Чародей с гитарой. Том 2

Но они говорили достаточно убедительно, чтобы пробиться через секретарский кордон, и была в их речах какая-то детская убежденность, которая заставила его призадуматься. С одной стороны, обидно терять время на всякого приблудного кретина, убежденного, что у него в голове вызрел номер на миллион долларов, но с другой, — еще обиднее на следующий вечер увидеть его имя, вспыхнувшее огромными буквами над входом в «Метро-Голдвин-Мейер Гранд» или «Циркус-Циркус». Это хороший способ оказаться за дверью, несмотря на пятнадцать лет безупречной службы, и рыскать по окраинам в поисках дешевых мясных обрезков. Импресарио разглядывал застывших в ожидании посетителей. А если они действительно напали на что-то особое?

Или украли у кого-нибудь? Может же встретиться раз в жизни абсолютно новый номер?

Да нет, все это глупости. Говорящие попугаи всегда под рукой по пятаку за дюжину. Какаду в цене благодаря старому телешоу, которое крутят до сих пор. Как его там, «Беретта», что ли? Нет, кажется, «Пистолет». Но там всегда присутствует дрессировщик, подающий птице тайные знаки. А чтоб попугай выдавал уместные реплики сам по себе — такого еще не бывало. Без руководства ему никак не обойтись, а эти парни настаивают, что он все делает в одиночку. Стоит ли рисковать пятью минутами, чтобы убедиться в этом?

Крус заметил нерешительность импресарио.

— Слушай, птица в кузове грузовика. Тебе всего-то и нужно подойти и посмотреть. — Он старался, чтобы мольба в голосе была не слишком заметна. — Клянусь тебе, Ленни, когда ты посмотришь и послушаешь его, я больше и слова не пророню — ты сам все поймешь.

— Клянешься?

— Клянусь. Присягаю.

Импресарио вздохнул и выбрался из-за стола.

— Но не отнимайте у меня время попусту, парни. И не пытайтесь надуть меня скрытым микрофоном или чем-нибудь в том же духе. Я на этих уловках собаку съел.

— Никаких фокусов, Ленни.

— Никак не могу вас раскусить, — заметил он, следуя к дверям. — На дрессировщиков вы не очень-то похожи.

— А мы и не дрессировщики, — с готовностью согласился Крус. — Мы вроде как взяли птицу в счет покрытия долга.

«Что за черт!» — подумал импресарио.

— Мы подбросили парня до города, — пояснил Крус, — а он расплатился попугаем.

— Значит, вроде как приобрели, а?

Впрочем, это неважно. Важно, чтобы у шефа глаза на лоб полезли.

Выйдя в приемную, он предупредил секретаршу, что вернется через несколько минут, и приказал задержать жонглерок, если они появятся. Потом Ленни в сопровождении Круса и Манко проследовал через главный зал казино, мимо рядов игральных автоматов и рассеянных взглядов игроков, через облицованный мрамором холл вышел на улицу, но у стоянки в его душе шевельнулось подозрение. Ленни остановился.

— А кстати, где ваш грузовик?

Не то чтоб у него с собой много денег, но осмотрительность не помешает. В конце концов, эти двое — не застенчивые провинциалы.

— Успокойся, мон. — Крус указал в дальний угол стоянки. — Вон там.

Грузовик стоял особняком невдалеке от соседствующих с казино больших торговых домов. Там же находился банк и торгующий со скидкой аптечный комплекс, а дальше — еще одно казино. Стоянка буквально купалась в ярком свете.

— А чего ж вы не принесли птицу ко мне в кабинет? — переступая большую лужу, проворчал импресарио.

— Да говорю же, он большущий! — Крус перескочил через ту же лужу. — А во-вторых, ну, он страшно матерится.

Ничего, пара таких словечек номеру не повредит, особенно в Вегасе, прикинул импресарио.

— А что еще он умеет?

— Да говорю же, мон, считай, что только в голову взбредет. Его дрессировщик чертовски знал свое дело — он говорит, как человек.

Они дошли до грузовика. Обогнув его, Крус застыл с таким видом, будто ему влепили в лоб порцию картечи.

Дверь фургона была распахнута.

Изрыгая проклятия, он запрыгнул внутрь, и импресарио услышал грохот расшвыриваемой мебели.

— Что-нибудь не так? — негромко поинтересовался он у второго латиноамериканца.

