Настя СИ)

— Ты уверен, что он заброшен?

— Там плесени — по колено! Я, когда в первый день приехал, туда заходил.

Это убедило Полину.

Мальчишки оставались в зале минут десять, наконец, вышли и направились к выходу из холла.

Дальнейшие события я могу реставрировать из чужих рассказов. Всё случилось на удивление быстро. Пока Полина раздумывала, стоит ли нам выходить на улицу или лучше остаться в здании, мальчишки всей гурьбой прошли несколько метров и вровень в том самом месте, где это случилось вчера, дорогу им преградили четверо ребят.

— Ну, что, пацаны?… — Едва успел сказать один из них.

Наши мальчишки окружили ребят, а потом принялись молча и сосредоточенно их бить.

Стоя за дверью, мы прислушивались к тому, что происходит на улице, но ничего нельзя было различить.

— Может помочь ребятам? — Тихо спросила Марина.

— Мы им только мешать будем. Сиди! — Не совсем вежливо оборвала её Полина. Она приоткрыла дверь, заглянула в образовавшуюся щелочку, быстро закрыла и шумно перевела дыхание.

— Правильно говорят: ждать и догонять хуже всего, — сказала она.

Вскоре появился запыхавшийся и весёлый Никита.

— Всё, барышни, пойдёмте!

Когда мы появились, связанного обрывками каких-то верёвок щуплого белобрысого мальчишку засовывали в мешок, настолько большой, что он туда мог уместиться не один раз.

— Где вы такой мешок нашли? — Спросила Полина.

— В чьей-то комнате валялся, — отмахнулся Никита, руководящий процессом заталкивания пленника мешок. — Вы совсем идиоты?! — Заорал вдруг он. — Сверху на него мешок оденьте — и всё!

Больше всех в драке досталось Ромке — он сильно хромал, правая бровь у него оказалась рассечена. Увидев это, Марина ойкнула, вытащила свой носовой платок и принялась вытирать ему лицо, что-то укоризненно выговаривая.

— Да ладно тебе! — Слабо отбивался мальчик, которому, похоже, было неловко перед остальными ребятами.

— Не вертись, кому говорю! — Шептала Марина, слюнявя тонкую ткань и вытирая остатки крови. — Вечно тебе больше всех нужно! Зачем ты в драку полез? Будто без тебя не смогли бы обойтись!

Я единственная стояла рядом и всё хорошо слышала. Занятая лечебными процедурами, Марина не обратила на меня никакого внимания.

— Хватит, наверное, сюсюкаться, а? — Бросил Никита, проходя мимо них.

Ромка вспыхнул и отошёл в сторону.

Пленник начал громко мычать.

— Только тявкни! — Хриплым шёпотом предупредил Никита, наклоняясь к мешку.

Связанный несколько раз дёрнулся, потом понял, что это бесполезно, и затих.

— Он не задохнётся? — Озабоченно спросила Марина, которая умудрялась оказываться в центре всех событий. — Наверное у него насморк, что-то больно громко сопит.

— Это он от злости. А ты бы не злилась, если бы тебя вот так вот повязали?

— Я бы ещё и кусаться начала, — вздохнула девочка.

Полина появилась откуда-то сбоку, совсем не оттуда, откуда её ждали.

— Что, уже?

— Клиент готов, — самодовольно доложил Никита.

— А остальные где?

— Разбежались.

— Ха!

— Нам и этого за глаза хватит.

— Смотря с какой стороны посмотреть.

— С какой ни смотри. Главное — выбрать нужный метод воздействия. Я вот, например, слышал, в средние века, чтобы заставить кого-то заговорить…

— Давайте молча. — Попросила Марина. — Не надо заставлять его нервничать, нам ещё с ним работать.

— Добренькая ты наша, — хмыкнул Никита. — По голове мы ему дали, кляп в рот засунули, в мешок запихнули — куда уж больше! Если мы при этом будем молчать — он вообще рехнётся.

— Ты не бойся, — ласково сказала Полина в сторону мешка. — Мы тебя убивать не будем, чуть-чуть помучаем — и всё

Связанный забился с новой силой.

— Хватит над ним издеваться, — снова сказала Марина. — Человек же всё-таки! — её красивое личико омрачилось гримасой страдания, словно только что связали и засунули в мешок не постороннего мальчишку, а её саму.

