Звёзды (СИ)

Пятнадцатого августа, спустя три месяца с момента принятия присяги президента страны его женой, Андриан Николаевич проснулся привычно рано — в четыре утра. Приготовив завтрак, он посмотрел на календарь: воскресенье. Это означало, что Знаменская не будет рваться в Президент-Холл или в Президент-Центр, а посвятит целый день своей семье. Орлов знал, что супруга имеет на этот день свои планы, но ещё вчера перед отходом ко сну Борис и Всеслава сказали, что их часть представления готова и обещали уговорить маму, попросив отца поддержать их.

Появившись в кухне ровно в пять, Знаменская поцеловала мужа и вскоре вся семья завтракала.

— Мам. Есть предложение. — сказал Борис.

— Какое? — заинтересованно посмотрела на сына Виктория Станиславовна.

— Мы предлагаем сегодня сделать авиационный день. В конце концов мы не занимались этим сектором все три месяца. Ты занималась в основном флотом и сухопутными войсками. — ответил сын.

— Правда, мам. Ты же знаешь, что Россия — не только флотская и сухопутно-армейская держава. У нас и воздушный флот есть. — поддержала брата Ульяна. — Надо же когда-то уделить достаточное внимание и нашим крылатым витязям.

— И по твоей сетке планирования ты в самое ближайшее время всё равно бы обратилась к проблемам воздушно-космического флота страны. Тем более, что сегодня в Жуковском — большой авиационно-космический праздник. — поддакнул Михаил.

— Но я там не заявлена, дети мои. — улыбнулась Виктория. — И я не могу без конца произносить речи и выполнять протоколы.

— А мы и не предлагаем тебе быть чиновником-статистом на этом празднике. Мы предлагаем тебе побыть там просто женщиной, матерью, супругой. — сказал Орлов.

— Ладно. И когда выступаем? — Виктория допила чай и поставила чашку на блюдце, кладя ложку рядом на скатерть.

— Через час. Машину поведу я. — сказал Андриан Николаевич.

— Ты что, дал отставку обоим Владимирам? Самоуправством занимаешься в гараже особого назначения?

— Нисколько. Просто они тоже должны иметь право отдохнуть. Не надо всё время ездить на официальных машинах, Викта. — ответил Андриан Николаевич.

— Согласна. Уговорили. И ты, Ульяна, хороша — не могла составить со мной конкуренцию мужчинам. — улыбнулась Виктория. — тогда мне надо и одеться соответствующим образом. Ведь всё же август.

— Открытая одежда и накидка. Вполне нормально. — сказал Борис. — Ну и конечно знак президентского достоинства. И знак вооружённых сил обязательно, мам. Ты же у нас госпожа полковник спецназа! Что ни говори, звучит.

— Ладно. — Виктория с Ульяной выскользнули из кухни. Мужчины вымыли посуду и прибрали стол.

Через несколько минут стремительный джип вырвался из загородной резиденции «Трудовая» и, набирая скорость, помчался по направлению к Жуковскому. В сидевшей рядом с мужем загорелой женщине в лёгкой панаме и в блузке, открывавшей сильные плечи, обрисовывавшей развитую высокую грудь было трудно узнать президента России. Обычные номера, обычный автоответчик, обычный курсопрокладчик. Знак президентского достоинства, как и знак вооружённых сил России были до времени скрыты клапаном блузки. Борис, сидевший с Ульяной позади, открыто и свободно любовался мамой.

В Жуковском Знаменская и Орлов оставили джип на обычной стоянке и в числе других посетителей прошли на огромное поле. Они с интересом смотрели обширную программу авиационного праздника, с небольшими перерывами продолжавшуюся четыре с половиной часа. Сидя прямо на густой и высокой траве, в окружении россиян и иностранцев, Знаменская, Орлов и их дети были неотличимы от многих гостей праздника.

А посмотреть на этом празднестве было на что. Здесь были и юркие стреловидные истребители воздушно-космического применения, и среднеразмерные штурмовики, способные обходиться без наземного и космического наведения и выполнять задачи в полном одиночестве в тысячах километрах от ближайшей базы, и огромные тяжёлые стремительные летающие крепости, способные в одиночку делать то, на что раньше требовалась мощь целых воздушных флотов.