— Когда мы уходили, двиерь была закрыта. Эй, Крус, я думал, ты запер!

— Запер? — отозвался голос из кузова. — На кой черт? Чтобы никто не украл этот хлам? Веревок я не вижу — значит, он не развязался. Может, кто-то ради любопытства открыл дверь, а он выскочил. — Крус выпрыгнул из кузова, лихорадочно озирая стоянку, напрочь позабыв об импресарио. — Он где-то здесь! Крылья у него связаны, значит, улететь не мог..

— Ты уверен? — Голос импресарио был полон сарказма. — Я видел немало номеров, которые заканчивались так.

Парочка его не слушала. Манко побежал в переулок между банком и аптекой.

— Простите, ребята, но мне надо посмотреть еще один номер.

— Минуточку, — Крус удержал Ленни за локоть. — Пожалуйста, еще минуточку! Он где-то поблизости. Мы отсутствовали не так уж долго.

— Эй, сиуда!

Крус вздохнул с облегчением.

— Видишь? Я же говорил, что это умная птица.

Импресарио неохотно позволил отвести себя в переулок.

Швейцар казино видел, как он уходит, и, если что, через пару минут явится следом.

Перед ними лежал даже не переулок, а довольно широкая объездная дорога. Если бы эти двое решились на грабеж, то накинулись бы на него прямо за грузовиком.

Посреди дороги стоял пожилой джентльмен, явно не принадлежащий к числу клиентов казино. Импресарио сразу же понял это, потому что на человеке было длинное пальто: весной в Вегасе пальто никто не носит. Запах спиртного ощущался даже сильнее, чем в переполненном баре. Став объектом неожиданного внимания, покачивающийся человек чувствовал себя явно неуютно.

— Эй, отвалите! Я ниче не делал.

— Знаем, мон. — Стоявший перед пьянчужкой Манко облизнул губы и поглядел вдоль переулка. — Мы просто кое-что потериали.

— Все что-то теряют. Вот я шесть лет как потерял в этой дыре десять тысяч. Вона там. — Субъект кивнул в сторону сверкающего огнями казино. — Никаких обид. Все было без шулерства.

Импресарио подтвердил это легким кивком.

— Большая птица. — Крус нарисовал руками в воздухе контур попугая. — Примерно вот такая.

Алкаш прищурился, пытаясь собрать разбегающиеся мысли.

— Большая птица. Напрочь повязанная?

— Ага! Она. Ты ее видел?

— Ага, я ее видал. Я и мои дружки. — Он обернулся и всем туловищем указал в конец переулка. Крус и Манко сорвались с места. Заинтересовавшийся импресарио неторопливо последовал за ними.

За мусорными контейнерами потрескивал костерок. Собравшиеся вокруг него бродяги вскинулись было, но увидев, что нежданные гости не полицейские, успокоились. Некоторые из них прислонились к стене банка, остальные лежали навзничь, глядя на звезды и вспоминая лучшие времена.

Крус шумно передохнул.

— Мы ищем птицу. Большого зеленого попугая.

— Попугая? — Один из стариков сел и нахмурился. — Не видали мы никаких попугаев.

— Эй! — взмахнул полупустой бутылкой неудачник помоложе.

— Он, должно быть, толкует про индюка. Он был ваш, а?

— Индюк? — едва ворочая языком, будто только что получил дозу новокаина, выдавил Крус. — Какой индюк?

— Большой, зеленый. Эй, слышь, мужик, мы думали, он ничейный. Он просто прискакал сюда и, ну... Кое-кто из нас три дня как толком не жрал, а он был такой крупный, что хватило на всю толпу, а раз у него крылья и ноги были уже повязаны для жарки, ну... Эй, мужик, не плачь! Это что, чей-то любимец?

Крус не в силах был ответить: закрыв лицо руками, он сотрясался от рыданий. Его дружок остановившимся взглядом глазел на кучку костей у костра.

— Это не индиук, мон. Это был попугай. Говориащий попугай. Особый говориащий попугай.

Пожав плечами, бомж прислонился к стене и поковырял в зубах.

— Не знаю насчет особости, но вкусный уж точно.

— Жаль, ребята, — вздохнул импресарио, — но мне надо посмотреть еще один номер.

— И тебе больше нечего сказать, мон? — Крус пустым взором уперся в землю. — Только жаль? Сожрали самый уникальный номер за всю историю этого городишки, а тебе просто жаль?