Забудь о прошлом

Патрик удрученно покачал головой. Дан тоже промолчал, он представил себе Марана, беспомощного, лишенного возможности даже шевельнуть рукой, брошенного где-то в темноте на жесткой палевианской койке, если не прямо на полу, и почувствовал, что закипает от гнева.

— Но человек не может бесконечно долго находиться под действием станнера без последствий. Короче, биологи дали мне трое суток стопроцентной гарантии, что он восстановится полностью. И еще трое — пятьдесят.

— Подонки! — выкрикнул Поэт, сжимая кулаки.

— Погоди! — остановил его Тигран. — Конечно, все это в известной степени допущения. Может, он и вовсе на свободе и гуляет по улицам, может, та небольшая вероятность, что существует после шести дней, сработает, и он выкарабкается. Может, даже держа его под станнером, они будут время от времени снимать поле, чтобы не очень повредить его здоровью. Все так. Но мы станем исходить из худшего. А это значит, что прежде, чем истекут третьи сутки, Маран должен быть здесь.

— Это невозможно, — сказал Патрик безнадежно. — Мы болтались тут месяцы, и все без толку. А тут три дня. Исключено.

— Невозможно или нет, — возразил Железный Тигран, — но это должно быть сделано. Что с тобой, Патрик, ты же всегда любил трудные задания.

— Да, — сказал Патрик, — но когда я думаю, чем все может кончиться… Это же хуже смерти.

— Прекрати нытье, — рассердился Тигран. — Хорошо, что я не сказал вам об этом в начале полета, как намеревался. Вы бы впали в каталепсию. Так, садимся. Как коснемся земли, начинаем отсчет. Закончил пеленгацию? — обратился он к радисту, который прилип к пульту.

— Закончил, — отозвался тот. — Они используют несколько десятков длин волн. Наиболее распространенные пять или шесть…

— Неважно. Садись и передавай сообщение по всем. Всем — распространенным и нет. Дан, Патрик, глотайте протектор. Вы берете флайер, сообщение и отправляетесь прямехонько в их каланчу. Не теряя темпа, открываете дверь своим «ключом» и входите. Передаете сообщение первому человеку с синими повязками. Говорите: «Самому Старшему». Ждете ответа ровно тридцать минут. При попытке напасть, подстрелить, схватить — уходите немедленно. Через тридцать минут — в любом случае. Все поняли?

— Естественно, — сказал Патрик укоризненно. — Где сообщение?

Орбитолет коснулся земли, и буквально в ту же секунду загудели открывающиеся люки, грузовой и пассажирский. Еще через минуту в каюту шефа, где собрались члены экспедиции, постучали.

— Флайер на земле, — бодро отрапортовал механик.

— Хорошо, — сказал Железный Тигран. — Бери. — Он передал Патрику маленькую коробочку с почти таким же кристаллом, какой принесла Натали. — Бегом, ребята. Каждая секунда на счету.

Патрик не стал включать автопилот, а повел флайер сам на максимальной скорости. Проскочив район, застроенный хаотично разбросанными по сплошному газону коттеджами, он помчался прямо по улице, держась на уровне нижнего края выгнутых кверху крыш.

— Чтоб не очень бросаться в глаза, — сказал он. — Из окон не видно, сверху крыши прикрывают. Правда, они нас все равно засекут, но, может, не сразу…

Каланча, как назвал шеф Большой Дом, буквально неслась навстречу.

— У тебя какой ступени «ключ»? — спросил Патрик. — Второй? У меня третьей. Значит, дверь на мне. Левой с «ключом» работать трудно, так что будешь меня прикрывать. Конечно, в случае чего… Стреляю-то я с обеих, просто меткость не та. Словом, вот тебе кристалл, бери его в левую руку, а правую держи на станнере.

Дан молча взял кристалл с сообщением. Текст он знал наизусть, так что мог бы его передать и без кристалла. «Полномочный представитель планеты Земля просит немедленной встречи с Самым Старшим для проведения переговоров». Все. Не так уж сложно запомнить. Кристалл был для того, чтобы сыграть с палевианами на их поле.

— Готовься, — сказал Патрик. — Сажусь.

Дан стал к дверце.

Флайер круто скользнул вниз и сел на газон в нескольких метрах от «каланчи». Не успел Патрик задействовать автоматику — мотор он выключать не стал, как Дан уже стоял на земле. Впрочем, через секунду Патрик был рядом. По очереди коротко проведя рукой над замком, они бросились к двери. Дан чуть отстал, пропустив вперед Патрика с «ключом». Тот возился недолго, его «ключ» был высшего класса, не то что любительская техника Артура, двадцать секунд, и дверь дрогнула.

