Евангелие от Ram Stein

– Что-то социал-дарвинизмом сильно отдает…

– Да… у этого процесса имелись даже и практически фрейдистские особенности. Группировки неизлечимо больных отстаивали свои права, государство и общество шло им навстречу. Однако, это отмечают еще и в конце двадцатого века появились так называемые ВИЧ-террористы, или "шприценосцы", заражавшие здоровых членов общества. В 2007 году была создана Всеобщая Лига Нового Образа жизни - один из краеугольных камней нового издания мировой попсы. Для того чтобы в ней состоять, нужно было как минимум, быть зараженным одной из смертельных болезней и представителем одного из "меньшинств". Возникла мода на смерть и все, что с ней связано - из соображений политкорректности!

– Но после 2051?

– В это время был зафиксирован последний случай заражения Чумой XX века. Но побеждена она была не благодаря новейшим открытиям в медицине… нет. На подходе была еще парочка таких же смертельных болезней.

– Но, нобелевские премии за вакцину?

– Не более, чем шоу… победа над социальными болезнями была одержана благодаря самому обществу. Увы, всегда любые специализированные органы власти идут на обман и подтасовку фактов…ради народного блага, правда, иногда они этим слишком злоупотребляют.

Тяжелый линейный корабль "Железный Феликс" шел с максимально возможным ускорением. Четыре тысячекилометровых световых столба вырывались из кормы - маршевые ионные и электро-ракетные двигатели работали на пределе. Сила тяжести на корабле достигала почти что трети от земной. Все свободные члены экипажа были пристегнуты к койкам. За ботом царила мгла межпланетного космоса. Ничто сейчас в природе за исключением света не двигалось быстрее корабля. Любой материальный объект размером больше горошины смог бы привести к катастрофе - операторы радарных станций и тяжелых лазеров дежурили по два часа в рамках укороченных вахт, сменяя друг друга. Ощетинившись десятками орудий ствольной артиллерии и излучателей, корабль напоминал стального мастодонта из древних видеофильмов, созданных когда-то неуемной фантазией человека.

Внутри корабля царила атмосфера тревожного ожидания, когда он сбросил ускорение и начал готовится к предварительному маневру торможения. В течение суток вновь воцарилась невесомость.

Чтобы скрасить скуку и сбросить напряжение командование дало добро на концерт "Правого берега реки Иордан".

Поглядеть на концерт веселой панк-рок-группы собралось почти все свободное население корабля. В огромном ангаре с наглухо закрытыми створками шлюзов было устроено нечто вроде арены. Небольшие орбитальные челноки и аэрокосмические истребители поставили вдоль стен, по случаю масленицы разукрасили гирляндами и мишурой из металлической стружки. Даже здесь витал запах жареных блинов, которые корабельные коки как-то умудрялись выпекать в невесомости на вращающихся сковородах.

Прожекторы, голо-проекторы были установлены в разных концах ангара, размерами двести пятьдесят на двести и на пятьдесят метров. Игра светотехники создавала причудливые картинки, то в стиле "русского фентези", когда былинные змеи и драконы призраками проносились по залу, то в стиле "новый металл". Зрители по большей части свободно висели в воздухе. Но музыканты, которым предстояло неистово скакать и размахивать гитарами, были пристегнуты. Одни из них даже надели намордники с металлическими бляшками и вставками. Концерт начался отдельными партиями из оперы "Змей Героиныч".

– Камон, камон эвребади… вы пид…вки, с…ки, б…ди! - Отрабатывал свою партитуру Наркобарона вокалист.

Большой проектор воспроизводил картины "клубной жизни" рубежа веков. Толпа беснующейся молодежи (сквозь грохот металла иногда мелькали "кислотные" и "попсовые" тона - в рамках художественной достоверности это разрешалось Идеологическим отделом) извивалась перед каким-то посмешищем, настоящей пародией на человека, непонятно то ли женского, то ли мужского пола. Вокалист "Правого берега", несмотря на то, что пел о "водке и марихуане" в свои семьдесят лет выглядел так, будто раз пять подряд выигрывал "Мистер Олимпия".

– Лесбиянки, извращенки - всем вам место, здесь - у стенки!

