизи американских военных баз и на путях коммуникаций, навевали нехорошие мысли о тщательно спланированной акации. Конечно, были опасения за чрезмерную подозрительность получить втык от потревоженного в уик-энд целого вице-адмирала. Но! А если, что-то серьёзное? Тогда пострадает не только его задница, но и полетят головы. Его наверняка тоже. Отметая последние сомнения, дежурный офицер взялся телефон.

Трубку на другом конце долго не брали, всё это время лейтенант репетировал, как ему покороче донести до начальства суть сложившейся ситуации.

Наконец услышав в микрофоне сонный недовольный ответ, произнёс:

— Сэр, дежурный офицер лейтенант Харрис c центра управления USPACOM. Разрешите доложить.

— Валяйте лейтенант, я надеюсь вы меня не зря разбудили.

Однако, выслушав доклад, сонная вальяжность сменилась на стальные нотки — командующий объединёнными силами в Тихоокеанской зоне отдавал короткие и чёткие приказы.

Зал центра управления был забит рядами мерцающих дисплеев, коммуникационных приборов, консолей, гудящих системами охлаждения и попискивающих сигналами. Уютные кресла, мягкий щадящий свет и регулируемая кондиционерами температура, с одно стороны облегчали несение утомительного дежурства, но с другой слишком расслабляли, вынуждая чересчур часто гонять по жилам персонала возбуждающий кофеин.

Оперативный дежурный офицер в штаб-квартире объединённого командования военно-космической обороны североамериканского континента (НОРАД) полковник Френсис Кремер восседал в кресле в центре зала, борясь со сном, косясь на наручные часы в ожидании конца дежурства.