Обретение Рая

— Дорогая, не слишком ли это большой торт для десяти человек? — осторожно спросил я.

— Нет, — отрезала моя половина, разглядывая безупречный маникюр своих ногтей. Как сейчас помню, тогда в моде были лаки на основе мелкодисперсных алмазов, так что блеск коготков Элен слепил глаза не хуже ее бриллиантовых сережек и перстней. — Танаки на свой восьмилетний юбилей соорудили себе торт в виде Фудзиямы в натуральную величину. А у нас все-таки десять лет.

Я приуныл. Не то чтобы я боялся растолстеть или объесться, у нас это генетически невозможно, просто ликвидация остатков торта могла затянуться дня на два, а мы по средам привыкли с друзьями играть в футбол как раз в малой гостиной. И именно в тот момент Элен сказала мне про это дурацкое изобретение профессора Шнейдера.

— Да, милый, ты слыхал, сейчас научились делать операции, повышающие интеллект у животных. Прямо им в мозг вживляется такая электронная штучка, и уже через месяц кошечки и собачки начинают говорить с тобой на человеческом языке.

— Врут поди, — буркнул я, рассматривая межзвездное чудовище с ласковым именем «Титаник». По габаритам эта «яхточка» чуть-чуть уступала Луне.

— Нет, я уже отправила свою любимую Лулу на операцию, если она получиться, то я и всех остальных своих милочек отдам в руки профессора. Может и твоего Зевса подвергнуть такой же процедуре?

Услышав свое имя мой любимый пес, зверюга размером с небольшую лошадь, специально выведенная порода, поднял лохматую голову.

— Нет уж, — отрезал я. — Экспериментируй со своими кошками.

Надо сказать что кошки были просто манией Элен. Штук пять из них и сейчас дремали рядом с хозяйкой, развалившись на невидимом диване. Но эта была лишь малая часть огромного кошатника моей жены. Иногда мне казалось, что она не хочет детей как раз потому, что больше любит кошек. Персидские, сиамские, ангорские, — они сновали по дому в невероятных количествах, доставляя электронным уборщикам массу хлопот. При этом они еще и плодились и размножались, приводя в восторг мою дражайшую половину. Зевс, появившись в нашем доме, попытался уменьшить эту дикую популяцию маленьких тигров, но как-то электронные мусорщики не успели убрать то, что осталось от одного нахального ангорского кота, перешедшего дорогу моему красавцу, и это узрела Элен… Скандал получился грандиозный! Она вопила так, словно пес загрыз не кота, а ее любимую бабушку. Я попытался защитить собачку, но через два дня Зевса пришлось все-таки отправить на гипнотическую операцию, после которой он смотрел на этих тварей с невероятным отвращением на морде, но не трогал их.

— Ну, как хочешь, — сказала тогда Элен, и со словами, — пойдемте, милочки, погуляем, — выпорхнула из дома. Судя по тому, что она взяла гравилет ей надоели экваториальные наши джунгли и она отправилась в дальний уголок нашего поместья, к Ледовитому океану, подышать свежим воздухом. Глядя, сквозь прозрачные стены как уплывает вверх хрустальная сфера с ее изящной фигуркой, я подумал, что за те десять лет что мы живем вместе Элен совсем не изменилась, и выглядит она гораздо моложе своих восьмидесяти, тем более что впереди еще триста лет блаженной молодости.

Честное слово, я тогда не придал ни какого значения тому разговору. Помниться, я даже в виде прикола рассказал про него членам нашего Мужского клуба. Мы в то время первый раз собрались в Норвегии, период самурайского средневековья кончился, и мы осваивались в роли викингов. Свенсон, как коренной житель, завалил ударом палицы настоящего быка, и мы сидели у костра, с вожделением поглядывая на покрывающийся аппетитной, зажаристой корочкой тушу. Все девять мужиков после моего рассказа хохотали как безумные.

— Так говоришь, кошки начнут говорить? — спросил, вытирая слезы, Берг.

— Ну, да, — подтвердил я.

Новый взрыв хохота прервал только порыв сменившегося ветра, донесший с запахом дыма и бесподобный запах жареного мяса.