Затем сцена сменилась достаточно вольной интерпретацией "революции". Прямо на мотоциклах, в клуб ворвались люди, одетые в ватники и ушанки, вооруженные кто как попало - у кого в руках кастет, у кого наган, а у некоторых "АК" или японская катана. Они живо смяли негров-охранников (надавали тумаков, а затем мирно, даже не слишком пиная, выгнали за двери) и, распугивая лежащих вповалку уставших нариков, принялись активно крушить заведение.

На проекторе "колхозные панки" добрались до иллюзорной сцены, где гермафродит вдруг начал на глазах превращаться в довольно противного змея, брызжущего ядовитой слюной и отчаянно пучащего глаза. Его подняли на вилы и японскими мечами принялись рубить на части.

Успевшая перед концертом как следует "разогреется", публика потихоньку начала входить в раж. В этот момент, как по команде из отверстий в нишах выплыли подъемные тросы. Публика, чтобы не мотаться без толку по ангару, сталкиваясь друг с другом и трескаясь лбами об стенку, облепила тросы подобно воронам на дереве. Стальные полосы натянулись и "гроздья" перестали опасно раскачиваться. Концерт можно было продолжать.

Сергей, которому еще долго было до пенсионного возраста, поспешил оставить зрелищное мероприятие и, лавируя между слушателями, проплыл к выходу, где в прямом смысле чуть не столкнулся с Евгенией.

– Идем! Надо бы обговорить наше пребывание на Красной Планете!

– А твой отец?

– Он сам не любитель этого музыкального направления, предпочитает "чистый металл". Вот и он…

Профессор подал знак "мы не одни" и внезапно показал рукой на какую-то тень на потолке. В самом деле, длинный боковой тоннель был пустым, и все же ощущалось чье-то присутствие, мрачное, незримое и злобное.

Сергей, повинуясь внезапному импульсу, оттолкнул профессора так, что тот пролетел в другой конец коридора и едва успел выставить руки, чтобы не удариться о выступ у каря люка. Он прикрыл Евгению собой, и сам едва успел увернуться. Что-то бесформенное, прозрачное промелькнуло мимо, сверкнув стальным зубом.

– Контрольная палуба, нападение на легата в секторе АЕ-41. - Евгения вызывала подкрепление.

Сергей стабилизировал свое вращение, развел руки и, оттолкнувшись от стены поплыл на встречу призрачной фигуре, в которой угадывались очертания человека.

Внезапно маскирующее поле отключилось - Сергей увидел прямо в двух метрах от себя искаженное лютой злобой лицо африканца, того самого, что был пассажиром еще на орбитальном челноке. В руке он сжимал пятнадцатисантиметровое лезвие армейского ножа, другой - что-то нашаривал у себя на поясе.

Оттолкнувшись от стены, Сергей нацелил каблук ботинка в голову противника, но попал в блок. Схватка была скоротечной. Противник рассчитывал на свою звериную физическую силу и ярость. Он, уперевшись ногами в выступы на стене, старался достать Сергея сильными ударами. Однако в невесомости не так то просто нанести точный удар. Перехватив руку с лезвием, в строгом согласии с приемами "космо-до" (адаптации традиционного дзюдо к космическим условиям) он перешел на удушающий, заплетая противника.

Интенсивные движения приводили к тому, что противники, не расставаясь друг с другом, стукались об стенки, набивая себе синяки. Секундой позже, африканец ударился головой о стопор люка и обмяк. С противоположного конца коридора валили люди…

Подошедший врач констатировал смерть, но не от удара, а в результате смертельной инъекции какого-то яда. В левой руке мертвый сжимал штырь с иглой на конце. Очевидно, в борьбе он задел им самого себя.

– Опасная штуковина. Противоядие есть, но его нужно вести немедленно, в течении трех-пяти. Их отняла борьба. - Корабельный доктор распорядился перевести труп в изолированное помещение, а всем присутствующим произойти строгую дезинфекцию.

– Очень инетесный прибор - так преломляет световые лучи… - Профессор, сидя в герметичном боксе рассматривал небольшую коробку с нанизанным "на живое" платами.