Дюна (шесть романов)

— Я передала ваше послание на Икс, — сказала она. — Я передала им также, что вы желаете знать мой возраст.

— Возможно, что они ответят, — произнес Лето. — Возможно также, что их ответ будет правдив.

— Мне тоже хотелось бы знать мой возраст и обстоятельства моего рождения, — сказала Хви, — но я не понимаю, почему это интересует вас.

— Меня интересует все, что касается тебя, — ответил он.

— Им не очень понравится мое назначение постоянным послом.

— Твои хозяева представляют собой странную смесь пунктуальности и небрежности, — проговорил Лето. — я не очень охотно терплю возле себя глупцов.

— Вы считаете меня глупой, господин?

— Малки не был глуп, ты тоже, моя дорогая.

— Я много лет ничего не слышала о моем дяде. Иногда я сомневаюсь в том, что он жив.

— Возможно, скоро он узнает об этом. Малки когда-нибудь говорил тебе, что я практикую такийю?

Хви на мгновение задумалась.

— У древних фрименов это называлось кетман!

— Да, — ответил Лето. — Это практика, позволяющая скрывать суть, если ее открытие может принести вред.

— Да, я припоминаю это. Он говорил мне, что вы пишете под псевдонимом рассказы, многие из которых стали известными..

— Да, именно по этому случаю мы обсуждали с ним такийю.

— Зачем вы рассказываете об этом мне, господин.

— Чтобы не говорить о других предметах. Ты знала, что это я писал книги Ноя Аркрайта?

Хви не смогла сдержать усмешку.

— Мне велели прочитать книгу о его жизни.

— Эту биографию, кстати говоря, написал тоже я… какие тайны велели тебе выжать из меня твои хозяева?

Хви, не моргнув глазом, восприняла этот стремительный переход к сути дела.

— Они очень хотят знать внутренний механизм религии Господа Лето.

— Они и сейчас хотят это знать?

— Они хотят знать, каким образом вам удалось перехватить инициативу у Бене Гессерит.

— Им, без сомнения, очень хотелось бы воспользоваться моим опытом?

— Я уверена, что именно это у них на уме, господин.

— Хви, ты ужасный представитель Икса.

— Я — ваш слуга, господин.

— Ты не хочешь узнать что-нибудь для себя лично?

— Я боюсь своим любопытством доставить вам беспокойство, — ответила она.

Он удивленно посмотрел на нее, потом снова заговорил.

— Я понимаю. Мы не станем сейчас обсуждать более интимные проблемы. Хочешь, я расскажу тебе об Общине Сестер?

— Да, это будет очень хорошая тема. Вы знаете, что сегодня у меня была встреча с одной из Сестер?

— Скорее всего, это была Антеак.

— Она произвела на меня страшное впечатление.

— Тебе не стоит ее бояться. Она пришла в посольство по моему приказу. Ты знала, что в твоем посольстве обосновался Танцующий Лицом?

Хви едва не задохнулась, от осознания сказанного в груди ее появился жуткий холод.

— Отви Йак? — спросила она.

— Ты подозревала его?

— Он мне просто не нравился, и мне говорили, что… — Она пожала плечами, окончательно все поняв. — Что с ним случилось?

— С настоящим? Он мертв. Это обычная тактика Танцующих Лицом в подобных обстоятельствах. Мои Говорящие Рыбы получили приказ убить всех Танцующих Лицом в твоем посольстве.

Хви промолчала, но по щекам ее потекли слезы.Это объясняет пустые улицы и загадочное «да» Антеак. Это объясняет очень многое.

— Говорящие Рыбы будут помогать тебе до тех пор, пока ты не сделаешь новые назначения, — сказал Лето. — Мои гвардейцы будут хорошо тебя охранять.

Хви смахнула слезы с лица. Инквизиторы Икса будут в бешенстве от такого поведения тлейлаксианцев. Поверят ли на Иксе в ее рапорт? Весь персонал ее посольства замещен Танцующими Лицом! В такое трудно поверить.

— Так они сменили всех? — спросила Хви.

— У Танцующих Лицом не было никаких оснований оставлять кого бы то ни было в живых. Следующей должна была стать ты.

Хви содрогнулась.

