тема: "Псы любви"

— Возможно, — предположила Ли, — так им удобнее снимать.

— А каково нам ехать? Миллиметры высчитывать, там зеваку не задень, тут угол не зацепи!

— У нас нет профсоюза. Мы — штучный товар. Я тоже ныряю не в бассейне.

— Я про тебя вообще не говорю. Все ныряльщики — клиника.

В ответ Ли только пожала плечами. Конный спорт казался ей бессмысленной толчеей, оставлявшей на коже сантиметровый слой пыли, а в ушах — грохот, бессмысленный, как барабаны дикарского ритуала. Глубокая же вода давала ей ощущение чистоты и самодостаточности. Сколько бы их ни ныряло разом, там, в глубине она всегда была одна. Кто-то тешится изгибами женского тела и волосами, колеблемыми, как черные водоросли. Для нее главнее был момент, когда она стремилась к свету, как душа — к богу. Это как любовь. Ли никогда не ныряла в темноте.

Толстые автобусные стекла оберегали экскурсантов от звуков. Эта огромная консервная банка на колесах концентрировала в себе только внутренние голоса, поэтому удар, скрежет, еще удар обрушились неожиданно… Картинка, метнувшаяся в боковом стекле, отпечаталась в сознании Ли парой взмыленных коней, осаженных на задние ноги, двумя ужаснувшимися бледными лицами в голубоватом газовом свете, какой-то колымагой, отброшенной с дороги прочь. Картинка медленно перевернулась — Ли только успела инстинктивно вцепиться в кресло, чтобы не переломать себе кости. Литая чугунная решетка набережной вылетела, словно выбитая щелчком. Сознание замкнулось на себя, так что вопли людей, кувыркавшихся в салоне, как горошины» в погремушке, лишь скользнули по нему. Даже детский плач. Спортсменам, конечно, запрещалось брать с собой семьи — да и дорого, сказала бы Ли — но для функционеров правила не указ, и еще раньше она заметила в салоне несколько скучающих жен с сонными малышами и возбужденных подростков. Вдоль затемненных стекол из поляризованного стекла вздыбились две стены жидкого серебра, и Ли ощущала себя совершенно беспомощной, пока сила тяготения вновь не вернула ее ботинки к полу.

«Консервная банка» оказалась не столь герметична, как хотелось бы. Поступая в щели раздвижных дверей, а пуще — снизу, где мотор отделяла от внешней среды только защита картера, вода заливала пол уже по щиколотку. Электросистему залило, а вместе с ней — все управление автоматикой салона. Опасаясь быть раздавленной в панике, Ли вжалась в стекло со своей стороны.

Было светло. Или это паника обострила ее ночное зрение настолько, чтобы в свете фонарей с набережной видеть перекошенные ужасом лица. Люди боятся воды, когда ее больше, чем нужно, чтобы наполнить ванну. Ха! Она привыкла страшиться, когда слишком мелко. Она привыкла смотреть на воду сверху. Но тем не менее — она привыкла к воде. Надо продержаться, пока не приедут спасатели. Кран. Парни, виновные в столкновении, должны хотя бы вызвать службу спасения! Надо признаться, в данном случае Ли предпочла бы открытые окна и двери.

Водитель, отгороженный от салона пластиковой стенкой, ничего, казалось бы, не предпринимал. Рядом с ним на крышке двигателя скомканным кожаным пальто простерлась гидша. Оба были если не мертвы, то в состоянии, не позволявшем им позаботиться даже о себе. Незнакомый здоровяк, силой проложив себе путь по салону, остервенело молотил кулачищами по кнопкам управления, всем подряд, имея, видимо, довольно слабое представление об электричестве.

Кувырок автобуса разнес их с Кэти в разные стороны. Ли удалось только увидеть, как подруга, встав на сиденье ногами — сухопутная, она боялась прикосновения воды, словно прикосновения смерти — молотит кулачками в стекло. Маленькая. В ней не хватает ни силы, ни веса, чтобы высадить его. Жокей. То ли дело она, Ли, со спины — почти мужчина.