Ребята тащили извивающийся и мычащий мешок через лес втроём, часто меняясь. Один раз даже удалось несколько шагов протащить мешок мне, пока какой-то мальчишка не оттолкнул меня:

— Куда лезешь?

Я не обиделась.

Со стороны мы, наверное, были похожи на шайку малолетних преступников, стащивших на складе интересный мешок и теперь ищущих место, где его можно растормошить. Только вот этот мешочек время от времени подозрительно дёргался.

Когда остановились передохнуть, Полина сказала, что «клиента» нужно было затащить в корпус, а не таскать по всему лесу.

— В корпусе его сразу найдут, — возразил мальчик. — Кто знает, вдруг их карточки и на наш холл работают?

От быстрой ходьбы у Марека постоянно запотевали очки, поэтому он сильно отставал. Когда он в очередной раз остановился и принялся протирать линзы уголком грубой куртки, я подошла и протянула ему свой носовой платок.

— Думаешь, я буду твои сопли по моим очкам размазывать?

Я уже начала привыкать к постоянной грубости этого парня, поэтому после его слов не испытала особенного потрясения.

— Я этим носовым платком ни разу не пользовалась.

— Тогда ладно.

Он невозмутимо принялся протирать свои очки моим носовым платком, закончив, протянул платок мне.

— Считай, что я тебе его подарила.

— Зачем? И чего ты вообще ко мне привязалась?

— Я думала, что психологи такие вопросы не задают.

— Почему — не задают? — Не понял Марек.

— Слишком уж простенький вопрос. Сам бы мог догадаться.

Впервые я видела озадаченного Марека. Ответить-то он мог, но обнародовать этот ответ — нет. Я его понимала.

Мотивы своего поведения я, само собой, знала. У меня этот толстенький мальчишка с несчастным выражением на лице вызывал острую жалость. Находясь рядом с ним, я испытывала чувство, которые переживает устроенная во всех отношениях взрослая девочка по отношению к своему незадачливому младшему брату. Марек, похоже, тоже это понимал, но ни за что не признался бы в этом.

— А ты вправду психологией увлекаешься? — Спросила я, чтобы прервать это не в меру затянувшееся молчание.

— Я преподавал её.

С моей точки зрения, это было серьёзное заявление. Мне было известно, что способности суперов частенько используют в своих целях вполне серьёзные и солидные учреждения. Даже мне два раза предлагали штатную должность в НИИ биохимии. Папа строго-настрого запретил мне даже думать об этом.

— Котёнок, тебе чего не хватает? Денег? Известности? Чего-то ещё?

Себе я такие вопросы не задавала.

— Нет вроде бы…

— Вот поэтому сиди и не дёргайся. У тебя, Настёна, ещё всё впереди.

Частенько можно было видеть в какой-нибудь конторе или лаборатории пяти — шестилетнего малыша, на которого сначала все бегают смотреть, как на местную достопримечательность, потом привыкают; это не выходит за пределы нормы. Однако супер на преподавательской должности — явление крайне редкое, если не сказать больше. Психологию в школе не изучают, значит Марек преподавал, как минимум, в институте. Неминуемо возникали вопросы, извиняюсь за невольную тавтологию, психологического характера. Мало кто из взрослых согласились бы на то, чтобы их обучал ребёнок, пусть даже очень умный. А вот Мареку удалось пробиться на такую должность. А значит он не так прост, как это кажется на первый взгляд. За его глупенькой и, если совсем уж честно, малосимпатичной внешностью скрывается недюжинный ум. И эти фокусы с браслетом и карточкой не давали покоя, словно больной зуб.

Подружиться с этим парнем на всякий случай, что ли?

— Марек, а покажи какой-нибудь фокус.

— Я что тебе — фокусник?

— Я имею в виду, психологический.

— Нет.

— Ну, пожа-алуйста.

Таким жалобным голосом я могла упросить сделать всё что угодно папу. На Марека это тоже подействовало.

— Отвечай быстро, — сказал он. — Какого цвета холодильник?

— Белого.

— Что пьёт корова?

— Воду.

Марек надолго замолчал.

— И это всё? — С интересом осведомилась я.