Бэтмен возвращается

Бетонный потолок, рухнувший во время взрыва, корявыми черными пятнами висел на изувеченных жилах стальной арматуры. По площадке шли узкие трещины, причудливо изогнутые по форме покрывающих ее гигантских облицовочных плит.

Из-под груды битого кирпича и стальных перекрытий виднелись остатки изуродованных трансформаторов пингвиньей электростанции. Они вымерли, как гигантские ящеры, раздавленные своими же размерами, так и не выполнив своего предназначения.

Брюс присел рядом с куском медного токопровода. Металл был горячим и слабо дымился. Рядом с ним лежал обугленный скелет кошачьего хвоста.

— Селина, Господи…

Тяжелое чувство неопределенности со страшной силой охватило его. Брюсу страшно захотелось увидеть ее. Увидеть любой: живой, мертвой, сгоревшей дотла или раздавленной под этими исполинскими завалами. Все равно какой. Но только увидеть.

Поднявшись на ноги, он принялся расчищать то место на площадке, где стоял громадный трансформатор, под которым она и…

Нет! Он не хотел об этом даже думать. Но звериные чувства Бэтмена нашептывали ему обратное.

Во все стороны полетели обломки бетона, искореженные куски металла, кирпича и деревянные головешки. Собрав все оставшиеся у него силы, Брюс расчищал путь к заветному месту. Сколько прошло времени, он не знал. Но ему казалось, что оно остановилось, и теперь уже — навсегда.

И вот из-под мелких камней, пыли и копоти проступил оплавленный кожух. Брюс подобрал валявшийся невдалеке обломок арматуры и, вставив его в узкий проем между полом и массивным куском металла, налег на рычаг.

Медленно, с хрустом и лязгом, обшивка электрического монстра поддалась и отошла в сторону. Отбросив импровизированный лом, Брюс присел возле образовавшейся ниши.

Среди спекшегося в стекло песка, камня и шариков застывшего металла лежало тело мистера Макса Шрекка. Его некогда пышная седая шевелюра исчезла. На черной голове проступили обугленные участки черепа. В пустых глазницах холодно блестели капли кристаллизовавшейся меди.

Кость нижней челюсти, разломившись пополам, лежала у провала на лице, там, где раньше находился нос. Из порванной ткани пиджака серо-желтым клином торчало ребро.

Брюс тронул тело за плечо, и оно, как карточный домик, начало по частям рассыпаться в бурый прах, который падал на пол, перемешиваясь с пушистыми хлопьями сажи. Через мгновение то, что было Максом Шрекком, исчезло, смешавшись с пепелищем. На черной золе остались блестеть лишь комочки желтого металла, некогда бывшие оправой его очков.

Брюс поднял один шарик и, сняв перчатку, крепко зажал его в кулаке. Тепло согрело ладонь,

«Вот и все, что осталось в память о человеке. Пускай отвратительном, но человеке…» — подумал Брюс.

Тяжелой слезинкой желтая капелька выпала из его ладони.

«Но где же Селина?»

Он снова принялся за раскопки, но тщетно. Ничего. Ни тела, ни пепла, ничего. Только четкий отпечаток сгоревшего без остатка хлыста на буром куске бетонного обломка.

Брюс сел рядом на камень, глядя на плывущие по бордово-черной глади бассейна дымящиеся головни.

И вдруг вода закипела. И у самого берега над дымящимся зеркалом появилась уродливая голова Пингвина. Брюс вздрогнул. Казалось, что сам Сатана выходит из мрака гниющей воды.

Широко расставив короткие руки, он медленно поднимался из нее. Его лицо, обезображенное узкими рваными ранами, имело голубоватый трупный оттенок. Черные пуговицы глаз, казалось, больше ничего не видящие, смотрели в одну точку, прямо перед собой. Самое удивительное было то, что он дышал. С каждым вздохом, вместе с жутким душераздирающим хрипом, из носа и изо рта Пингвина выплескивалась кровь. Она лилась бордово-красными потоками по рваному комбинезону, окрашивая все его пурпуром.

Оставляя на воде багряный след, он медленно вышел на берег по пологому спуску и заковылял к чудом, как и он сам, уцелевшей в этом аду бочке с зонтами.

