Певец из Кастагвардии (Онд - 2)

Стук копыт со стороны дверей слишком поздно привлек внимание человека с ножом. Фигура всадника возникла словно бы ниоткуда, силуэт ее был темнее самой тьмы в дверном проеме. Сильный удар по голове опрокинул врага на пол, нож выпал из его ослабевшей руки.

Хотя всадник был невелик ростом и тонок, силы его рук хватило, чтобы одним быстрым движением вскинуть Май в седло. После чего он стремительно развернул коня и унесся в ночь, одной рукой поддерживая бессильную девушку, и хватка его была удивительно сильной и цепкой. Май бессильно свисала со спины его коня, едва не теряя сознания. До дороги было недалеко; там, на тракте, неизвестный спаситель спустил Май с коня и развернулся, готовясь лицом к лицу встретить погоню. Шестеро преследователей с вилами и кнутами были уже неподалеку, их яростные крики разрывали ночной воздух.

Май была слишком перепугана, чтобы останавливаться. Бок ее пульсировал болью, по лицу струилась кровь. Рози стояла неподалеку; пони, к счастью, хорошо отдохнула в конюшне, чтобы сейчас продолжать путь на предельной скорости. Май с трудом вскарабкалась в седло и сжала коленями бока лошадки, посылая ее в галоп - прочь с дороги, в спасительную темноту леса.

Боясь остановиться хоть на минуту, Май скакала всю ночь. Прижавшись к спине пони, чтобы уклониться от хлещущих по лицу ветвей, она молилась, чтобы поскорее наступил рассвет.

ГЛАВА 8

Горное эхо раскатилось долгим далеким грохотом. Папоротник настороженно подвигал ушами.

- Это горный козел, - пояснил Каспар, когда вновь раздался грохот каменной осыпи под быстрыми копытами животного.

Юноша помедлил не долее секунды и вновь направил Огнебоя вперед, но лёсик все мялся на месте.

- Я до сих пор считаю, что нужно было идти на юг, - заявил он недовольно. - Почему ты меня не послушал?

Каспар не обратил на него внимания. Неудивительно, что Папоротник чувствует себя неуверенно! Горы - не место для оленей; они, как и медведи, и кабаны, испокон веков предпочитали селиться на равнинах, в лесах, а не среди голых и бесприютных каменных скал, с которых с грохотом спадают серебряные ленты водопадов. Грохочущие воды сверкали на солнце, ниспадая с гор в долины. Их далекий победный грохот как будто предупреждал об опасностях сурового севера, о горных обвалах и снежных лавинах. Где-то вдали, если Каспару не почудилось, послышался рев медведя.

- Медвежья страна! - Папоротник передернул плечами. Каспар печально улыбнулся.

- Когда мои предки только пришли в Торра-Альту, это был край трех животных: дракона, медведя и волка. Драконы давно вымерли, волков теперь мало, потому что их уничтожают; остались только медведи.

Копыта Огнебоя опасно заскользили, несколько камешков сорвалось с тропы и полетело вниз. Склон горы, густо поросший можжевельником, казался очень крутым. Юноша спешился и повел коня в поводу, опираясь на рунный посох, который взял с собой. Как ни странно, посох придавал ему уверенности, помогал почувствовать себя мудрее и сильнее.

Конечно, он уже бывал в этих местах, на восточных склонах Желтых гор; но это было давно, и Каспар почти ничего не помнил. Здесь не было никаких поселений, потому что никому не приходило в голову селиться в таком бесприютном месте; однако ходили слухи об одиночках, живущих в горах, отшельниках и разбойниках, или тех, кто пытается в глуши найти исцеление от безумия. В любом случае жить здесь было опасно - эти земли безраздельно принадлежали торра-альтанским бурым медведям. Более того, были единственным местом, где сохранился этот вид.

Каспар провел рукой по длинному меху своего медвежьего плаща. Суровые зимы северной Бельбидии с самых давних времен сделали эту моду господствующей как для мужчин, так и для женщин. Большинство торра-альтанцев носило такие плащи. Они долго не изнашивались и обыкновенно переходили по наследству от отца к сыну, так что медведей не приходилось убивать часто. На них вообще почти не охотились - только если те заходили слишком далеко на запад и нарушали покой селян Вепрегона или мирных равнинных фермеров. Тогда, и только тогда, на южные склоны гор посылались охотничьи партии, чтобы предотвратить угрозу. Бурых медведей уважали, почти что поклонялись им, и можно было не беспокоиться, увидят ли этих животных будущие поколения торра-альтанцев.

Дорогу преградил огромный завал камней. Преодолеть такое препятствие было никак невозможно, и Каспару со спутниками пришлось карабкаться выше по склону горы, откуда им открылся вид на новую долину. К востоку вставала бесконечная гряда острых пиков, щедро позолоченных солнцем.

- Лучше бы ты меня слушал, - не умолкал неотвязный Папоротник.

- Почему это я должен тебя слушать, когда Морригвэн указала мне этот путь?

- Морригвэн умерла, - аргументировал лёсик свое наглое заявление. - А нет ли у тебя еще медовых лепешек?

Каспар застонал.

- Слушай, ты же ешь, не переставая.

Рука его едва не выпустила поводья, когда Огнебой дернулся, чтобы лягнуть приставучую Рунку. Волчонок не переставая вертелся у скакуна под ногами, и тому это успело надоесть. Рунка заскулила и спряталась за спину Трога. Некогда резвый змеелов за последние годы разленился и обзавелся толстым, слегка провисшим брюхом; его любимое занятие было - валяться день напролет у огня. Но появление волчонка как будто омолодило его, Трог суетился, как в годы своей щенячьей молодости.

- Почему ты никогда, ну никогда меня не слушаешь? - продолжал занудствовать Папоротник. - Ты же готов слушать кого угодно, особенно Халя, хоть и твердишь, что ты его главнее. - Лёсик презрительно фыркнул. - Ты слушаешь Брид, и это бы все ничего, но ведь ты слушаешь и этого ужасного лучника ничуть не меньше! - Непонятно почему лёсик с самого начала невзлюбил Абеляра. - Ты даже мертвого тела Морригвэн готов слушаться. Кого угодно только не меня!

Он топнул тонкой ножкой и еще выше вздернул нос.

- Папоротник, я тебя не слушаю, потому что... - не сдержавшись, начал Каспар, но вовремя осекся, стараясь одолеть раздражение. На самом деле он вовсе не хотел обижать беднягу лёсика. - Потому что потому! - неловко закончил юноша, стараясь придать тону значительность.