Они угадали удачный момент, очередной сеанс «гимнастики» то ли закончился, то ли не начинался, и в огромном зале стояло лишь три человека, все с синими повязками на руках. Они собрались в кучку у «вечного огня» и что-то обсуждали, земляне были уже в нескольких шагах от них, когда тоненько зазвонило. Звон шел словно со всех сторон. Аларм, догадался Дан. С опозданием. Неужели им с Патриком удалось опередить электронику?.. Ну электронику, конечно, вряд ли, но наблюдателя за пультом, может быть…

Посторонние мысли не мешали ему делать то, ради чего он был здесь. Он подошел к палевианину с самыми широкими повязками — еще в предыдущее пребывание здесь они рассудили, что ширина повязки характеризует положение Старшего, и протянул ему кристалл.

— Сообщение для Самого Старшего, — медленно, отделяя друг от друга слова, произнес он по-палевиански.

Никакой реакции. На минуту Дана охватил страх, что сейчас они сделают, как прежде, вид, будто никого постороннего в зале нет, и, глядя мимо или сквозь него с Патриком, уйдут. Но палевианин заколебался, наконец посмотрел — не на Дана, правда, но на его протянутую руку, помедлил еще и взял кристалл. Дан перевел дыхание, и когда палевианин, так и не подняв на него глаза, пошел к лестнице, сказал вдогонку:

— Мы будем ждать ответа здесь.

И Патрик демонстративно взглянул на часы.

Оставшиеся в зале два палевианина отошли подальше и, стоя неподвижно, как изваяния, включились в ожидание. То ли подражая им, то ли из собственных соображений Патрик тоже застыл на месте, что при его беспокойной натуре было почти подвигом, и Дан последовал его примеру. Минуты тянулись бесконечно долго, ничего не происходило, никто не появлялся, Дану стало казаться, что он не человек, а мраморная статуя, что он уже никогда не сможет пошевелиться, даже если захочет…

— Двадцать пять, — сказал Патрик.

Еще пять минут. Дану и хотелось, чтобы они наконец прошли, и одновременно он боялся, что условленные полчаса истекут, и придется остаться в неизвестности. Но через пару минут ушедший палевианин появился на пороге.

— Уходите и ждите, — объявил он на интере. — Ответ будет дан в надлежащее время.

— Дадим им три часа, — сказал Железный Тигран, выслушав отчет. Он говорил по-лахински, после короткой дискуссии за рабочий язык экспедиции был принят лахинский, которым владели все четверо. — Три часа, и если ответа не будет, продолжим спектакль.

Он посмотрел на часы и ушел к себе, этот вариант орбитолета имел несколько небольших кают, и при необходимости в нем можно было прожить неделю-другую, не разбивая лагеря. Самую маленькую, но отдельную каюту шеф занял сам, в двух других расположились члены экспедиции и члены экипажа, в доставшейся разведчикам кроме пары не очень широких диванов вдоль стен, дополнявшихся откидными, днем пристегивавшимися к стене койками, стоял только небольшой стол. Дану не сиделось в этой тесноте, и он провел отведенные шефом на очередное мучительное ожидание три часа, вышагивая и вышагивая по пустырю вокруг орбитолета. Он не питал особых иллюзий, памятуя о многодневном, простите, многомесячном пребывании на этой подлой планете в состоянии почти такого же ожидания, но все же на что-то надеялся, озирался по сторонам, прислушивался, не зажужжит ли «насекомое»-посланец.

Между тем три часа истекли, и скорее почувствовав, чем услышав движение в безжизненном, казалось, орбитолете, Дан поспешил в пультовую.

— Ну что ж, — сказал Железный Тигран, обозрев на экране пустынные окрестности. — Придется потратить немного горючего. Начинаем второй акт.

Через десять минут картина полностью изменилась. По пустырю сосредоточенно ползал робот-уборщик, сгребая мусор и выравнивая поверхность. Другой агрегат спрессовывал скапливавшиеся груды всяческого хлама, превращая их в тонкие пластины, которые немедленно заливались чем-то вроде темной смолы и становились стройматериалом. Еще какие-то многорукие приземистые машины растаскивали пластины по пустырю, раскладывали и закрепляли, дабы использовать в качестве оснований, на первом из которых уже вздувался большой ярко-алый пластиковый купол.