Праздник подходил к середине. С поля за какую-то минуту стартовали сотни огромных кораблей вертикального взлета, оружие которых было настолько разнообразно и убийственно, что многие страны мира не могли ему противопоставить ничего существенного ещё на протяжении ста пятидесяти лет.

Выполнив серию фигур высшего пилотажа, самолеты разошлись в стороны, образовав рамку, в центре которой появился серебристо-белый силуэт неведомого корабля. Знаменская услышала, как защёлкали с разных сторон цифровые фотоаппараты и увидела, как люди пытаются найти в объёмных банках памяти карманных ридеров что-либо соответствующее этому нараставшему на глазах силуэту. Но соответствия, даже близкого, не было.

— Восьмипалубник! — раздался справа возглас молодой женщины. Орлов видел, как люди поднимаются с травы, как сотни биноклей обшаривают приближающийся корабль.

— Названия нет. Опознавательных знаков нет. — констатировал припавший на одно колено пацан лет двенадцати, не спуская с приближающегося корабля линз большого морского бинокля.

Корабль между тем почти бесшумно приближался. Его громада снижалась, целясь точно в центр поля. Только когда корабль невиданной формы и циклопических размеров замер над центром огромного лётного поля, зрители обратили внимание, что слева по краю поля выстроились чёткие «коробки» подразделений сухопутных войск России, а справа — военно-воздушных и космических сил.

— Он сейчас сядет. — выдохнул пацан, опуская бесполезный уже бинокль. — Какая громадина…

Едва гигант коснулся опорами плит поля, грянул артиллерийский салют из трёх сотен орудий. Над полем расцвели мириады ракет, образовавших в вышине голубого неба разноцветный герб России.

— Трап. — отметил ещё один мальчишка, едва успевавший нажимать на сенсор спуска своего цифрового фотоаппарата. — Надо было видеокамеру брать, а я…

Действительно, корабль спускал на поле широченный трап. Едва аппарель коснулась плит, по её бокам выстроились гвардейцы спецвойск России, а из чрева корабля стали выходить все новые и новые офицеры и солдаты.

— Они ведут «коридор» к нам! — констатировал третий мальчишка, лихорадочно перезаряжая диск высокой плотности записи в своём фотоаппарате. — Интересно, почему именно сюда?

Коридор, образуемый все новыми и новыми воинами, дотянулся до кромки поля и упёрся остриём в тот сектор, в котором сидела президент с семьей.

— Экипаж выходит. Впереди командир. — выдохнул тот мальчишка, который пожалел о том, что не взял видеокамеру. — Боже, на них же форма космофлота России, но какая-то новая. У меня в ридере такой точно нет. — он всунул ещё один диск и нажал сенсор непрерывной записи с интервалом в секунду. — Они идут сюда, но к кому? — Он оглянулся, обшаривая взглядом близстоящих людей и замер, увидев Знаменскую, прижавшую к себе Ульяну. — Президент?

Его возглас о президенте был услышан. Знаменская встала, выпрямилась, сняла панаму и её чёрные волосы разметались по плечам. Праздной отдыхающей больше не было. Среди людей своего народа стояла настоящая императрица — сильная, быстрая и строгая.

— Президент здесь! — послышались изумленные возгласы. Вокруг Знаменской мгновенно образовалось свободное пространство, в которое уже вступил командир корабля, сопровождаемый двумя офицерами рангом пониже.

— Госпожа президент России. Экипаж крейсера приглашает вас на борт. — козырнув, доложил старший офицер.

— Рапорт принят. — Знаменская пожала руку старшему офицеру и обменялась кивками с его сопровождающими. — Ну и устроили вы волнение россиянам, господин Серебров. Вашего корабля в плане праздненства точно нет.

— А мы ввели. — улыбаясь, офицер отступил в сторону, приглашая президента пройти к кораблю. — Прошу, госпожа президент.

Оказавшись у аппарели корабля, Знаменская по-уставному поздоровалась с экипажем.

— И что сие значит? — спросила она командира, выслушав стройный уставной ответ членов экипажа.