— У меня, правда, всего две кошки, но пусть только попытаются хоть что-нибудь пикнуть, быстро сверну им шеи, — сделав такое заявление, Свенсен энергично изобразил руками этот процесс и скорчил зверскую гримасу. Это у него получилось хорошо. Если у нас бороды только начинали отрастать, то у Свенсона они полностью соответствовали имиджу истинного норманна.

— А я вообще не держу кошек. Только двух крокодилов и тиранозавра, — отозвался Танака. Идзуми даже в наряде викинга сидел в позе лотоса, с прямой, как бамбуковая палка, спиной. — Это звери для настоящих мужчин.

После этого мы битый час спорили о том, какое зверье лучше всего держать дома. Окоча с Африканским темпераментом доказывал, что лучше и умней слонов никого нет. Папуас Иман с пеной у рта кричал, что он своего голубого кита не променяет на целое стадо слонов. Иванов рычал и мотал головой из стороны в сторону, копируя своего любимого медведя. С каким удовольствием я смотрел на этих разгорячившихся мужчин. Нет, не зря мы, люди разных национальностей создали наш клуб. Всем нам наскучила эта пресная современная жизнь. Раз в месяц мы собирались на недельку и жили простой мужской жизнью былых времен. Какое это было наслаждение, жить под открытым небом или в индийском вигваме. Охотиться на медведей в тайге, или идти с одним копьем на самого настоящего льва. Сожрать за вечер бизона и вылакать при этом бочонок настоящего, приготовленного по старинным рецептам шотландского эля, а потом мучиться истинным, первобытным похмельем. От современного виски даже голова не болит! А как здорово мы подрались в сибирской избе, вылакав два ведра самогона. Иванов тогда выбил Бергу передний, верхний зуб, и мы все дружно ему завидовали.

Посмеялись мы в тот день хорошо. Но через месяц я вдруг заметил что кошек в нашем доме резко поубавилось. Я как раз вернулся с очередного набега на Англию, и меня гораздо больше досаждали мозоли на руках от весел нашего драккара. Кроме того, этот балда Иванов через чур сильно рубанул меня топором по башке во время последней тренировки. Шлем из сверхпрочной стали выдержал, но голова теперь казалась размеров с ведро, и это ведро постоянно гудело.

— Милая, а куда девалась твоя пушистая свора? — спросил я свою половину, как всегда пялившуюся в горизонтальном положении на блуждающий стереоэкран, двигающийся вслед за перемещением ее взгляда. Она скосила на меня глаза, отчего я оказался как раз между героями очередной серии ее любимой межгалактической фигни: змеепауком Бобом и его очаровательной подружкой Долли с лицом женщины и телом тихоокеанского краба.

— О, Джон, результаты профессора Шнейдера просто потрясающи. Я послала ему всех наших кошечек. Через месяц они все будут как наша милая Лулу. Да ведь, кисочка? — спросила она свою единственную трущуюся около ее ног бестию, худую, трехцветную, со злыми, желтыми глазами. Я всегда удивлялся, что она в ней нашла, но Элен просто души не чаяла в этом исчадии кошачьего ада.

Может кошка что и ответила хозяйке, но на экране в этот момент поднялась дикая пальба. Боб всеми своими восьмью ногами-руками отстреливался от прыгающих мухоморов с Альфа Центавра, прикрывая своим волосатым телом визжащую от ужаса Долли. Да и в голове у меня стояла примерно такая же пальба, так что я плюхнулся в свое средневековое кресло без спинки, отцепил надоевший тяжеленный меч, и, стянув с помощью киборга-оруженосца свои сапоги из козлиной шкуры, завалился стать на лежанку покрытую медвежьей шкурой.

Весь ужас создавшегося положения я понял через месяц, когда по дому уже бродила орда разговаривающих кошек. Сначала это меня не сильно волновало, раньше мяукали, теперь трещат как сороки — какая разница! Меня даже позабавил их гундосый говорок. Но однажды по возвращению после длительного похода я, весь горя желанием, проследовал к жене в спальню… Как можно заниматься любовью, если в полуметре от тебя сидят с десяток зрителей во всю комментирующих происходящие события?! У меня создалось впечатление, что вместо спальни я по ошибке попал на стадион, не хватало только скандированья зрителей: «Шайбу- шайбу»! или «Мазила»!