Фантастика 1977

Там оказалось кривое ущелье между нависшими скалами.

Здесь путники разделились и разбрелись по ущелью, ища предмет, изображенный звездочкой на карте. По счастливой случайности в это время ветер развеял облака над ущельем.

Капитан первым заметил калейдоскоп.

Калейдоскоп этот гнездился на склоне горы. Сначала капитан принял его просто за вмятину в грунте и хотел пройти мимо, но вдруг зажмурился от радужного сияния, выплеснутого внезапно калейдоскопом. Когда через мгновение он открыл глаза, сияние уже исчезло.

Капитан круто повернулся, подбежал к самому краю калейдоскопа и посмотрел вниз. То, что он увидел, с трудом описывается словами.

Перед ним открылось окно в иной мир, странный, блестящий, в котором все было невероятно зыбким. В живом, как ртуть, искрящемся просторе трепетала жидкая, волнующаяся планета.

Над ее серым с красными пятнами кривляющимся ликом змеились гранено-зернистые синусоиды, искрещивающие собой все видимое пространство. На красных пятнах, покрывающих планету, светились семиконечные звездочки.

Вглядевшись в их дрожащее переливчатое мерцание, капитан внезапно понял, что они обозначают. Он замахал рукой, подзывая своих товарищей, но вдруг что-то с силой толкнуло его в спину, и тотчас раздались слабые раскаты грома. От толчка капитан спрыгнул на дно калейдоскопа, вонзивши в него острые шипы своих башмаков. Выпрямившись, он осмотрелся.

Внутри изгибающегося и переливающегося мира блекнущих синусоид он увидел тысячи собственных отражений, уходящих в невообразимую даль. Все они были одинаково четки, но темнели с каждой секундой.

Капитан обошел меркнущий калейдоскоп, ощупывая его грани, и понял, что стоит между семью идеально чистыми, до полной невидимости, зеркалами. Ему пришло в голову, что они, наверно, совсем не поглощают света. Луч, к ним ортогональный, обречен вечно странствовать между ними.

Ощутив под ногами какие-то камешки, капитан протянул к ним руку, и в ту же минуту калейдоскоп омертвел, загасив тот эфемерный, феерический мир, который создавался его зеркалами.

Капитан вдруг увидел, что стоит в семигранном колодце, стены и дно которого обтягивает белесая пелена, похожая на пергамент. Под его ногами пестрела карта планеты, представлявшая собой трехметровый круг свинцового цвета, испятнанный красными с белыми звездочками кривулинами. Поперек карты лежал неровный ряд оплавленных граненых камешков.

Собирая их в карман, капитан вдруг вспомнил, что надо же как-то объяснить удар, полученный им в спину. Он потрогал кислородный баллон за плечами и нащупал в нем маленькую дырочку. Очевидно, толчок был вызван отдачей кислородной струи, вырвавшейся из поврежденного баллона. К счастью, нагрудный кислородный баллон оставался невредимым.

Собрав граненые камешки в карман, капитан закинул на край колодца стальной крюк с привязанным к нему силикатным тросом и стал с его помощью взбираться вверх по стенке, похожей по мягкости на кожу. Когда он долез почти доверху, сюда подоспел Олег и помог капитану выбраться из колодца.

Через полминуты к погасшему калейдоскопу подбежал запыхавшийся Шмелев.

– Облако! - крикнул он, указывая рукой в просвет между скалами. - Оно стреляет!

ОБЛАКА ВЕДУТ ОГОНЬ

– Что? Облако стреляет? Вы видели это?! - воскликнул капитан.

– Я видел, как оно выстрелило вам в спину, - ответил Шмелев. - Смотрите, оно опять стреляет! - крикнул он в волнении.

Капитан посмотрел вверх и увидел вспышку, пронзившую воздух и проклубившуюся по склону горы. Тотчас раздались раскаты грома. Затем еще пять вспышек блеснули одна за другой, и силикатный трос, лежавший на краю колодца, распался на куски. Видно было, что все вспышки выпускались облаком, серебрившимся в просвете между скалами.

– За мной! - закричал капитан, и космонавты побежали под нависшую скалу. Укрывшись под ней, они стали обсуждать свое положение.