Вода, достигавшая пояса, казалась холоднее, чем та, в которой Ли готовилась демонстрировать мастерство ныряльщицы. Все дело в точке зрения, уговаривала она себя. В точке… зрения! В поле зрения, с той стороны стекла промелькнуло гибкое тело. Тяжелые ботинки на тракторной подошве прошли прямо перед окном, у самого ее носа. Никогда в жизни она не нырнула бы в таких ботинках… разве что у нее не нашлось бы времени, чтобы разуться. Пластика «амфибии», шарившей ладонями по стеклу, не оставляла сомнений в ее намерениях. Цепочка пузырьков, вырывающихся изо рта, свидетельствовала, что и ей для дыхания необходим не растворенный в воде кислород. Ему. С той стороны завис молодой мужчина с лицом, искаженным подводным светом. Ли в сердцах стукнула кулаком по стеклу. На что он годен тут, один! Тем более, разглядев сквозь стекло ее расплющенное лицо, он стремительно взмыл к поверхности за очередным глотком воздуха. Ли готова была возненавидеть его за это.

Тем более, когда со стороны задней двери раздался вопль торжества, и в считанные секунды вода в салоне поднялась ей по грудь. Мужчинам удалось немного отжать дверь, и теперь, отталкивая друг друга и оттеснив женщин, в страшной давке они по одному протискивались в щель. Жестянка корпуса не была герметичной, и у Ли не оставалось ни малейшей надежды на образование колокола, в котором можно отсидеться. Счет пошел на секунды. Расслабившись, она позволила воде приподнять ее к потолку. Руки, шарившие в поисках поручня, наткнулись на ручку люка, из тех, что всегда вызывают препирательства пассажиров: часть умирает от духоты и желала бы его поднять, тогда как другая часть смертельно боится сквозняка и настаивает на своем праве. Люк вентиляции — прелестный отечественный анахронизм в эпоху кондиционеров.

Бесполезно. Она только отталкивалась обратно в воду. Ноги скользили по обивке кресел. Бурлящая вода в салоне, вспененная несколькими десятками обезумевших бьющихся людей не доставала до потолка уже всего лишь сантиметров двадцать. Из воды выступали только лица, их искаженные ужасом маски тянулись вверх. Ли, Королева Глубин, чувствовала себя оскорбленной их соседством.

Руки у нее были сильные, а ноги все-таки сильнее. Ноги служили ей на суше, где приходится преодолевать большие нагрузки. Кулаками и локтями освободив вокруг себя пространство и уцепившись руками в поручни, Ли что есть силы нажала ногами на люк, преодолевая сопротивление лежащей сверху воды. Локти при этом выпрямились, голова ушла под воду. Вероятно, окружающие сочли ее сумасшедшей. Только сумасшедший пожертвует одним из немногих оставшихся глотков воздуха. Или тот, кто считает себя частью воды. Абсолютный рекорд Ли составлял пять с половиной минут БЕЗ предварительного вдоха. Так или иначе, помешать ей не успели. Главным, в общем, было, чтобы ее не успели оторвать прежде, чем она протиснется в люк. Ли так торопилась, что проделала это как была, ногами вперед.

Она успела еще увидеть, как с той стороны, снаружи, мужчина с бледным лицом и длинными темными волосами бил по стеклу кулаком, обмотанным цепью. Движения его были по-подводному плавными. Запомнилось, как стекло, невидимое от подступившей к нему мутной воды, словно бы перестало существовать, миниатюрная Кэти, приплюснутая к нему, безвольно выпала наружу, следом выплеснулось еще сколько-то человек, и мужчина, разбивший стекло, видимо, приняв ее за ребенка, потащил Кэти наверх.

Ли застряла. Лючок предназначался лишь для воздуха, а не для крупных женщин с большой грудью. Ныряй она в него вперед руками, может, и могла бы в аффекте выломать стопоры голыми руками. Или вырвать их из тонкой жести корпуса, к которому они крепились. Дергаясь, как в капкане, Ли расходовала драгоценные минуты. Ее не спасут. Помощь там, где народ давится возле стекла. Едва ли кто обнаружит, что она попыталась выбраться в одиночку. Самостоятельно. Вот за самостоятельность она и заплатит. Пытаясь найти, от чего бы оттолкнуться — поручни были уже вне досягаемости — Ли только царапала потолок салона и вовсе содрала себе ногти.

Когда кто-то схватил ее поперек талии и что есть силы дернул вверх, для верности упираясь в крышу ботинком на тракторной подошве, Ли уже не думала о том, что это приятно удивит ее в людях. Мозг требовал кислорода, организм, подчинявшийся его гибельным требованиям, уже не мог удерживать давление воздуха в носоглотке, не позволявшее воде проникнуть в дыхательные пути. Ли вдохнула воду. Забилась. Закашлялась… уже в воздух. Намного более холодный по сравнению с водой ночной воздух, прорезанный светом фонарей.