— Они так долго тянули, потому что им надо было с особой тщательностью скопировать тебя, чтобы обмануть меня. Они не знают всех моих способностей.

— Значит, Антеак…

— Сестры Общины, как и я, могут отличать Танцующих Лицом от настоящих людей. А Антеак… что ж, она очень хорошо умеет делать то, что делает.

— Никто не доверяет тлейлаксианцам, — сказала Хви. — Почему их не истребили?

— Специалистов надо использовать, но понимать при этом, что они ограниченны. Ты удивляешь меня, Хви. Я не подозревал, что ты столь кровожадна.

— Но тлейлаксианцы… они слишком жестоки, чтобы считать их людьми. Они не люди!

— Уверяю тебя, что только люди и именно они могут быть столь жестокими. Я и сам иногда бываю жесток.

— Я знаю, господин.

— Но только когда меня провоцируют, — продолжал Лето. — Единственные люди, которых я хотел уничтожить, — это сестры Бене Гессерит.

От изумления Хви потеряла дар речи.

— Они очень близки к тому, чем они должны быть, но одновременно очень далеки от этого, Хви вновь обрела способность говорить.

— Но в Устном Предании сказано…

— Да, там говорится о религии Преподобных Матерей. Когда-то они создали особую религию для специфического общества. Они назвали это инжинирингом. Это не слишком сильно тебя поразило?

— Это бессердечно.

— Действительно. Результаты вполне соответствовали их ошибке. Несмотря на все грандиозные попытки достичь экуменизма, в Империи продолжали процветать многочисленные религии, люди поклонялись своим божествам и самозваным пророкам.

— Вы изменили это положение, господин.

— В какой-то степени. Но боги умирают с большим трудом, Хви. Мой монотеизм господствует, но исходный пантеон продолжает существовать. Он ушел в подполье и продолжает жить, прикрываясь различными масками.

— Господин, я чувствую в ваших словах… — она тряхнула головой.

— Такой же холодный расчет, как и в действиях Общины Сестер?

Хви кивнула.

— Фримены обожествили моего отца, великого Муад'Диба. Правда, он не слишком хотел, чтобы его считали великим.

— Но были ли фримены…

— …правы? Моя дражайшая Хви, они были очень понятливы во всем, что касается власти, и им хотелось обрести законного наследственного властителя.

— Мне… очень неприятно это слушать, господин.

— Я вижу. Тебе не нравится идея о том, что, по-видимому, любой человек может стать богом, не прилагая к этому чрезмерных усилий.

— Вы говорите об этом, как о какой-то мелочи, господин, — голос Хви стал отчужденным и испытующим.

— Уверяю тебя, что кто угодно не может стать богом.

— Но вы неявным образом утверждаете, что унаследовали свою божественность от…

— Не вздумай сказать это Говорящим Рыбам — они очень остро реагируют на всякую ересь.

Хви почувствовала, что у нее пересохло во рту.

— Я говорю это только для того, чтобы защитить тебя, — сказал он.

— Благодарю вас, господин, — произнесла Хви едва слышным голосом.

— Моя божественность проявилась тогда, года я объявил фрименам, что не стану больше отдавать племенам воду мертвых. Ты знаешь об этой воде?

— В дни Дюны это была вода, которая добывалась из тел умерших, — ответила она.

— Ах да, ты же читала Ноя Аркрайта.

Хви выдавила из себя некое подобие улыбки.

— Я объявил моим фрименам, что отныне вода мертвых будет посвящаться Верховному Божеству, имя которого останется до поры в тайне. Но я объявил также, что по щедрости своей позволяю им по их усмотрению распоряжаться этой водой.

В те времена вода была, вероятно, самой большой драгоценностью.

— Еще какой! И я, как представитель этого безымянного Божества, осуществлял снисходительный контроль за использованием воды. Это продолжалось триста лет.

Она прикусила губу.

— Мы, кажется, что-то вычисляем? — насмешливо поинтересовался Лето.

Она кивнула.

— Так оно и было в действительности. Когда пришло время освятить воду моей умершей сестры, я представил фрименам чудо. Из урны Гани заговорили Атрейдесы — все и своими голосами. В тот момент фримены поняли, это я — их Верховное Божество.