– Ветер гонит облака на север. Через полчаса, самое большее, они смогут нас обстреливать, - хмуро сказал Шмелев.

– Но, может быть, они угомонятся, - неуверенно предположил Олег.

– Сомневаюсь, - сказал капитан, указывая на пронизываемые гремучими вспышками клубы розовой пыли, вьющейся над потухшим калейдоскопом.

– Сейчас мы их испытаем! - крикнул Олег и, схватив двумя руками большой круглый камень, бросил его на склон горы.

С полминуты камень катился по склону, а потом был испепелен сотнями поразивших его гремучих лучей.

– Нам не спастись, - уныло определил Шмелев.

– Подождем, может быть, переменится ветер, - сказал капитан.

– Хотел бы я понять, что тут такое происходит, - пробормотал Олег.

– Я полагаю, что тут сейчас разбушевались некие очень странные живые существа, - сказал капитан и описал коротко виденную им недавно лучистую агонию калейдоскопа.

– И вы думаете, что этот колодец был живым?! - восклинул Олег.

– Да. И мне кажется, я догадываюсь, как эти колодцы размножаются, - отвечал капитан. - Они, очевидно, могут посылать в пространство лазерные лучи, которые, отражаясь от облаков, ударяют в грунт, и с их помощью они выжигают в грунте себе подобные колодцы…

– Так, наверно, яма, в которую я свалился, была недостроенным колодцем?

– Именно эта яма и подсказывает мысль, что колодцы размножаются с помощью лазерных лучей. И не облако сейчас нас обстреливает, а колодцы, которые направляют свои лучи так, чтобы они отражались от облака. Но я доскажу, - продолжал капитан. - Стенки нововыжженного колодца как-то обрабатываются лучами так, что становятся “сверхзеркальными”, то есть они совсем не поглощают света, и от этого внутри колодца рождается сложный мир из пакетов световых волн.

– Но ведь законы отражения линейны. Я не могу понять, что там может быть особенно сложного, - возразил Шмелев.

– Я полагаю, что световые лучи как-то взаимодействуют со стенками колодца. Это возможно, если “сверхзеркальность” стенок сочетается с их сверхпроводимостью и их постоянно обтекают электрические токи, усиливаемые и ослабляемые явлениями фотоэффекта. Тогда, конечно, картина становится чрезвычайно сложной. Тогда внутри колодцев могут существовать и системы памяти в виде автономных циклов световых потоков, и логические устройства в виде циклов потоков, тяготеющих к нескольким устойчивым состояниям, и вообще все, что нужно для организации очень сложных реакций.

– А воля, а способность к самопроизвольным действиям может ли быть у них?! - спросил Олег возбужденно.

– О, этот вопрос касается самых темных сторон их бытия,- отвечал капитан. - Я поставлю взамен несколько иной вопрос: определено ли вполне все их поведение законами распространения света и электричества? Может быть, и нет, если эти колодцы являются столь зыбкими, что иногда их поведение зависит от различий в движении какого-нибудь одного фотона. Как известно, отдельным элементарным частицам квантовая физика разрешает действовать по вдохновению… Но, конечно, такого рода вопросы ничуть не станут легче, если их обратить не к колодцам, а к людям.

– А для чего им нужны те граненые камешки, которые лежали на дне колодца? - спросил Шмелев.

– Ну мало ли для чего. Можно, например, предположить, что из-за сотрясений грунта камешки немного смещаются и их случайные перемещения играют роль своеобразных мутаций, облегчающих эволюцию колодцев.

– А когда они точат в грунте новые колодцы, то карту они в них закладывают, наверно, для ориентировки, для взаимного узнавания, - предположил Шмелев.

– Думаю, что да. Возможно, что они осведомляются обо всем происходящем в мире исключительно лишь с помощью облаков. Но облаков может и не быть на небе. Должно быть, с этим как-то связана необходимость для них всегда иметь при себе карту.

– Между прочим, я уже догадался, откуда взялась та фантастическая видеозапись, - сказал Олег. - Наверно, планетоход брал возле колодца пробу грунта, а камеру засунул в колодец. Ее заклинило сбитой их лучами антенной, и она снимала колодец, пока не кончился диск. А потом планетоход прошел еще больше сотни километров…