Песчинка в небе

– Могу ли я спросить, с какой целью вы желаете его видеть? – проговорил он наконец.

– Конечно. Я читал об изобретенном им приборе, который он, кажется, назвал Синапсайфером. Дело касается нейрохимии мозга и может оказаться весьма интересным для одного моего замысла. Я занимался работой по разбиению человечества на энцефалогические группы, знаете, по различным типам мозговых токов.

– Ухм… Я кое-что слышал об этом изобретении. Кажется, ему не удалось добиться успеха.

– Что же, возможно вы правы, но он специалист в этой области и может быть мне очень полезен.

– Понимаю. В таком случае письмо для вас будет приготовлено. Конечно, вы не должны упоминать о своих намерениях в связи с запретными зонами.

– Разумеется, ваше превосходительство. – Авардан встал. – Благодарю вас за любезность, и могу лишь выразить надежду, что Совет Старейших будет благосклонен к моим замыслам.

Секретарь появился сразу после ухода Авардана. На его губах застыла свойственная ему холодная злобная улыбка.

– Отлично, – проговорил он. – Вы держались отлично, ваша светлость.

Премьер-министр мрачно посмотрел на него.

– Зачем он хочет встретиться с Шектом?

– Вы удивлены? Не стоит. Все прекрасно согласуется. Вы заметили его холодность, когда вы отказали в его просьбе? Была ли это реакция ученого, переживающего, что нечто без всякой причины ускользает из его рук? Или же это была реакция человека, сыгравшего свою роль и довольного, что дело уже сделано?

И снова странное совпадение. Шварц убегает и пробирается в Чику. На следующий день здесь появляется Авардан, и после равнодушной болтовни о своей экспедиции, между прочим, упоминает, что направляется в Чику, чтобы встретиться с Шектом.

– Но почему он сказал об этом, Балкис? Это выглядит безрассудно.

– Потому, что вы прямолинейны. Представьте себя на его месте. Он считает, что мы ничего не подозреваем. В подобных случаях победу приносит искренность. Он отправляется на встречу с Шектом. Отлично! Он откровенно говорит об этом. Он даже просит письмо. Что может быть лучшей гарантией его честных и откровенных намерений? И это поднимает другой вопрос. Шварц мог обнаружить, что за ним следят. Но у него не было времени предупредить сообщников, иначе перед нами не разыгралась бы эта комедия.

Секретарь прищурил глаза, закончив плести свою словесную сеть.

– Трудно сказать, сколько времени пройдет, прежде чем отсутствие Шварца покажется им подозрительным, но, по крайней мере, Авардан за это время успеет встретиться с Шектом. Мы схватим их вместе, и они не смогут выкрутиться.

– Сколько у нас есть времени? – спросил премьер-министр.

Балкис задумчиво посмотрел на него.

– Пока точно ответить нельзя, а с тех пор как стало известно об измене Шекта, мы утроили скорость приготовлений, и все идет хорошо. Мы ждем лишь математические расчеты необходимых орбит. Несовершенство наших компьютеров задержит нас. Что же… Теперь это вопрос всего нескольких дней.

– Дней?! – Это было сказано тоном, в котором странно смешались торжество и ужас.

– Дней! – повторил секретарь. – Но помните, что всего одной бомбы за две секунды до нулевого времени будет достаточно, чтобы остановить нас. И даже после этого будет период от одного до шести месяцев, в течение которого возможен ответный удар. Так что мы еще не в полной безопасности.

Несколько дней! И начнется небывалая в истории Галактики битва, и Земля атакует всю Империю.

Руки премьер-министра слегка дрожали.