Брюс замер и только удивленно смотрел на этот внезапно оживший труп. Шатаясь, Пингвин добрался до обугленного металла и резко выдернул трость зонта, распахнул его, направляя острие-ствол на Бэтмена.

Брюс не шевелился. Смотрел. Красно-белый купол с легким хлопком распахнулся, и на острых спицах повисли пестрые детские игрушки. Медленно вращаясь в руке Пингвина, зонтик заиграл приятную веселую мелодию. Тело монстра судорожно дернулось несколько раз в такт музыке, но танцевать он не стал. Пингвин разжал руки, и зонт, упав на пол, смолк.

— Черт, — сквозь хрип и потоки крови, идущей носом, задумчиво проговорил он. — Не тот зонтик. Такая маленькая нелепая пингвинья… случайность…

Он попытался раскланяться, широко разведя руки, но начал падать. С трудом удержавшись за борт бочки, он устоял на ногах. Эта бессильная попытка взбесила его, и он взвыл:

— Как же я ненавижу эти нелепые случайности!

Он направился к Брюсу.

— Как же я ненавижу вас всех!

Силы постепенно оставляли его, и он замедлил шаг.

— Ненависть сжигает меня. Она горит у меня вот здесь, — он прижал руки к груди, и они тут же окрасились пурпуром, который хлынул из его длинного утиного носа, унося с собой остатки жизни.

— Очень жжет, — проговорил он, глядя на дымящуюся воду бассейна. Может лучше хлебнуть глоток холодной воды?..

Сдавленный крик вырвался из груди Пингвина, и он рухнул на плиты, не дойдя до воды всего несколько шагов.

Где-то в стороне послышались странные цокающие звуки. Брюс оглянулся, ища глазами их источник.

В уцелевшей от кошмара разрушения бетонной стене открылась потайная дверь. Тяжелый каменный блок ушел в сторону, открывая темный провал какого-то помещения.

Цоканье усилилось. И вот на обугленные плиты площадки над злополучным бассейном ступили гигантские императорские пингвины. Таких больших птиц Брюс не видел никогда в жизни. Они были ростом с невысокого человека, необычайно толсты и неповоротливы.

Семеня широкими перепончатыми лапами, они появились из густого мрака, царившего за дверью, громко цокая длинными клювами, поднятыми вверх. Белоснежный живот и безукоризненно черные фрачные спины придавали им торжественный вид. Огромные ласты крыльев мерно покачивались в такт тяжелым шагам.

Построившись в две ровные колонны, пингвины заковыляли к лежащему на обгорелом бетоне телу Пингвина. Они выстроились возле него по обе стороны и, запрокинув головы, принялись петь долгую печальную песню, треща и посвистывая.

На мгновение Брюсу показалось, что он различает слова.

Пингвины поочередно наклоняли над телом головы и слегка касались клювом мертвой спины. Все это было очень похож на прощание домочадцев с телом любимого родственника, безвременно покинувшего этот мир.

Звуки отражались от остатков стен, кружились, парили и медленно поднимались вверх, к черному покрывалу зимнего неба.

Окончив панихиду, пингвины сгрудились вокруг покойного и, поднимая лапки, начали аккуратно подталкивать его распластанное тело к краю бассейна. Они отчаянно трудились, помогая себе длинными носами и упираясь в труп белыми манишками своих важных фрачных костюмов.

Тело плавно сошло в воду и, разбросав легкие волны по бордово-черной глади, поплыло, оставляя за собой пенный кровавый след. Из носа все еще текла кровь, она смешивалась с распустившимися шнурами волос, закрывая багряной пеленой лицо Пингвина. Через мгновение тело начало медленно погружаться в бездонный мрак бассейна.

Пингвины расправили ласты и уже в полной тишине взмахивали ими, будто посылали последний привет уходящему в небытие.

Комбинезон Пингвина еще несколько мгновений слабо просматривался через муть воды, после чего исчез в темноте, выбросив на поверхность несколько гигантских воздушных пузырей. В свете оранжевых догорающих огней они блеснули радужными бликами и лопнули.

Пингвины склонились над водой и долго стояли у ее кромки, не делая ни малейшего движения, и на их черных смоляных масках блестели то ли капельки прозрачной, неизвестно откуда взявшейся этом грязном подземелье воды, то ли…